Из истории старообрядцев на польских землях: XVII—ХХ вв. - Эугениуш Иванец

В помещении, где находятся освященные иконы, категорически запрещалось курить табак: так же как в XVII в., старообрядцы считают, что неприятный запах изо рта курящего оскверняет икону [Рущинский 1871: 99]. Хотя молодежь уже не обращает внимания на запрет курения, тем не менее все молодые люди придерживаются традиции, если речь идет о помещении, где находятся иконы. Эта традиция распространилась также на соседей, принадлежащих к римско-католической или евангелической конфессии: находясь в гостях у старообрядцев, соседи не осмеливаются попросить разрешения закурить сигарету [Iwaniec 1967: 418].

Фото 14. Ворота, ведущие во двор Спасо-Троицкого монастыря в Войнове

Супруги по-прежнему занавешивают иконы полотенцами во время совершения сексуальных действий, что было отмечено М. Герссом [Gerss 1895: 43]. Старообрядцев может сильно обидеть предложение продать икону, лишь между собой они могут их «обменять на деньги». В случае пожара хозяева первым делом спасали иконы, но если вдруг икона сгорала, то о ней говорили, что она «вознеслась на Небо!». Пришедшую в негодность икону нельзя было сжечь. Когда-то давно такие иконы пускали вниз по течению реки, говоря, что отдают ее «воле Божьей» (ср. информацию в «Церковном вестнике» о празднике преподобного Онуфрия: Церковный вестник 1971: 2), иногда закапывали в специально для этого отведенном месте на кладбище, иногда клали в гроб вместе с покойником [Коллинс 1846: 9; Рущинский 1871: 77]. Теперь этого уже не делают, поскольку приобрести новую икону довольно сложно, т. е. даже сильно поврежденные иконы старообрядцы стараются сохранить. Большим грехом считается «подрисовывание» икон. Если со временем икона темнела, ее не реставрировали, тем более не позволяли заниматься реставрацией «оскверняющим» рукам иноверцев. Икону можно было только протереть олифой, что делали наиболее опытные старики. Тем не менее такая чистка от копоти или пыли не только не укрепляла красочного слоя, а совершенно наоборот, приводила к тому, что краски блекли и отделялись от потрескавшегося грунта. Таким образом поступали со своими иконами до недавнего времени монахини в Войновском монастыре. Во время ремонта они не позволили реставраторам прикоснуться к иконам, несмотря на то что те собирались за государственный счет их расчистить и провести специальную обработку от жуков-точиль-щиков.

Старообрядцы не украшают икон бусами, кольцами, цепочками и прочими т. н. вотивными предметами, как это часто делается в римско-католических церквях, поскольку считают эти украшения ненужными: даже если они были бы сделаны из чистого золота, они отвлекали бы молящихся, рассеивали их внимание. Зато изготовление для икон окладов из ценных металлов как нельзя более к месту, поскольку сверкающее на иконах золото подчеркивает их божественную сущность. В Польше повсеместно распространено украшение икон цветными венками из бумажных цветов или вышитыми рушниками.

Большинство икон, находящихся в собственности проживающих в Польше старообрядцев, привезено из России. Однако часть из них могла быть создана на территории давней Речи Посполитой, и эти иконы писались, главным образом, в монастырях, где, как, например, на Ветке, где эта область сакрального искусства была хорошо развита и приносила старообрядцам значительный доход [Лилеев 1893: 215]. Особенно ценные иконы были собраны в старообрядческих колониях на Мазурском поозерье. Наряду с образами, имевшимися у первых поселенцев, здесь было также множество икон, привезенных странствующими монахами. Много икон было передано из Москвы при организации монастыря, в основном с Преображенского кладбища, известного своей коллекцией старинных икон [Архимандрит Павел 1883: 23–24; Субботин 1968/7: 6; Рындзюнский 1950: 222–223]. Наконец, богатые старообрядцы, такие как, например, Родион Крымов с Мазур, скопивший капитал внушительных размеров, вслед за многими российскими купцами, составляли собственные коллекции, занимались скупкой икон, в которых прекрасно разбирались, разыскивая их и приобретая везде, где подворачивался случай. Каждый из них считал своим долгом жертвовать иконы в находящиеся поблизости моленные. О переданной в храм иконе дарители помнили долго. Некоторые из них, выехав за пределы Польши, постоянно в своих письмах к бывшим землякам интересовались состоянием подаренных ими икон. Так, узнав о том, что иконы из Войновской моленной были украдены (кража 11 июля 1965 г.), возмущенные дарители, переехавшие на постоянное жительство на Запад, прервали переписку с настоятелем Успенской церкви о. Александром Макалем.

В Сувалкско-Сейненском регионе, а с 1836 г. и на Мазурах писал иконы талантливый художник Василий Самулов (1787–1861), который занимался также декоративным убранством в первых моленных на Мазурах. В связи с тем что из России постоянно привозились все новые иконы, здесь не возникало потребности в специальной иконописной мастерской. При необходимости Самулов «выменивал на деньги» написанные им иконы исключительно у старообрядцев беря с них плату от 0,5 до 10 талеров за каждую [Tetzner 1910b: 430–432; 1908: 242]. Е. Крассовский в письме <от 19 января 1965 г> написал мне о том, что Войновский монастырь приглашал из Вильна или Риги иконописца-монаха, который обновлял старые и писал новые иконы, предназначенные на продажу. Во время его пребывания в монастыре окрестные жители приносили ему свои иконы, требовавшие искусного расчищения олифой. После выполнения всех заказов монах уезжал. Это сообщение позволяет опровергнуть утверждения некоторых исследователей, не подтверждающиеся ни источниками, ни воспоминаниями местных стариков, о том, что в Крутыни (на

Мазурах) было много иконописцев, откуда якобы и происходит название деревни Крутынь: «иконной круты много поимаша» [Барциковская 1959: 3; Староверцов 1963: 6]. Кроме того, иконы «крутынного» письма, т. е. крутынские, будто бы были зарегистрированы в частном каталоге, составленном Пимоновыми в Вильне, о чем сообщил мне в письме Щантелеймон] Юрьев, главный редактор «Русского голоса» <20 сентября 1967 г> Следует, однако, предполагать, что речь идет исключительно об иконах, писанных Самуловым в Войнове, которое расположено именно над рекой Крутыней (это название известно еще с 1663 г.), отсюда и название – крутынские иконы. <Из письма Е. Крассовского (от 18 февраля 1964 г.) я узнал также о том>, что писание икон являлось исключительно мужским делом, женщина, которая считалась «нечистой», не могла этим заниматься.

В межвоенный период каждая новая купленная икона, особенно если речь шла об иконе неизвестного происхождения, перед тем как становилась предметом культа, должна была получить одобрение специальной комиссии Высшего совета старообрядцев в Вильне, где в 1930 г. было принято решение об организации собственной иконописной мастерской [ВВССП 1930: 26].

В настоящее время старообрядцы и бывшие единоверцы в Польше хранят около двух – двух с половиной тысяч икон разного формата и величины, написанных на деревянных досках или выполненных в технике художественного литья из разных металлов. Иконы, писанные на досках, в основном на липовых, осиновых или грушевых, имеют т. н. ковчеги – углубления, полученные путем выдалбливания