«Если», 2011 № 08 - Журнал «Если»

— Смотрите, доктор, — пробормотала Клер. — Еще одни часы пошли.

— Еще один обратный отсчет… — Джонс поморщился. — У нас осталось всего несколько минут, но до чего?

— …Все должно было быть именно так, Тримейн, — продолжал Годвин. — Необходимо было не только заложить бомбы, но и взять их под полный контроль, причем именно сегодня, еще до первых испытаний. Все это в обстановке строжайшей секретности, разумеется… Вы не можете этого не понимать.

— И что будет, когда все бомбы взорвутся? — вмешался Джонс. — Что будет тогда, Годвин? Какова ваша истинная цель? Впрочем, попробую догадаться. Если учесть места расположения баз… Ваши бомбы дают направленный взрыв, не так ли, Тримейн?

— Ну да, — подтвердил тот. — В этом и заключался смысл проекта. Я сконструировал бомбы таким образом, чтобы с помощью одного взрыва можно было вскрыть залегающее в толще пород рудное тело или пробить туннель.

— Но что случится, если взорвать сразу несколько бомб, распределенных по всему земному шару? Подайте-ка мне вон тот лист бумаги, Клер. И карандаш тоже…

— Вот, возьмите, пожалуйста.

Джонс принялся что-то быстро чертить на бумаге.

— Смотрите, Тримейн… Если направить ударные волны вот так… или, скажем, вот так, у нас получится…

— Боже мой! Да, вы правы. Ударные волны нескольких взрывов войдут в резонанс и создадут сейсмическую волну огромной магнитуды, которую можно будет направить куда угодно — в любой район, в любую точку Земли.

— Я что-то не совсем понимаю, — сказала Клер. — О чем речь?

— Об оружии, констебль, — пояснил Джонс. — О новом сверхмощном оружии, обладающем невероятной разрушительной силой. Проект «Гадес» и есть это оружие, которое использует скоординированные соответствующим образом подземные термоядерные взрывы для нанесения противнику сокрушительного геосейсмического удара.

— Вы знаете, что такое сверхвулкан, Джонс? — спросил Годвин почти спокойно. — Кратер одного такого вулкана, действовавшего на Земле сотни миллионов лет назад, сохранился в Йеллоустоунском парке в американском штате Вайоминг. Еще два кратера ученые обнаружили на Суматре и в Новой Зеландии. Извержение подобного вулкана напоминает колоссальной силы взрыв, который выбрасывает дым и пепел прямо в стратосферу. Раскаленные газы, пепел и каменные бомбы способны превратить в выжженную пустыню сотни и тысячи квадратных миль некогда цветущей земли.

— К счастью, все эти супервулканы погасли задолго до появления на Земле человека, — мрачно заметил Джонс. — Но вы намерены создать новый рукотворный вулкан и использовать его как оружие. В этом заключался ваш чудовищный план, Годвин?

— Подумайте сами, если бы удалось создать подобный вулкан в том месте, где находится Москва, мы сумели бы навсегда избавиться от коммунистической угрозы. Советскому Союзу пришел бы конец.

— Скажите уж, всему миру. Это предположение намного ближе к истине.

— Мы вовсе не собирались взрывать все бомбы. Сегодня утром мы объявили бы об их существовании, а проведенное в полночь испытание лишь подтвердило бы, что наше оружие достаточно мощное и что мы готовы пустить его в ход, несмотря на ужимки и кривляния трусливых политиканов. Одного этого — я уверен — хватило бы, чтобы Советский Союз рассыпался, как карточный домик.

— Но я ничего этого не хотел, нет! — воскликнул Тримейн. — Я даже не имел в виду ничего подобного!

— Вы рассказали нам не все, не так ли, Годвин? — спокойно проговорил Джонс. — Я вижу, эти электронно-вычислительные машины находятся в состоянии активного перепрограммирования. Вы намерены каким-то образом изменить проект «Гадес», перенацелить его на что-то другое. На что?

Тримейн, который с каждой минутой приходил во все большее негодование, не дал Годвину ответить.

— Я хотел, чтобы мой проект показал людям всего мира, какое это опасное безумие — термоядерная война. Мне хотелось подарить народам не оружие, а орудие, с помощью которого они могли бы сделать наш мир богатым и счастливым, но мне помешали. Меня предали! Вы, Годвин, и ваши друзья-заговорщики использовали мой проект в прямо противоположных целях. Вы превратили его в могучее оружие, способное уничтожить все человечество и саму Землю! Что же я наделал! Что натворил! — Он склонился к контрольной панели, лихорадочно всматриваясь в россыпь светящихся огоньков.

Годвин поднял револьвер.

— А ну назад! Отойдите оттуда!

Но Тримейн его не слушал.

— Это моя вина! Во всем виноват я один, и теперь мой долг — остановить безумие. — Он схватил тяжелый сборник управляющих кодов и одним ударом разбил вдребезги один из экранов.

Годвин прицелился.

— Вы сами напросились, Тримейн!

— Нет! — Джонс бросился на коммодора, пытаясь перехватить оружие, и оба упали на Тримейна, сбив того с ног. Раздался выстрел; доктор не только услышал его, но и почувствовал сотрясение воздуха. Из пробитой пулей трубы ударила струя пара, завыла сирена, и Джонс откатился в сторону, пытаясь укрыться за одной из рабочих консолей.

— Доктор Джонс! — крикнула Клер.

— Не высовывайтесь, констебль!

— Что с Тримейном?

Джонс осторожно выглянул из-за стойки и посмотрел на распростертое на полу тело.

— Кажется, цел, просто потерял сознание. Вот бедняга! Из-за одного маньяка и предателя погибло дело всей его жизни.

— Можете не прятаться, это бесполезно. Выходите и старайтесь не делать резких движений.

— Он нас не видит, — шепнула Клер. — Это из-за пара.

— Да. Постарайтесь вытащить Тримейна, а я отвлеку Годвина.

— Но, доктор…

— Выслушайте меня, констебль. Вы должны отвести профессора к Уинстону и Тельме. Скажите им, что они будут работать втроем. Пусть начнут с самого полного анализа информации о магмоидах. Это должно дать результаты.

— Каким образом?

— Для того чтобы объяснить что-то магмоидам, нужно понять, как они общаются, что говорят друг другу, расшифровать, насколько удастся, их язык.

— Расшифровать их язык?.. Впрочем, о чем это я?.. Я вас все равно не оставлю.

— Не будьте дурой, констебль. Тримейн нуждается в вашей защите, я — нет.

— Но Годвин…

— Я с ним справлюсь… так или иначе.

— Вы все еще под арестом, доктор Джонс, не забывайте.

— Да, разумеется. А сейчас — пошевеливайтесь! Ну!..

Он услышал, как Клер быстро поползла прочь, и на мгновение приподнялся над консолью.

— Я здесь, коммодор!

Треснул выстрел, и Джонс снова пригнулся. Сирены продолжали выть, но шипение пара прекратилось.