Новая хронология катастрофы 1941 - М. Солонин

Немцы не стали бы гонять 19 «Хейнкелей» ради доставки 90 бомб калибра 50 кг (теоретически в бомбоотсеках одного Не-111 могло быть размещено 32 такие бомбы, но при полете на дальность более 1 тыс. км могли загрузить и меньше). Заслуживает внимания и явное расхождение между Оперсводкой и заявлением товарища Молотова, который, выступая в полдень 22 июня по радио, почему-то назвал Житомир первым в перечне советских городов, подвергшихся бомбежке с немецких самолетов.

Для полноты картины стоит также отметить, что 36-я ИАД отнюдь не была единственным элементом системы ПВО столицы Украины. Была еще 3-я дивизия ПВО, в составе двух зенитно-артиллерийских полков которой числилось 10 дивизионов (120 орудий) зениток среднего (76 мм и 85 мм) калибра и 2 дивизиона (24 орудия) малокалиберных ЗА. Если верить тому, что пишет Д. Хазанов, «войска 3-й дивизии ПВО успели осуществить ряд важных мероприятий по приведению частей в боевую готовность. В 3 ч 22 июня расчеты заняли места у орудий и пулеметов, за исключением воинов нескольких подразделений, находившихся на учебных стрельбах в Остре (60 км северо-восточнее Киева). Еще затемно (для 22 июня это раньше, чем «ровно в 4 часа». — М.С.) 12 батарей, входивших в состав 183-го и 254-го зенитно-артиллерийских полков, подготовились к появлению вражеских самолетов…»[270]

Судя по результатам первого налета, подготовились плохо. Впрочем, сирены гудели и зенитки стреляли:

«Утро 22 июня, воскресенье. Мы с женой Аней в 4 часа утра заняли в продовольственном магазине очередь за сахаром (в руки давали по полкило). Магазин должен был открыться в 7 часов утра… Не помню, удалось ли нам купить сахар, так как около 7 часов, перед самым открытием магазина, раздался вой сирены и по правилам люди из очереди стали разбегаться по домам, ругаясь, что не вовремя началась «учебная тревога»… Я побежал на базар. Выйдя на базарную площадь, я удивился — милиция разгоняла базар, не стесняясь в методах, прикладами винтовок била бутыли с молоком, глечики (кувшины) со сметаной и ряженкой, ногами разбрасывая разложенные на земле овощи… А сирены выли не переставая. Вдруг раздались выстрелы зениток, и я увидел в чистом голубом небе разрывы снарядов.

Одна из селянок у загнанная в подъезд, обращаясь то к одному, то к другому человеку, спрашивает: «Що це таке, ой, лихо мое?» Я у сам ничего не зная, ответил ей:

— Не волнуйтесь, учебная тревога сейчас скоро кончится.

Тогда другая селянка отозвалась:

— Та шяка це не учебна, це — вшна. Ось ми Тхали погздом через Пост-Волинськийу так там з самольотiв бомби кидали. Я сама бачилау як вони вибухали (взрывались), a nomiM на ношах (носилках) поранених чи вбитих носили.

Что я мог ответить? Нерешительно я все-таки сказал:

— Цеу бабусю у нарочно так nidcmpoiAu, щоб учбова три-вога була схожа на справжню (настоящую), а на нош(клали зовам здорових людей у начебто (как будто) вони поранеш…»[271]

Эти строки из воспоминаний ветерана войны, киевлянина Ф. Худякова, на мой взгляд, гораздо точнее, нежели все Оперативные сводки, объясняют причину того, почему полдюжины бомбардировщиков Люфтваффе средь белого дня отбомбились по Киеву и безнаказанно ушли. В нескольких абзацах — весь предвоенный СССР как на ладони. Мирный созидательный труд, в результате которого желающие купить килограмм сахара должны вдвоем занять очередь в 4 утра; пережитки капитализма в сознании отдельных малограмотных крестьянок, которые собственным глазам верят больше, чем черной «тарелке» репродуктора»; перепуганная, но от этого еще более активная милиция и, наконец, сознательный столичный комсомолец, который. твердо верит в передовицу «Правды», но сахар с женой на всякий случай запасает…

Несколько нарушая хронологию изложения, отметим, что по-настоящему серьезный налет на Киев немцы произвели не через три часа, а спустя три дня после начала войны. Утром 25 июня немецкие бомбардировщики («Юнкерсы» Ju-88 из состава эскадры KG-54 и «Хейнкели» Не-111 из состава KG-55) нанесли удар по аэродромам Бровары, Борисполь, Гоголев (все на восточном берегу Днепра). Действовали немцы совсем не так, как советские ДБ-3 бомбили Плоешти (ночью, с высоты 5 км, из-за облаков), а при ярком свете летнего утра, прицельно, с высоты бреющего полета. Соответствующим был и результат:

