Тайны рыболовной дипломатии - Вячеслав Зиланов

Так, установление заниженного ОДУ по путассу отвечает прежде всего интересам тех зарубежных компаний, которые в настоящее время освоили производство из нее сурими (высококачественного рыбного фарша). Эти компании хотят зафиксировать установленный на 2007 год ключ по распределению ОДУ на национальные квоты в свою пользу на долгосрочной основе – на период окупаемости проектов. Более того, они будут стремиться максимально сконцентрировать ресурсы путассу в своих руках, даже путем создания смешанных межнациональных консорциумов, вплоть до скупки компаний и ресурсов.

Другая задача решается при занижении ОДУ по сельди. Здесь борьба идет за рынки сбыта и удержания на них цены, выгодной для основных добывающих сельдяных стран. А рынок для сельди – прежде всего Россия. Следовательно, ставится цель – максимально ограничить российский промысел сельди путем занижения национальной квоты (это пока удалось минимизировать), либо ограничения районов и сроков промысла.

Имеется и целый ряд других признаков сдерживания российского рыболовства в рыночной среде, основанной на использовании общих рыбных запасов Северо-Восточной Атлантики. Вот свежий пример. Наши капитаны, рыбопромышленники обнаружили и только приступили к промыслу окуня в открытой части Гренландского, Норвежского морей, оповестив об этом соответствующие международные организации – НЕАФК и ИКЕС. Тут же последовала реакция – закрыть промысел до выяснения принадлежности запаса. Самостоятелен ли он или относится к окуню западной части Баренцева моря? Абсурдность такого подхода вполне очевидна. Если встать на такую позицию, то никогда бы не были вовлечены в промысел запасы путассу, скумбрии, окуня Рейкьяниса и целого ряда важнейших глубоководных ресурсов Северо-Восточной Атлантики.

В условиях, когда в управлении морскими живыми ресурсами и рыболовством произошли столь кардинальные неадекватные изменения, они требуют от федеральных властей, научных организаций и ассоциаций рыбопромышленников Северного бассейна, региональных органов серьезного анализа и, на его основании, выработки новой рыболовной политики России по активному продвижению своих национальных интересов с использованием всего государственного ресурса, направленного на обеспечение устойчивого развития отечественного рыболовства в Северо-Восточной Атлантике и сопредельных морях. Без такого подхода неминуемо произойдет сворачивание, посредством жестких конкурентных рыночных методов, вплоть до использования околонаучных теорий, машины голосования, давления в международных организациях, как это и происходит в настоящее время, отечественного рыболовства в этом важнейшем и ближайшем к портам и рынку России районе Мирового океана.

Февраль 2007

Министр отчизны

Сейчас, когда рыбное хозяйство страны переживает непростые времена, память невольно обращается к делам тех, кто был у штурвала рыболовной индустрии в период ее становления, трудных военных лет, восстановительного послевоенного периода, стремительного планомерного подъема 60—70-х годов и трудностей периода передела Мирового океана. Таким человеком является министр Александр Акимович Ишков, который почти 40 лет (с 1940 по 1979 год) руководил рыбной отраслью, провел ее через все самые сложные периоды и который, безусловно, имел свои взгляды на ее дальнейшее развитие в будущем. К сожалению, Александр Акимович не оставил цельной программы или развернутых заметок. Хотя, если учесть, что в период после его ухода на пенсию с 1979 и до 1990 года рыбное хозяйство удерживало свои позиции как по улову, так и по производству пищевой продукций, можно сказать, что заложенная основа была прочной. Конечно, эта прочность касается той экономической модели, которая действовала в Советском Союзе, более того, в его союзных географических координатах.

Трудно сказать, как бы повел «рыболовный корабль» министр А. А. Ишков в наше время, но для меня (а я проработал в «ишковский» период развития рыбного хозяйства более 20 лет, в последние годы работал непосредственно под его руководством в области внешних связей) совершенно ясно, что рыночные отношения для него не были «темным лесом», и Александр Акимович с его стратегическим мышлением и необычайной тягой ко всему новому, тому, что повышает эффективность производства, нашел бы свой, свойственный только ему путь развития отрасли.

В этом году Александру Акимовичу Ишкову исполнилось бы 90 лет. Мои воспоминания о нем отрывочны (записей не вел), и касаются они отдельных «точечных» периодов, которые оставили яркий след и которые, я надеюсь, будут дополнены теми, кто с ним работал бок о бок, ежедневно и с кем А. А. Ишков делил как свои победы, так и неудачи.

Первое заочное знакомство

В середине 60-х годов Северная рыбопромысловая разведка, несмотря на неплохую сырьевую базу, выдвинула ряд предложений по проведению поисковых работ с целью ввода в промысел новых районов и объектов промысла. Предложение было детально рассмотрено и поддержано министерством, выделены были, по тем временам, немалые средства на осуществление морских экспедиций. Мне было поручено возглавить поисковые работы по пелагическим видам: сельди, путассу, атлантической сайре и др. Находясь в многомесячной экспедиции в районе севернее Азорских островов на СРТМ «Волгодонск», мы осваивали совершенно новый для северян промысел – лов атлантической сайры на электросвет. Работа была изнуряющей – все в новинку, к тому же я как начальник экспедиции и капитан А. И. Моисеев ночью ищем рыбу, пытаемся подобрать оптимальный световой режим для отлова, а днем – отдых и опять поиск. Успехи чередовались с неудачами.

Были периоды, когда по 2–4 недели мы не видели ни хвоста атлантической сайры. Естественно, сводки шли в Мурманск и Москву каждые сутки, а раз в неделю подобная информация – в министерство рыбного хозяйства. Несмотря на то, что шел четвертый месяц и мы имели только эпизодические уловы, дважды получили радиограммы из министерства о принятых самим министром А. А. Ишковым решениях продолжать поисковые работы. Это придавало всему экипажу моральные силы в нелегкой автономной поисковой работе. В последующем в этом же рейсе был получен первый улов – 5 тонн атлантической сайры за ночь.

Работа продолжалась. Вновь удачи и разочарования.

В один из ночных поисков я почувствовал боли в правом боку. На следующий день хуже, поднялась температура. Врача на судне нет, ведь СРТМ – не положено. Кругом ни одного судна. Консультации по рации вначале с проходящими судами торгового флота, а затем, когда стало совсем худо, с берегом предположили диагноз – аппендицит. Нужно срочно госпитализировать. Ближайший порт – Лас-Пальмас, более 600 миль. Начали следовать. По рекомендации береговых врачей больной бок обложили льдом. Мое состояние не улучшается. Капитан Моисеев вновь обращается в Мурманск и Москву с просьбой дать указание любому советскому судну, имеющему на борту врача-хирурга, принять меня на борт. Медленно идут часы ожидания. Затем поступила радиограмма за подписью министра А. А. Ишкова в два адреса (капитану транспортного рефрижератора «Симферополь» и капитану СРТМ «Волгодонск») – назначить точку встречи (используя форсированные обороты двигателей), принять больного, при необходимости немедленно доставить на госпитализацию в порт Лас-Пальмас. С большим трудом прошла пересадка, затем – операция, госпитализация в Лас-Пальмасе и вновь экспедиция, поиск рыбы. Без прямого указания, в то время – только самого министра такое решение, какое им было принято, никто бы не смог осуществить. Испанские врачи после операции прямо говорили мне – если бы задержались в море еще часов на 5–6, операция была бы уже не нужна.