Бабушка, Grand-mère, Grandmother... Воспоминания внуков и внучек о бабушках, знаменитых и не очень, с винтажными фотографиями XIX-XX веков - Елена Лаврентьева

Уважающая Вас Е. Снитко

P. S. Тетя и брат мой, который с неделю как приехал из Риги, благополучно сдав экзамены, просят передать Вам поклон. Клеопатра Александровна все хворает, хотя припадки болезни сердца обнаруживаются гораздо реже.

Ждем Вас с нетерпением, добрейший Александр Владимирович. Помоги Вам Бог покончить благополучно и приехать к нам веселым и здоровым.

Надеюсь, что к тому времени и наша M-me Feiner будет здорова. Сейчас иду навестить ее.

Душевно уважающая В. Пельская

Москва, Январь, 1887 г.

Многоуважаемый Александр Владимирович,

Вам, вероятно, писала Клеопатра Александровна о нашем внезапном отъезде в Москву по случаю смертельной болезни друга Тети М-me Погодиной.

Мы приехали в Москву за день до смерти М-me Погодиной, так что Тетя имела утешение повидаться со своим другом и представить меня ей, чего Тетя давно желала. Свидание с умирающей произвело на меня сильное впечатление, таких всеми любимых и уважаемых людей, как М-me Погодина, приходится видеть немного, и я очень счастлива, что получила ее благословение и удостоилась увидеть ее: она сама потребовала меня к себе. Но разнообразные впечатления, испытываемые здесь, не мешают нам вспоминать о наших добрых знакомых и друзьях, и Тетю немало беспокоит неизвестность, в которой мы находимся о Вас. Если бы Вы нам написали в Вильно, Ваше письмо переслали бы нам сюда, так как я отправила нашим людям наш московский адрес. Успокойте нас, добрейший Александр Владимирович, и напишите нам сюда: мы остаемся здесь, кажется, до 8 февраля. Теперь, когда кончилась вся печальная церемония похорон, Тетя показывает мне достопримечательности Москвы, которая очень мне нравится. На прошлой неделе ездили мы в Троицко-Сергиевскую Лавру, где у мощей Св. Сергия Радонежского молилась за Вас. Кончаю свое письмо, прося Вас еще раз написать нам в Москву <…>

Уважающая Вас Е. Снитко

Вильно, 23 Марта 1887 г.

Многоуважаемый Александр Владимирович, Сердечно благодарю Вас за присылку Ваших грациозных элегий, которые мы несколько раз читали и перечитывали все с новым удовольствием. Скажу Вам, так как Вы желаете знать от нас некомпетентное мнение о Ваших произведениях, что я всегда Вас считала идеалистом, но не думала, чтобы в Вас было так много такой поэзии и так много сочувствия к красотам природы. Это по содержанию, по форме же изложения на меня, по крайней мере, Ваши произведения делают впечатление чего-то вырвавшегося на бумагу по вдохновению, а не плодом трудолюбивых, но бездарных гениев последнего времени. Как приятно, я думаю, обладать даром так легко и изящно высказывать свои мысли. Мне же только раз в жизни удалось и то с большим трудом написать четверостишие дедушке на именины. Позвольте мне спросить Вас, кто из литераторов читал Ваши произведения? Как Вы счастливы, ежели знаете Кутузова! Мне его стихотворения чрезвычайно нравятся, и, говорят, он такой приятный человек в обществе. Впрочем, Вы теперь, вероятно, ужасно заняты, и я совсем не претендую, чтобы Вы отвечали мне теперь на мой, может быть, неделикатный вопрос. В конце этой недели мы ждем брата, который благополучно сдал теперь еще один экзамен. Очень бы мне хотелось показать ему Ваши стихотворения, но желание исполнить буквально Вашу просьбу показать их теперь только одной Клеопатре Александровне удерживает меня, хотя, я надеюсь, Вы думали не об Андрюше, когда писали это. Письмо Ваше, адресованное в дом Айзенштадта, попало к нам в дом Шейнюка, а за стихотворение, посланное Екатерине Владимировне, благодарит Вас Екатерина Константиновна.

Желаю Вам от всего сердца успеха в Вашем экзамене и на литературном поприще.

Уважающая Вас Е. Снитко

P. S. Надеюсь, что со временем Вы познакомите нас и с прочими Вашими произведениями.

Моя Катя так хорошо высказала и свои и мои мысли, что мне нечего больше прибавить ко всему сказанному, уважаемый Александр Владимирович. Когда пожелаете утешить нас письмом, напишите между прочим: можно ли будет надеяться видеть вас этот год у нас в деревне, в этот маленький промежуток вашего отдыха?! Или я уже слишком много от вас требую, жду и надеюсь…

Душевно уважающая Вас

В. Пельская

Вильно, 6 Июня 1887 г.

Многоуважаемая Екатерина Константиновна!

Пишу на бивуаках, а потому за чернила и бумагу не взыщите, не могу никак добыть и то, и другое хорошего качества! Очень рад, что посылкой моей угодил Вам, хотя мне кажется, что перчатки на 4 пуговицы вместо 3 Вам не годятся?!. Клеопатра Александровна получила от Вас мои стихи и наговорила мне кучу комплиментов по их адресу; но в в «Прощании с Карльсбергом» я нашел две неточности и смею предположить с Вашей стороны пропуск при переписке и моем неразборчивом почерке. В одном месте надо читать «<2 слова нрзб>», а не «трепет». В другом: «горит в нем светочем…», а не просто «горит светочем…». Клеопатра Александровна списывает мне оба эти стихотворения, и мне самому было приятно их перечесть – как будто и не я их писал! Что касается до разрешения читать мои скромные стихи Вашим друзьям, то этим, кроме удовольствия, Вы мне ничего иного не доставите!.. Я перестал скрываться и таить свой талант от людей и повторю теперь то, что уже раз говорил Вам лично: «Буду счастлив, если достигну моей цели, чтобы стихи мои хоть на миг развлекли кого-нибудь, заставили отвлечься от окружающей ежедневной прозы и ее невзгод!» Вполне уверен, что стихи мои будут Вами читаться тем лицам, которым и сам бы я их прочел, да, кроме того, мне еще приятнее доверить Вам мою музу в знак того, как я ценю Вашу любовь ко всему честному, изящному и хорошему. Итак, раз и навсегда вверяю Вам «подругу дней моих суровых»! Помогите мне достичь заветной цели, чтобы хорошие сердца в моих стихах находили хоть крупицу священного огня поэзии, которой в наш век один способ примирить человека с жизнью, Богом и самим собою!.. Кончаю мою философию (скверная привычка на письме высказывать свои мысли и чувства!). Перейду к действительности. Я решил не ехать на Юг к родным в этом году, а приехать еще раз, перед отъездом в Карльсберг, чтобы набраться в нем и сил, и песен на скучный предстоящий год Петербургского прозябания. Родные по крови – хорошая вещь в жизни; родные по сердцу – еще лучше, и последних я всегда предпочитаю первым… Моих родных по крови я буду видеть целый год в столице, а с Вашей семьей не увижусь до окончания Академии – вот мотивы, которые убедили меня ехать к Вам, где мне так хорошо жилось и мечталось. Приеду в четверг на этой неделе с тем же поездом, как и прежде, но умоляю Андрея Константиновича не конфузить меня и не выезжать навстречу; я его обниму так же тепло в Карльсберге, как на вокзале!.. Итак, обстоятельства желают, чтобы я написал не «прощание» с Карльсбергом, а новые стихи под заглавием «до свиданья» с ним! Еще раз благодарю за Ваше письмо и прошу кланяться Вашему брату! Преданный Вам, уважающий