«С 6.45 до 10.20 противник бомбил г. Киев и прилегающие аэродромы. Участвовали в налетах самолеты Хе-111 и Ю-88, проникавшие к городу на высотах от 2000 м до бреющего. Самолеты шли к городу двумя эшелонами в 20 и 15 самолетов с интервалами между ними в 15 минут. Бомбардировке были подвергнуты: аэродром, заводы № 43 и «Большевик». Заводским объектам нанесены повреждения. 9 бомбардировщиков с высоты 100 м бомбили аэропорт Броварц;; сгорело 9 самолетов. 3 самолета бомбардировали аэродром Гостомель; разбит один СБ. Борисполь атакован 11 самолетами; потерь нет.

Атаками наших истребителей уничтожено три Ю-88. Зенитная артиллерия пункта Киев выпустила 2142 снаряда — результатов нет. Наши потери: два И-16 сбиты в воздушном бою, пять самолетов сгорели, а 25 получили повреждения».[272]

В части учета потерь противника этот доклад штаба Киевского района ПВО весьма точен — немцы признали безвозвратную потерю двух бомбардировщиков, и еще один подбитый над Киевом «Юнкере» с трудом дотянул до Замостья (Польша), где и совершил вынужденную посадку. Не вполне ясен вопрос о советских потерях — так, по утверждению ряда авторов, на аэродромах Гоголев и Борисполь были выведены из строя несколько тяжелых четырехмоторных ТБ-3 и ТБ-7 из состава 14-го ТБАП 18-й авиадивизии ДБА.

Контролирующая инстанция — «особый отдел» (на тот момент называемый «3-е Управление НКО») — в спецсо-общении № 35303 от 26 июня 1941 г. дает очень жесткую оценку состояния ПВО Киева:

«3-я дивизия ПВО к обороне не подготовлена. Полученные новые 85-мм зенитные пушки дивизией не освоены. Личный состав дивизии обучен на пушках 76-мм, которые с вооружения снятых снарядов 85-мм недостаточно. 36-я авиадивизия вместо 240 самолетов (из расчета 60 самолетов в каждом из четырех полков дивизии. — М.С.) имеет 90, из них только

8 самолетов обеспечены рациями. Патрулирование над городом не организовано. Противник после разведки и бомбежки уходит безнаказанно, что отрицательно отражается на настроении населения…»[273]

То, что на вооружении 36-й истребительной дивизии состояли относительно тихоходные И-16 (и это при наличии двух сотен «истребителей новых типов» в составе ВВС Киевского ОВО), едва ли может быть названо оптимальным решением — скоростной и высотный МиГ-3 смотрелся бы в роли перехватчика ПВО гораздо лучше. С другой стороны, точно такие же «ишаки» 67-го ИАП вполне успешно сбивали точно такие же германо-румынские «Хейнкели» в небе Южной Бессарабии. Наконец, если и не в Киеве, так в районе г. Черновцы «мигов» было предостаточно — там базировался 149-й ИАП, на вооружении которого в начале июня числилось 64 МиГ-3. Однако именно там 22 июня 1941 г. авиация Юго-Западного фронта понесла одно из самых тяжелых поражений.

В этой истории еще много неясного. Начиная с того, что в документах, отражающих численность 64-й ИАД, наблюдается редкостный разнобой. В дивизии числилось три «старых» полка (12-й ИАП в районе Станислав, 149-й ИАП в районе Черновцы, 166-й в районе Коломыя) и два новых формирующихся (246-й и 247-й ИАП). Судя по сводкам на начало июня, в дивизии было 239 самолетов, в том числе 24 неисправных. Судя по отчету третьего по счету командующего ВВС Юго-Западного фронта Астахова, к началу войны только исправных самолетов (не считая устаревшие И-15) было 275. Разница возникает главным образом за счет 247-го ИАП, в котором вместо нуля «появляются» 48 И-153, и 149-го ИАП, в котором число «истребителей старых типов» возрастает с 46 до 62. [274]

Летчиков в начале июня было 167, из них подготовленных к боевым действиям лишь 115, но к 22 июня летчиков стало гораздо больше (239), но при этом число боеготовых оказалось даже чуть меньше — 112. Что делали 127 (239–112) не умеющих летать летчиков на приграничных аэродромах, непонятно; казалось бы, для подготовки молодых выпускников летных училищ (если речь идет именно о них, а не о еще одной попытке задним числом найти «объективные» причины разгрома) можно было найти другие места и авиачасти…

В любом случае ясно одно — всего было много. Кроме порядка и воинской дисциплины. В спецсообщении