Призраки знают все. Рукопись, написанная кровью (сборник) - Анна Данилова

– …Она думает, что раз я доверил ей ключи, то она заполучила все права на меня и на все то, чем я обладаю. Глупышка! Просто мне удобно с ней, вот и все…

Алиса, дрожа всем телом, мысленно уже отрезала у Караваева член. Увидела его перекошенное от боли лицо и захохотала, но тоже мысленно… На самом же деле это ее лицо исказила судорога, она в ярости закусила губу. Затем взгляд ее выхватил лежавшие в углу прихожей гантели, старые, с ободранной зеленоватой краской. Представила себе, как берет гантель в руку и медленно движется вперед, идет на голос, мгновенно ставший таким ненавистным, лживый голос…

В глазах у нее потемнело, она шагнула в угол…

2010 г.

– Как вы меня нашли?..

Логинов с интересом наблюдал, как невысокая худенькая женщина в широкополой соломенной шляпе, из-под которой выбиваются светлые стриженые волосы, в белых широких брюках и полосатой блузке, пропалывает розы. За круглой клумбой, разбитой прямо за белым каменным забором, открывался вид на трехэтажную розовую виллу с белыми террасами, укрывшуюся в тени высоких пышных пальм. За ними далеко простиралось голубое, словно опрокинутое небо, море. Ну просто райское место!

Полчаса тому назад такси доставило его с аэродрома Antigua Estacion, куда он прилетел частным рейсом из Москвы, в Вилламартин. Друг, доставивший Игоря сюда, сказал, что подождет его вечером в одноименном ресторане, расположенном в пяти минутах езды от пляжей Orihuela Costa. Адрес он подробно записал в логиновском блокноте.

– Я не скоро вернусь, – сказал Игорь на прощанье. – Ты рискуешь поужинать в одиночестве.

– Что, такая опасная дама?

– Не то слово! – уклончиво ответил Логинов. – А теперь запиши вот этот адрес, так, на всякий случай. И еще: если я не вернусь, позвони нашей общей знакомой и скажи, что я ее очень ждал, ну просто очень, и жаль, что она пренебрегла моим приглашением. Хотя все это лирика. После Эмиратов она уже успела съездить в Израиль.

– …Что, неужели не осталось денег, чтобы нанять садовника? Симпатичного такого парня, который, помимо прополки розовых клумб, сумел бы еще и починить ворота, к примеру? Ведь они почему-то распахнуты настежь, словно вы не хозяйка этой виллы, а садовница, которой нет дела до сохранности этого памятника архитектуры.

Женщина уронила металлическую тяпку и выпрямилась во весь свой небольшой рост. Щурясь на солнце, она смотрела на Логинова, как слепая – не мигая, уставившись в одну точку. Словно ей требовалось время, чтобы понять – что происходит, как-то свыкнуться с реальностью.

– Здравствуйте, Игорь Валентинович! – Она как-то искусственно улыбнулась. – Ну надо же, как мир тесен! Вроде бы недавно мы с вами встречались в России…

– В Саратове, – уточнил Логинов. – Вы позволите мне пройти?

– Да-да, пожалуйста, проходите. Не думаю, что в доме вам будет хорошо, к тому же там еще не закончились ремонтные работы, пахнет краской. Давайте посидим вот тут, в каменном дворике, здесь прохладно, фонтан, опять же цветы… Вы любите цветы?

– Да, очень.

– Вам кофе или чай?

– Что-нибудь холодное.

– Тогда мятный чай со льдом, я сама приготовлю.

Она улыбнулась ему все той же дурацкой улыбкой и пошла в дом. Логинов представил себе, как она сначала войдет в ванную комнату, где тщательно вымоет руки с мылом после работы с землей, потом отправится в кухню, достанет графин с холодным мятным чаем, потом коробку со льдом… Возможно, она переоденется, но, скорее всего, нет. Перерезать себе вены она не способна – не тот характер.

Однако она вернулась довольно быстро. Переодевшись в просторное зеленое платье и без шляпы. Открытое, слегка загорелое лицо, зачесанные за уши волосы, грустные глаза. Трудно было узнать в этой вполне современной, стильно одетой женщине российскую пенсионерку со скучным именем Антонина Петровна.

– Вы здесь как… госпожа Курепина?

– Примерно, – она усмехнулась.

– Кажется, неподалеку отсюда находится дом, который купила ваша подружка, Людмила Ласкина?

– Совершенно верно, – она кивнула головой и посмотрела Логинову прямо в глаза. – А вы тут каким образом?

– Знаете, совершенно случайно!

– А… Я так и поняла. У Людмилы уже были? Беседовали?

– Нет, что вы, я ведь с ней практически незнаком, а вот кого мне действительно нужно было увидеть, так это вас, дорогая Антонина Петровна! Я просто сгораю от любопытства, мечтаю услышать от вас всю эту историю, которая потрясла меня до глубины души! Безусловно, основные ее сюжетные линии мне известны, но так хотелось бы узнать подробности. Вы не представляете себе, как я люблю мелодрамы, а особенно – криминальные романы. Думаю уйти из следователей, бросить работу и всерьез заняться писательством.

– Вот если бы вы просто молчали, глядя мне в глаза, на меня бы это произвело куда большее впечатление, чем ваш треп, господин следователь!

– А вам разве не хотелось никому рассказать обо всем, что случилось с вами в те далекие годы, когда и началась эта история? Представляете, как бы среагировала ваша же подруга, слушая вас? Ну просто рот бы раскрыла!

