ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ - User

Как болдинская осень поутру.

Я сам когда-то присмотрел пригорок

Для памяти. Сам думал, что умру.

166

И думал – пусть сюда приходят дети

К моей могиле, поклониться мне.

Но вот живу. И снова строчки эти

Я посылаю милой стороне.

Возьмите и, меня не обижая,

Поверьте, что действительно живу.

Нас стих сближает и любовь сближает

На Святки, к Рождеству и к Покрову.

СВИРЕЛЬ:

О, мой любимый невозможно Пушкин!

И я Тобою, ласковый, живу!

Тобой открытый чакр на макушке

Приемлет эту светлую молву.

Но почему, мои родные, Русь былая

Не выплакала слёз о вас? И вновь

Лавиной боль течёт, и, всё перекрывая,

Мне насыщает день и кровь?

А. С. ПУШКИН:

Услышала Россия ныне только,

Что живы мы. И в голубом венце

Восходит, нежная, и звёздной долькой

Со мной сливается на золотом крыльце.

И Я, Ваш Пушкин, льюсь без опозданий

Потоком радостным и песен и стихов,

И говорю: «Довольно нам страданий!

Споём с тобой до чудо-петухов!»

СВИРЕЛЬ:

О, чудо века и веков бессчётность,

Мой Пушкин, мой высокий Идеал,

Восторг немыслимый и чувства безотчётность!

Ты рай в Душе строкой нарисовал!

Бежит по тропочке, как лань в лесу за Солнцем,

Летит под лунным бисером Свирель,

Скользит по памяти и дней последних донца

Лучисто-золотой Апрель.

Апрелем светят Пушкин и Есенин,

И высветился купол золотой.

То чакр Блока, то цветок весенний,

Знакомый сердцу и России дорогой!

ПУШКИН ПРИШЁЛ

СВИРЕЛЬ:

Живу, то струйкою стиха камней касаясь,

То окунаясь в Неба синеву,

То болью о могилы спотыкаясь,

Живу, и верю, и зову.

Ладони Мира на моей макушке

Поглаживают сиротливый лес

167

Моих волос, где нежно шепчет Пушкин

О русской вольнице, пронзившей свод Небес!

ПУШКИН:

Борюсь с тобой за чистоту надела,

Вхожу в тебя, как скальпель входит в тело,

Как Бог перстом осваиваю дело,

Как церковь – и молитвой и постом.

СВИРЕЛЬ:

Мой Пушкин! Как освоить эту высь?!

Молю Тебя, мой Гений светозарный,

Взгляни вперёд и снова оглянись,

Как кружит голову полёт шикарный!

Боюсь, не справлюсь, и не хватит крыл

Освоить высоту и звонкость дела!

О, Пушкин, если б Ты да рядом был!

А. С. ПУШКИН:

Я рядом. Я приветствую улыбкой.

Взгляни сюда и руку протяни,

Свечу Петра, трепещущую зыбко

Возьми. И мне покой верни.

Пусть зазвенит Свирель в избушке на пороге

России маленькой и Родины большой.

А я к зиме готовлю снова дроги,

Готовлю валенки. И я к тебе пришёл!

ПЕТЕРБУРГ ЗОВЁТ

Я град Петра, и звонок и прекрасен.

Летит мой исполин в просторы дня.

И взор его остывших глаз опасен.

И дали неоглядные манят.

Простор Невы не требует сравнений.

Восходят башни, шпили и кресты.

И я дарю тебе стихотворенье,

Развешивая день свой на мосты.

Нева, Нева, как страстно дышит влага,

В объём гранитных скал заключена.

О, Петербург, горит твоя отвага

Как вечная балтийская волна!

МЕЛОДИЯ ВЫСОТ

Пушкинские мотивы

Роняю нотой соль последнее признанье

К иконе прежних строк. И старый свой альбом

Как высохшую боль, как томик без названья

Дарую юноше, кто сир и одинок.

Упали на рояль серебряные звуки.

И грезится в угаснувшей дали весна.

Роняет луч Свеча на дрогнувшие руки,

И льётся каплями любви моей волна.

168

Возьми, о, милый друг, печаль слезы прозрачной.

Надежду и простор она в тебя вольёт.

Роняю нотой соль свой стих неоднозначный.

Уходит в Небо боль мелодией высот.

МАТЕРИНСКОЕ БЛАГОСЛОВЛЕНИЕ

Рождество 1991 года

СВИРЕЛЬ: Мамочка!

В День Рождества тебе я поднесу

Букет фиалок, голубеющих, как пламя!

Пусть нежность их всегда горит над нами,

Как Солнышко в берёзовом лесу!

К твоим ногам роняю я покорность

И взрослость тяжкую. Хочу ребёнком быть.

Дитя моё! Тебя мне не забыть!

Живи спокойно, вечно и просторно!

МАМОЧКА:

О, нежность вечная, Землёю рождена

Моя Свирель, пастушечья забава!

Скажи мне, доченька, она тебе дана

Ты думаешь, для счастья иль для славы?

СВИРЕЛЬ:

Я думаю, что вещая забава

Дана отнюдь не для тщеты и славы.

