Корабль Рима - Джон Стэк

Трапеза длилась четыре часа, но, когда Салония наконец объявила, что собирается спать, Аттик даже расстроился — таким коротким показался ему вечер. Антоний встал вместе с женой и, попрощавшись, удалился. Слуги уже убрали со стола, и на нем осталась только неполная амфора с вином. Аттик, Адрия и Септимий сидели молча. Аттик потянулся за своим кубком и улыбнулся Адрии. Девушка ответила на улыбку. Капитану очень хотелось, чтобы Септимий ушел и оставил их с Адрией вдвоем, хотя и не знал, как себя вести, представься ему такая возможность. Молчание затягивалось.

У Адрии было прекрасное настроение. Приятная беседа и выпитое вино привели ее в состояние легкой эйфории, и девушка без стеснения улыбалась. Она заметила внимательные взгляды, которые весь вечер бросал на нее Аттик. Адрия вспоминала их первую встречу несколько недель назад, когда она была поражена его греческой красотой — смуглая кожа в сочетании с зелеными глазами. Он исподтишка рассматривал ее, и от его взглядов по спине Адрии бежали мурашки. Потом Адрия несколько дней мучилась чувством вины, полагая, что внезапный интерес к Аттику — предательство по отношению к памяти Валерия. Но теперь — как и тогда — ей хотелось, чтобы вечер не кончался. Девушка просто сидела, радуясь присутствию Аттика.

Септимий с трудом сдерживал беспокойство, размышляя, правильно ли он расшифровал взгляды, которыми обменивались Аттик и Адрия. Со дня смерти Валерия, с которым они дружили с детства, не прошло и года, и, хотя мать сказала, что сердце Адрии свободно, взаимная симпатия его друга и сестры казалась Септимию неуместной.

— Аттик? — наконец нарушила молчание Адрия. — Расскажи мне о своем корабле. Почему его назвали «Аквила»?

— В честь созвездия, — ответил Аттик и принялся описывать расположение пяти звезд, составлявших фигуру орла в ночном небе.

Адрия подалась вперед, ловя каждое слово.

— Орел был преданным слугой Юпитера, царя богов, — объяснял Аттик. — Во время битвы богов с титанами он приносил с небес Юпитеру молнии, поражавшие врага. После победы Юпитер в награду за верность даровал орлу бессмертие, поместив на небо в виде созвездия.

Адрия заметила, что Аттик говорит тихо, а его глубокий, звучный голос оживляет древний миф, и эта страстность свидетельствует о глубокой привязанности капитана к своему кораблю.

— Верность… — внезапно произнес Септимий, разрушив чары, — это основа дружбы. Ты со мной согласен, Аттик?

— Что?

Аттик посмотрел на Септимия, но лицо центуриона было непроницаемым.

Адрия тоже ничего не смогла прочесть на его лице, но безошибочным чутьем сестры уловила интонацию его голоса. В нем звучала явная угроза. Девушка никак не могла понять причину внезапной враждебности Септимия, но потом ее осенило. Валерий.

— Септимий, — перебила Адрия брата, повторявшего вопрос, — уже поздно, и я устала. Ты не проводишь меня?

Неожиданность просьбы и ласковый тон сестры заставили Септимия умолкнуть. Адрия встала и направилась к двери. Брату ничего не оставалось делать, как последовать за ней. Девушка оглянулась на Аттика, обескураженного таким поворотом событий.

— Доброй ночи, Аттик. — Адрия старалась, чтобы ее голос звучал ровно.

— Доброй ночи, Адрия. Доброй ночи, Септимий.

Центурион не ответил, и брат с сестрой вышли из комнаты.

Неожиданное окончание вечера и поспешный уход Адрии застали Аттика врасплох. Он был разочарован, что Септимий не ушел после ужина, но все еще надеялся, что у него появится возможность остаться с девушкой наедине. Тем не менее он улыбнулся. Не все еще потеряно.

У своей комнаты Адрия повернулась к брату. Септимий все еще выглядел слегка раздраженным, но девушка сделала вид, что ничего не замечает, и поцеловала брата в щеку. Ласка вызвала на его лице ответную улыбку.

— Спокойной ночи, Септимий.

— Адрия? — Септимий сжал плечо сестры, не позволяя уйти. — Ты больше не оплакиваешь Валерия?

Девушка вздохнула, чувствуя, что кроется за вопросом брата.

— Не проходит и дня, чтобы я не вспоминала о нем, Септимий, но я научилась жить без него, со свободным сердцем.

Септимий кивнул, рассеянно уставившись в пространство. Он вспоминал битву при Агригенте, когда они с Валерием стояли плечом к плечу в центре боевого порядка манипулы, а на них надвигалась тяжелая пехота карфагенян.

— Ты снова выйдешь замуж? — тихо спросил Септимий.

— У меня не остается выбора, брат. Разумеется, я выйду замуж. Остается лишь надеяться, что мой избранник будет достоин памяти Валерия.

Септимий снова кивнул, на этот раз глядя прямо в глаза Адрии.

— А я надеюсь, что тебе больше не придется пережить боль потери. — Септимий ласково сжал плечо сестры. — Спокойной ночи, Адрия, — с улыбкой сказал он.

Девушка улыбнулась ему в ответ, вошла в комнату и закрыла за собой дверь. Стоя в темноте, Адрия прислушивалась к удаляющимся шагам Септимия, вспоминая его последние слова и понимая, что они относятся к ним обоим. И только теперь девушка осознала, что солгала брату. За минувшие недели было много дней, когда она не думала о Валерии. Ее мысли занимал другой мужчина, который завладел ее чувствами и сердцем.

— Они что, сквозь землю провалились?

Марк выругался, инстинктивно сжимая рукоять гладия, в то время как глаза его обшаривали почти непроницаемую стену из деревьев.

— Не знаю, центурион. Они погнались за оленем в той роще минут десять назад, — ответил опцион Корин, махнув рукой в сторону островка густой зелени на вершине холма.

— Вдвоем?

— Так точно, центурион. Легионеры Грациан и Нерва.

В памяти Марка тут же всплыли лица солдат.

— Я же строго-настрого приказал не удаляться от манипулы группами меньше контуберниума.

— Так точно, центурион.

Корин знал, что краткие ответы и полное согласие — самое безопасное при обращении со старшим офицером, особенно если у него репутация поборника строгой дисциплины, как у Марка.

Центурион снова выругался и двинулся к роще, слегка приподняв щит, чтобы защититься от атаки с фланга. Затем окинул взглядом линию деревьев, подавив желание позвать легионеров. От римского лагеря в Макелле их отделяло три мили. Его манипула углубилась на вражескую территорию, и, обнаружив себя, они подвергались смертельной опасности.

Марк автоматически согнул руку с мечом, разминая мышцы, — организм реагировал судорогами на недостаток соли. Больше недели назад паек урезали, и центурион вместе с остальными солдатами Девятого легиона страдал от нехватки соли. Напряженные мышцы расслабились, и мысли Марка переключились на почти непрекращающуюся боль в желудке.