– Кто знает, какие грехи на ее совести? – отрезала Курепина. – Любопытство… Что ж, мне тоже любопытно: как вы меня нашли, вернее, вычислили?

– Вельветовая домашняя куртка. Вы неосмотрительно оставили ее у себя в спальне. Взяли все самое необходимое – документы, фотографии, кое-что из украденной вами коллекции, деньги, банковские карты, – а вот куртку не догадались уничтожить. А ведь она – едва ли не основная улика.

– Она сама во всем виновата…

– Я хотел бы услышать все с самого начала. Тем более – предупреждаю вас сразу, – что я встречался с врачом, лечившим вашего мужа, а также с патологоанатомом, вскрывавшим тело вашего покойного супруга, хотя вы и настаивали на скорейшем кремировании.

– Свиньи! Я же заплатила им за молчание! Свиньи! – Курепина брезгливо поморщилась, словно под изящный, литой из бронзы столик, за которым они сидели, забралась грязная свинья и разлеглась у них под ногами.

– Итак?

– Он долго болел, он измучил меня, я сама была уже на грани помешательства, я устала… Вам этого не понять! Возможно, что, когда ты любишь мужа, его болезнь становится и твоей болезнью, и вы вместе с этим боретесь, но я никогда не любила своего мужа! Да, он был умен, красив, сделал себе партийную карьеру, между прочим, был другом Ласкина – Людмилиного супруга. Два сапога пара, скажу я вам! Воровали, пили, гуляли с девками… А потом он серьезно заболел, как вам известно, и мне пришлось за ним ухаживать. Все знали, что его дни сочтены, и я лишь ускорила его уход. Но как вы, наверное, поняли, мне помог Денис. Он мне реально помогал ухаживать за мужем, переворачивал его, когда я меняла ему простыни и пеленки. Как-то раз, когда я поила его чаем, у нас зашел разговор об эвтаназии. Ну, вот и все… словом, договорились мы с Денисом, что он сделает одну инъекцию… Я тогда была такая уставшая, плохо соображала. Но ампулу ему я дала, он в комнату вошел, все сделал, улики мы уничтожили, а когда я вернулась в спальню, муж уже был мертв. Все было кончено. Я стала полновластной хозяйкой всего того, что мой муж наживал в течение всей своей жизни. И главное – это недвижимость, которая прекрасно сдается в аренду до сих пор. Я пришла в себя уже после похорон, когда вдруг поняла, что я теперь очень обязана Денису. Больше того, я стала побаиваться его, а он, как мне казалось, – меня. Ведь то, что мы сначала приняли как бы за эвтаназию, было самым настоящим убийством, я просто откладывала его на несколько лет. Я давно – в мечтах – часто убивала своего мужа. Я ненавидела его примерно так же, как и Люда – своего Ласкина! Мы часто встречались с ней и плакали, как дуры, понимая, что мы все равно не разведемся и будем продолжать жить с этими… Ох… Что же касается Караваева, то однажды он попросту предъявил мне счет, и я продала ему за чисто символическую сумму здание – с сотней офисов – неподалеку от вокзала. Можно сказать, подарила.

Антонина взяла со столика початую пачку сигарет и закурила.

– Я знала, что у него есть брат, которого Денис просто боготворит, вернее, которого он любит всем сердцем. И иногда он рассказывал мне о чем-то из жизни Василия – это были обычные разговоры старых приятелей, соседей… Слышала я эту историю о том, как Василий влюбился в какую-то женщину и бросил свою невесту, ну, вы знаете. Но перед этим с братьями случилась другая история. Василий случайно оказался в квартире умершего естественной смертью коллекционера Чеботарева, проживавшего в Оренбурге, как и сам Василий. Чеботарев был соседом сверху Раисы Атаевой, Васиной невесты. Словом, Василий, на первый взгляд – честный, порядочный человек, не удержался и украл из квартиры Чеботарева всю его коллекцию орденов и медалей. Но, поскольку он в этом ничего не понимал, то спокойно передал все это своему брату, Денису. И так случилось, что в числе прочих предметов этой коллекции были очень дорогие ордена. Они стоили десятки и сотни тысяч долларов! А один так и вовсе… – Она вздохнула и стряхнула пепел в мраморную пепельницу. – Орден Победы. На черном рынке он, по словам Дениса, стоил порядка десяти миллионов долларов! Я об этом узнала значительно позже, когда наши с Денисом интересы вновь пересеклись. Стоит ли говорить, что на вырученные от продажи ордена деньги он жил как король! Вот только с женщинами ему крупно не везло. Как он ни познакомится с кем-либо, так и окажется, что это какая-нибудь аферистка или шлюха. Он же выбирал красивых, молодых. Василиса стала исключением, но она была для него слишком «общественная», шумная, суетливая. А тут неожиданно приезжает к нему Раиса, брошенная Васина невеста. Она искала Василия и была уверена, что тот живет у брата – где же еще? Она и предположить не могла, что Василий живет в Москве, да еще и с другой женщиной. Денис ответил ей, что он и понятия не имеет, где его брат. Конечно, он лукавил, ведь, разумеется, он знал, что Василий ушел к другой и живет в Москве, да и адрес мог бы Раисе дать, но разве пошел бы он против интересов брата? И тогда Раечка возьми и напомни ему эту историю с украденными орденами! Мол, не скажешь, где Вася, – я тебя сдам в милицию, скажу, что это ты обокрал, а может, и убил Чеботарева!