Надломленные души - Тьерри Коэн

Дилан с изумлением наблюдал, как отец валялся на земле, корчась от боли. С какой же легкостью Бритоголовый разоружил его и одержал над ним победу! Над его отцом взяли верх!

– Да кто вы такие, черт бы вас побрал? – еле выговорил тот, задыхаясь от бешенства.

– Мы пришли забрать Дилана, – вдруг спокойным тоном произнес Бритоголовый. – Если пожалуешься полиции, мы предъявим достаточно веские доказательства, чтобы тебя надолго закрыли за издевательства над ребенком. И не пытайся нас искать – зря потратишь время. Тебе ясно?

Вскоре, привлеченное шумом борьбы, на пороге сарая оказалось семейство в полном составе. Каждый, вне себя от страха и удивления, старался понять, что же произошло.

– Уходим, Дилан, нам пора, – заявил Длинноволосый.

– Но куда? Я не хочу уходить!

– Мы пойдем туда, где ты будешь жить счастливо, где о тебе позаботятся.

– И что это за место?

– Вроде школы.

Школы? Значит, точно, его молитвы были услышаны. Лиам оказался прав!

Больше Дилан не колебался. В конце концов, зачем здесь оставаться, продолжать жить в этом аду в ожидании прощения за неизвестный проступок, что может никогда и не случиться? Подросток поковылял к своим спасителям.

– Хочешь что-то взять с собой?

– Нет, – сначала ответил он, но потом вернулся к лежанке.

Дилан взял с собой свою любимую деревянную фигурку и дощечку, на которой учился писать. Мужчины встали по обеим сторонам от бывшего пленника и вывели его из сарая. Проходя мимо отца, Дилан с любопытством смотрел на поверженного гиганта, которого он прежде так боялся и который теперь сам стонал от боли. Знай он, что отец вовсе не такой сильный, каким казался, возможно, он уже давно бы дал ему отпор.

Задержавшись перед домашними, он обвел взглядом каждого. Мать подняла на него глаза, и Дилану показалось, что на ее губах промелькнуло что-то вроде улыбки.

– Ладно, пошли, – поторопил его Длинноволосый.

И они погрузились в ночь. У обочины их поджидал джип. Когда они подошли к машине, то услышали, что к ним кто-то бежит.

Это был Лиам.

– Пока, Дилан, – сказал он.

– Пока.

– Мы еще увидимся?

– Не знаю. Надеюсь, что да. Знаешь, я ведь тебя тогда послушался… и молился. И вот что произошло.

Будь он уверен, что может обнять брата, не вызвав насмешки у своих спасителей, он бы это сделал. Но на всякий случай Дилан просто помахал ему рукой.

– Все, пора уезжать, – прошептал Бритоголовый, открывая заднюю дверцу.

И Дилан даже не обернулся к отчему дому, растворившемуся в темноте, а предпочел с восхищением смотреть вперед, на открывавшуюся перед ним дорогу в неизвестное.

8

Софиан

Он вздрогнул, когда зазвонил телефон, и не сразу взял его в руки. Скрытый номер. Наверное, кто-то из людей Салима наконец решил дать ему инструкции. Нужно ответить, сбить их с толку, придумать то, что поможет увильнуть от поездки и остаться дома.

– Да?

– Здравствуйте. Мы хотели бы тебя поблагодарить.

– За что? Кто вы?

– Те, кому ты звонил вчера утром.

Понадобилось несколько секунд, чтобы Софиан сообразил, о ком идет речь.

– Все в порядке?

– В порядке. Благодаря тебе. Но нам нужно встретиться, чтобы мы узнали больше.

– Я уже сообщил вам все, что знал.

– Не могли бы мы увидеться часа через два? – спросил его собеседник, не обращая внимания на его реплику.

– Нет, пожалуй… Не знаю… Я скоро должен уехать… – пробормотал он.

– По-моему, ты чем-то встревожен. Возникли проблемы?

– Да нет, все в порядке.

– Не думаю. Даже уверен, ты что-то скрываешь, Софиан.

Юноша вдруг подумал, а не мог ли действительно этот незнакомец ему помочь, дать верный совет? В конце концов, ведь это входило в его обязанности – помогать оказавшимся в трудной ситуации. Как раз его случай. И потом, что может быть легче, чем рассказать обо всем человеку, с которым никогда раньше не встречался и который о тебе ничего не знает: ни того, кто ты, ни где живешь, которому ты ничем не обязан и которого больше никогда не увидишь? И тогда Софиан решился и стал объяснять собеседнику причину своей тревоги. Он внимательно его слушал, время от времени прерывая и задавая вопросы, не пытаясь выведать имена тех, о ком юноша говорил.

– Хорошо, я все понял. Когда приблизительно ты должен уехать?