Свирель дана для всех, кто в суть её проник,

Кто полюбил её простой язык

И вечно ценит шум родной дубравы,

Для матерей – утешить их в потерях,

И для детей, оставшихся без них,

Для всех людей, кто в чудо сердца верит,

Кто боль других своею болью мерит,

И кто кусок разделит на двоих.

Для них Свирель поёт и петь готова,

Ища в пространстве пушкинского слова

Тепло и Истину, зарю и доброту,

И возвышающую сердце высоту.

И прежде всех Свирель поёт для вас,

Мои нежнейшие и ласковые люди!

Любимые, ваш светоч не погас,

Иначе жить и петь она не будет!

МАМОЧКА:

Ответ, достойный дочери моей.

Так гаснет вновь и вспыхивает лето.

Не загасила жизнь святая Лета.

И крик осенний чудо-журавлей

Преобразует в стих, надеждою согретый.

СВИРЕЛЬ:

Спасибо, Мамочка, благодарю тебя

За нежность и за веру.

169

Пусть журавли в стихах Земли трубят,

Пусть избывает стих беду и запах серы!

МАМОЧКА:

Благословляю, дочь, на нежный подвиг твой.

Пусть стих бежит рекой и обещает слиться

С рекой любви, которой повторится

Родник, неиссякаемо-живой!

Он вечен, тот невидимый родник.

Он в Душах скрыт и плещется без края.

Свирель о нём скорбя и замирая,

Поёт, роняя нежность на язык.

СВИРЕЛЬ:

Спасибо, Мамочка, моя родная!

Передавай поклон мой всей родне!

Благословение твоё, всем сердцем замирая,

Сочту благословением стране,

Которую Россией называем

И любим, как единственную Мать,

О коей вечно плачем и страдаем,

О коей и положено страдать!

СВИРЕЛЬ

ПУШКИНСКИЙ СОНЕТ

Свирель моя! Утехою Поэта

Служила ты. И в помощь пастуху

Была дана. Поэтами воспета,

Извечно помогала ты стиху.

Твой звонкий голос – лепетанье лета.

Ты в тополином ласковом пуху

Плела венок прозрачного сонета

У древа магистрала* наверху.

Ты прорицала вечность дня и утра,

Твоя строка из свето-перламутра

Служила жезлом вере и добру.

Я верю в трель свирельного напева,

Моя Свирель, и ты, как та же дева,

Которой улыбаюсь поутру.

А. С. ПУШКИН

*магистрал - заключительный, пятнадцатый сонет в

венке сонетов

СТО ДЕСЯТЬ ЗВЁЗД

В ноябре 1990 года Россия отмечала 110 лет со дня рождения Александра

Александровича Блока.

В стороне от этой даты не осталась и Духовная Россия, живущая в Тонком Мире.

Свирели поручили объединить высказывания Поэтов тонкого Мира по этому поводу в

единую поэму.

СВИРЕЛЬ: О, Блок!

Ты звёздным мальчиком взошёл

Над предрассветною Россией.

170

И звёздный путь твой кратким был.

Но ты Россию не забыл

И в тёмный день, и в сумрак синий

Летишь и светишь и поёшь

И звёздный свет как прежде льёшь!

А. БЛОК:

Я слышу. Я стихом отвечу

Моей России. Я хочу

Как встарь назвать её невестой.

И пусть для свадеб мало места,

Я вновь на звёздный пир лечу.

Сто десять звёзд – как ты сказала –

Сто десять звёзд – мой Юбилей!

Послушай, друг мой, не жалей

И пенного вина налей.

Пусть у причала иль вокзала,

Где будет встреча, места мало –

Мы выпьем искристой струи,

Подобной пенистой Аи!

СВИРЕЛЬ:

Мой Блок, благодарю за отклик,

За тёплый свет твоих очей,

За звук приветливых речей.

Но знаешь, если будет встреча,

То всех великих дел предтеча,

Наш Пушкин будет или нет?

Скажи, где светлый наш Поэт?

А. БЛОК:

Наш Пушкин ждёт Он здесь, Он рядом.

Готов к полёту Наш Поэт.

СВИРЕЛЬ:

Я жду. Строку наполнить надо

Искристой влагой. Звёздный свет

Прольётся сквозь туманы утра,

Меняя тоны перламутра.

Боюсь, однако, не сумею

Я соблюсти тот этикет,

Который любит высший свет.

Вот почему и медлю, видно,

За неотёсанность мне стыдно!

А. БЛОК:

Мой друг, стыдиться неуместно.

Нам никогда не будет тесно.

СВИРЕЛЬ:

Тогда скликаем всех друзей,

Любимых наших. Оба Саши

И наш Серёжа дорогой.

Где он? Молчите? Видно он

Не к нашей встрече устремился?

171

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:

Я здесь, родная, не напился

Ни поэтическим Аи,

Ни строчкой нового свиданья.

Несу тебе для оправданья

Стихи осенние свои.

Бери, коль хочешь. Терпкой влагой

Ноябрьских дней обожжена

Строка вечернего вина.

И поэтической отвагой

Веселья плещется волна.

СВИРЕЛЬ: