Последние первые планетяне - Павел Третьяков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отнюдь не циничное отношение большинства резидентов Борей-Сити к случившейся трагедии поразило Николая Давыдова. Пожалуй, гораздо большее недоумение малоопытного старшины вызвал тот факт, что ни один человек, вскоре встреченный им, не высказал дурного слова в адрес учинивших перестрелку наемников. Подробности их вмешательства не остались в секрете от народа. Каждый, до кого доходили вести, знал, что первыми именно они открыли огонь, ослушавшись приказа полицейских. Это поразительное умение фронтирцев закрывать глаза на проявления неоправданной жестокости оскорбляло Николая до глубины души.
Тем не менее, внемля совету старика Хоева, да и первого помощника, старший офицер вынужден был пойти на поводу у мнения толпы. То есть оставить ситуацию так, как она есть, чтобы вновь не испортить непосильным трудом добытого равновесия.
Между тем через полнедели после печальных событий Николая пригласили на ужин с участием мэра Леонова, возвратившегося из очередного вояжа по соседним городам и весям.
Они готовились повстречаться впервые с того дня, когда в фермерском конфликте был сыгран финальный аккорд. Старшина не имел ни малейшего представления о том, как именно Леонов воспринял заставшие его в пути вести. Он не мог дождаться назначенного вечера.
Сама противоречивая фигура градоначальника отныне Давыдова не беспокоила. Когда положение в городе устаканилось, и работа свелась по большей части к обработке данных из каньона, у Николая появилось более чем достаточно времени обдумать отношение ко многим сомнительным аспектам жизни на Западе. Среди прочего он взял с себя слово, что на этот раз не станет обижаться, если реакция слабохарактерного мэра покажется ему недостойной.
Торжественный вечер, в рамках которого начальнику предстояло пересечься с Сергеем Леоновым, был приурочен к открытию фермерского сезона. Скромные семейные посиделки проводили у себя родители Камиллы, то есть та ветвь рода Леоновых, которая была далека от политических игр, но зато добилась немалых успехов в том, что касается простого народного радушия. Пожалуй, Давыдову, как никогда с момента прибытия, именно теперь было полезно, словно лекарство, принять дозу уюта домашнего очага – атрибута спокойной жизни, которого он был лишен задолго до вынужденного переезда на Запад. Еще даже не зная, что встретится на вечере с градоначальником, Николай без раздумий принял приглашение. Равно как первый помощник, который также обещал вытащить из дома невесту.
Был вторник, около восьми часов. Очередной до безобразия душный день стал сдавать позиции в бою с наступающей с востока тьмой. Трое молодых людей вышли из больницы, где навестили Илью Князева, а также Марка, практически переехавшего в палату к близнецу, и не спеша направились на юг от центральной площади к дому Леоновых.
Двухэтажная постройка, в которой снимали жилье родители Камиллы, едва дотягивала до чести называться приметной даже на той чахлой улочке, на которой расположилась. Дела у этой ветви семьи Леоновых шли не здорово. Малозанятная должность в транспортной службе, полученная отцом Камиллы не без помощи благодетельного брата, отражалась в том числе на неспособности перебраться ближе к центру. Не удивительно, подумал Давыдов, когда троица подходила к дому, что девушка, получив должность в полиции, скорее съехала от родителей. Квартал, в котором проживали эти Леоновы, казался той еще дырой.
С другой стороны, при всей очевидной неудачливости на броском фоне родственников, родителям Камиллы нельзя было отказать во врожденном шарме: несколько старомодном, но притягательном и уютном, словно шерстяной плед. В этом смысле они, вне всякого сомнения, являли собою полную противоположность ворчливым и вечно задумчивым политиканам под предводительством Сергея Леонова. Не успели гости управиться с коктейлями и добраться до основных блюд, как Николаю уже казалось, будто он знает хозяев бесконечно давно. До того легко и непринужденно было держать себя с ними, перебирать одну за другой глупые, однако занимательные темы разговоров, пересказывать странности и не опасаться, что тебя немедля пристыдят за неподобающую несерьезность. В какой-то момент вечера, когда дело уже дошло до горячего, тостов и взаимных поздравлений, Давыдов даже поймал себя на том, что здесь и сейчас, у Леоновых, ощущает себя дома. Будто человек, отыскавший оазис блаженного уюта в краю, доселе обращавшемся с ним непреклонно холодно. Николай пытался донести эту мысль до Камиллы и ее милой матушки, которая была безгранично добра к нему, но раз за разом не находил нужных слов, чтобы объяснить всю глубину чувств.
Он вышел из-за стола даже несколько разочарованный тем, что не в состоянии описать, сколь много эти люди невольно сделали, чтобы помочь пережить период глубокой рефлексии, традиционно наступающий после некоего травмирующего опыта.
Неловкое чувство совсем скоро улетучилось. После трапезы без того тесный семейный кружок незаметно разбился на более мелкие компании. Оставшись на заднем дворике с мэром Леоновым и первым помощником, Давыдов, подышав свежим вечерним воздухом, протрезвел и сделался по-прежнему серьезен.
Стоит заметить, вовремя. Едва собеседники расположились в садовых креслах, доселе непринужденная болтовня стала перетекать в русло беспокойного дискурса. Чуть раньше оно могло неприятно застать Николая врасплох.
– Признаться, я был сражен, когда меня в дороге нагнала весть о случившемся, – после некоторой паузы первым заговорил градоначальник. По одному тону речи становилось ясно, что прежней застольной развязности в новом разговоре места нет. – Лично я был убежден, что ничем иным история не кончится. Просто надеялся, судьба смилуется над нами.
Минин тяжело вздохнул и поглядел на начальника, очевидно, имея в виду, что первое слово со стороны полиции должно остаться за ним.
– Я тоже признаюсь, – тогда, сложив руки на груди, вымолвил Давыдов. – Минин тому свидетель, был определенный момент, когда я посчитал: мы всерьез оплошали, не надавив на фермеров в самом начале. Мол, пойдя на поводу у устава, пустили ситуацию на самотек. Но я ошибался. Саем Ящинским руководил отнюдь не здравый смысл. Мы сделали максимум того, что могли, чтобы не дать конфликту перекинуться на остальной город.
– Нет смысла гадать, как все могло б обернуться, поступи каждая сторона иначе, – как бы согласился Антон.
Леонов тяжело откинулся в кресле и насупился.
– Слышал, там случилась настоящая бойня… – недовольно вымолвил он.
– Случилась. Люди Моргунова… – Николай осекся, но решил все-таки сказать правду: – Они здорово удружили, но сначала все попортили. Мы рассчитывали на мирное разрешение конфликта, но их, если можно выразиться, горячность… перечеркнула все старания.
Минин позволил себе перебить старшину:
– Принять помощь не
