Проект Повелитель - Игорь Денисенко

Косой оскалился и пошел в наступление:

– Если ты такой умный, скажи, куда речка делась за нашей спиной? Там зима, тут весна. И вообще! Только избавь меня от своих предположений, а скажи прямо – КУДА?

Они поднялись друг против друга. Еще чуть-чуть – и кинутся. Конфликт назревал давно, с момента появления Ябеды, хотя корнями он уходил в глубокое прошлое. В те времена, когда Хаймович выгнал Федора и оставил меня. Косой деда никогда особо не любил. Дед же равного себе давно не видел, потому как его ровесники сгнили давно. И в этом вопросе я был на стороне деда. Обстановку нужно было срочно разряжать. Поэтому я поднялся:

– А ну сели по местам! Я вас по физике обоих одной левой! Нам еще из-за всякого электричества подраться не хватало! Профессора, алкалоиды, мать вашу!

Косой зло посмотрел на меня, а вот старый рассмеялся.

– Максим, я был бы рад, если б по физике. По физкультуре – согласен. А во-вторых, не алкалоиды, а академики. Академик – высшее научное звание…

Федор улыбнулся – любил он, когда есть кто-то глупее его. Только он не знает, что память у меня хорошая и если я путаю слова, то делаю это специально. Например, как сейчас.

Да-а-а. Наша дружная община трещит по швам. Ну почему так? Каждый из них человек неплохой. И с каждым я найду общий язык. Но вместе они, как огонь с водой, никогда не уживутся. Моя ошибка, наверное, в том, что в лидеры я никогда не стремился. Может, задавить их обоих, чтоб меня слушались? Тогда они точно грызню прекратят. Но я-то понимаю, что Хаймович умнее меня во много раз, и опыта у него на всех хватит. Поэтому не против его предложений. Косой же, при всех его недостатках, прирожденный вожак.

Он бандой таких охламонов руководил, и всё у него ладилось, и жили они неплохо. Поэтому против него я тоже ничего не имею. Положеньице.

– И долго нам тут торчать? Понятно, что людей там, как муравьев в муравейнике. Сунешься – тебя просто шапками закидают.

Руслан с Николаем обосновались в доме напротив того, куда зашли охотники с добычей.

Через полчаса наблюдений стало ясно, что практически каждая комната в этом доме обитаема. Пока Руслан считал людей, нет-нет мелькающих в окнах, Николай ныл, рисуя всё более безрадостные перспективы:

– Ни тебе обсушиться, ни горячего поесть, ни хлебнуть. Мы тут к ночи дуба дадим! Давай костер разведем в другом месте? А?

– Угу.

– Да что угу? Решать надо что-то! Узнать надо как-то, есть в том доме твой человек или нет? Может, таких домов тут в городе с дюжину?

– Ну пойди спроси.

– Вот это дело. Пойду и спрошу. Николай поднялся и поправил куртку.

– Как, ты говоришь, его зовут? Жора?

– Ты сдурел?

– А что? Ты же ему вроде помогать собрался? У него, вижу, и без тебя помощников две деревни.

– Скажем, помогать я собрался совсем другому человеку. А человека по имени Джокер надо убить.

– Ты серьезно?

– Куда как серьезно. Он опасен, очень опасен. Лис ошарашенно сел на пол.

– А я смотрю, что за охоту ты тут устраиваешь?

– Нам действительно нужно с кем-то из этих поговорить. Потому что ни как он выглядит, ни есть ли тут такой вообще, неизвестно. Я вот сижу, думаю. И ничего на ум не идет.

– Рус, ты скажи мне честно, ты точно знаешь, что тот человек, ради которого ты хочешь пойти на убийство, того стоит?

– Точно, – кивнул Рус. – Ради него я сделал бы многое.

– А меня убил бы?

– А тебя в первую очередь, – криво улыбнулся Руслан. Николаю эта улыбка не понравилась.

– Слушай, тебя ведь старейшина предупреждал, что рано тебе эту книжку читать? Вижу, он был прав. Ты, как ее прочитал, сам не свой стал. У тебя на лице написано: «Уехала навсегда твоя крыша!» Ради незнакомого человека, ради черт знает кого делать такие вещи!

– Не незнакомого. Ты его тоже знаешь.

– Так скажи! Какого лешего загадками говоришь?!

– Боюсь ошибиться, вот и не говорю.

– Убить по ошибке он не боится, а сказать боится! Руслан почесал затылок.

– Ты прав. В книге дословно сказано: «Джокер чуть не погубил меня, но меня спасли Руслан и Лис».

– Ну и что? Мало ли кто это сказал? Руслан с сомнением посмотрел на Николая.

– Ты придуриваешься или как? Книгу писал Отец рода!

– Иди ты! – Лис открыл рот. – И там что, правда про меня написано?

– Правда.

– Поклянись!

– Чтоб мне удачи не видать!

– Знаешь, эти двое у крыльца, – Лис обгладывал косточку, вгрызаясь в сочный хрящ. – Они ведь там не вечно стоять будут. Они обязательно должны отлучиться. Обязательно.

Двое на крыльце маячили перед входом в дом столько же времени, сколько друзья за ними наблюдали. Далеко от входа они не отходили, прячась под навесом от дождя. Слонялись они без дела, видать, давно. То без нужды брали в руки и вертели железные палки с деревянными прикладами, то ставили их к столбам, подпирающим навес. Затем один из них вынес из дома три табуретки, и они сели играть в какую-то игру. Перемежая свою речь междометиями и странными поговорками.

– Допустим, они уйдут на время, в чем я почему-то сомневаюсь, – отозвался Руслан. – Скорее, им сюда вынесут поесть. Но в дом мы войти не сможем, войдем – и сразу на кого-нибудь наткнемся.

– Вот мы видели, как четверо с добычей вернулись? Там такая прорва народа, что охотники еще должны быть. Может, по пути кого отловим?

– Смотри, пошел куда-то!

Один из охранников внезапно заспешил к соседнему подъезду и скрылся. Пробыл он там недолго, а когда вышел, застегивал штаны.

– Ты понял, о чем я говорил, когда сказал, что обязательно отлучатся, – улыбнулся Николай, подняв указательный палец.

Руслан наконец-то ответил улыбкой.

– Ты молодец! Там мы и подождем следующего, там и поговорим по душам.

Обстановка разрядилась сама по себе, но непринужденное общение казалось теперь фальшивым, как мраморное яйцо, которое вперемешку с голубиными Хаймович выкладывал на Пасху. Главное, не было решено, кто прав и кто, в конце концов, у нас главный.

Тропа все петляла и петляла меж деревьев. Начинало темнеть в лесу. Хотя, выходя на поляны, мы видели, что солнце еще высоко. Потеряв много времени на лося, мы не смогли уйти далеко за день. Вскоре решено было рубить шалаш для ночлега.

– Знаешь, – шепнула Роза, когда я подавал ей очередную срубленную ветку, – вы, мужики, конечно, крепкие – и хозяева, и добытчики. Но мужчина – голова, а женщина – шея. Куда хотим, туда и вертим…

– Ты это к чему?

– Да к тому, что Луиза постоянно Косому намекает, что он вожак, а все им помыкают. То ты, то Хаймович. Ничего удивительного, что он из кожи лезет, чтоб не забыли, кто он.

– Дура она! От банды его только Шустрый остался. Вот пусть он им и командует. А мы с дедом – личности свободные и ни под кем не ходим. Так при случае ей и объясни. И дело тут не в том, кто главнее, а кто в данный момент лучшее решение предложит.

– Понимаю и постараюсь, но мне кажется, что лучше тебе это Косому самому сказать.

– Угу, – врубился я тесаком в очередную душистую лапу, – значит, моя шея хочет сделать из меня вожака.

Роза потупила взгляд.

– Надо же, ты так загорела сегодня на солнце, что даже не видно как краснеешь. Дай-ка я тебя поцелую…

Роза отвернулась и понесла охапку ветвей к Хаймовичу, трудившемуся над нашим гнездом. Так, еще один повод взять всё на себя. Впрочем, ко мне и так прислушиваются. С собаками вопрос я решил, однако, да и вообще.

Ночь проходила в тягостном ожидании. Дежурить у костра решили по очереди. Мало ли какое зверье тут водится. Первую смену сидел Шустрый, вторую я, Хаймович вызвался последним, ссылаясь на то, что привык рано вставать. Не кончилась еще Сережкина смена, а мне не спалось. Надоедливые мысли, как комары, жужжали над ухом.

Я слышал, как шуршала трава, и любопытные мелкие зверьки подбирались к костру, принюхивались. Как кричали разными голосами птицы. Из них я узнавал только сову. Не такую уж редкую птицу в городе. Потом я насторожился. Кто-то пер напрямую, как самоходка, к нам, не прячась и не скрываясь. Сережка, судя по всему, его не видел и не чувствовал. Я тихо выскользнул из шалаша, чтоб натолкнуться на соломенную голову подходящего.

– Бросили меня бедного… Плохой Толстый! И Сережка плохой.

– Никто тебя не бросал, – невозмутимо возразил Шустрый. – А будешь про меня фигню всякую говорить, пожрать не дам! Есть-то, поди, хочешь?

Ябеда закачал головой. Сережка шагнул к шалашу за едой и тут только увидел меня.

– Дядя Толстый! Ябеда нарисовался. Покормить или прогнать?

– Корми, конечно, – я взъерошил Сережке волосы, – племянничек.

– Дернешься, – тихо сказал Руслан, держа нож у причинного места охранника, – всю жизнь писать сидя будешь.

Чужак от неожиданности онемел. Он справлял малую нужду, когда нечто холодное и враждебное возникло из-за спины и угрожало смыслу его жизни.

– М-э-э. Что за шутки, Хлыст! – выдавил он и попытался увидеть нападавшего, но Руслан чуть придавил ножом, и тот сдался.