– Не знаю, они должны мне об этом сообщить в самое ближайшее время.

– Ладно, держись, мы этим займемся.

– Что вы собираетесь делать? И кто вы на самом деле?

– Мы придем к тебе и все обсудим, а потом вместе найдем решение, идет?

– Да не знаю… Я не хочу, чтобы вы им навредили.

– Нас интересуешь ты, а не они. Мы будем у тебя сегодня после обеда.

– Не имеет смысла. Сегодня они обязательно со мной свяжутся. В крайнем случае, завтра.

– Согласен. Вечером я тебе позвоню и узнаю, как обстоят дела, назначат они тебе дату отъезда или нет. А завтра я буду рядом. И ничего не бойся: мы будем оберегать тебя, Софиан.

– Хорошо, пусть будет так.

– До скорого.

– Вы даже не спросили мой адрес?

– Он у нас есть.

Когда разговор закончился, юноша почувствовал заметное облегчение от того, что кому-то доверился и вроде бы нашел выход. Но позже им овладели сомнения. Что это за таинственная ассоциация? И откуда у них его адрес? Неужели речь идет о полицейских под прикрытием? В таком случае он может поставить под удар всю организацию. Софиан хотел лишь спасти свою жизнь, но уж никак не собирался ни предавать, ни доносить. И если у него не хватало мужества ввязаться в борьбу, то сохранить человеческое достоинство было для него крайне важно.

9

Лана

Девушка пододвинула табуретку к окну. Широко раскрыла обе створки. Сейчас она положит конец своему кошмару.

Нужно только сделать шаг. Один шаг, единственное движение. Падение продлится секунду, или все-таки две? Она точно ничего не почувствует. Сила удара будет такова, что мозг просто не успеет получить сигнал. Во всяком случае, она на это надеялась.

Один только шаг.

Что будет с матерью? Она оставила ей записку. Прочтет ли ее мать? Огорчится? Возможно. Интересно, почему она медлит? Что мешает, ведь все уже решено. Нужен лишь последний шаг, сделать который мешает страх. Вдруг Лане показалось, что сзади раздался какой-то шум, и она обернулась. Девушка ничего не увидела, кроме плюшевых игрушек, которые уставились на нее поблескивавшими в темноте глазами. Что, интересно, они хотели выразить – ужас или сочувствие? Игрушки, с которыми она никак не могла расстаться, единственные свидетели той счастливой поры, когда отец еще жил с ними, а мать была счастлива своей любовью. Лана не была до конца уверена, что воспоминания о том чудесном времени ее не подводят. Ведь она была совсем малышкой, и, возможно, за воспоминания она принимала придуманные ею же истории, которые лезли в голову, пока она рассматривала детские фотографии. Но вот что она твердо знала, поскольку мать без конца об этом твердила, это то, что в один прекрасный день отец домой не вернулся. Мать ждала его, первые недели с надеждой, последующие месяцы с проклятиями, а потом постаралась все забыть, топя горе в вине и находя утешение в объятиях других мужчин. Но Лана пыталась прогнать эти мысли. Зачем теперь все это? Девушка посмотрела на луну. Да, сейчас она шагнет в никуда, глядя на небо.

Закрыв глаза, Лана сделала глубокий вдох и подумала о том, что произойдет, если она не решится. Они обязательно вновь возьмутся за свое. И даже если каким-то чудом они перестанут ее мучить и унижать, то все равно страх уже успел ее сломить, разрушить.

И в тот момент, когда Лана уже собиралась занести ногу над подоконником, за спиной раздался голос:

– Для такого дела нужно много мужества.

Лана вздрогнула. Возле нее, устремив взор в пустоту за окном, стоял очень пожилой человек в черном костюме. Старичок добавил:

– Мужества или отчаяния.

Кем он был? И как смог войти? От испуга у нее подкосились ноги. Незнакомец схватил ее за руку.

– Так, ставь ногу сюда… Тихонько…

Старичок помог ей слезть с табуретки. Неспособная что-либо сделать или заговорить, девушка покорилась.

– Кто вы? – наконец удалось ей произнести. Она по-прежнему дрожала всем телом.

– Я пришел за тобой.

– За мной?

Лицо старичка лучилось добротой, а взгляд по-молодому живых глаз был пронзительным.

– Сядь сюда, и давай поговорим.

Немного придя в себя, Лана послушно села на край своей постели. Все еще плохо соображая, девушка не могла ни на что решиться, но старик внушал ей доверие, слова его звучали мягко и убедительно. Пододвинув табуретку, он сел напротив.

– Ты ведь только что собиралась умереть.

Слова его не прозвучали вопросом, он констатировал факт, говоря об этом так просто, что девушку это поневоле задело.

– И все потому, что ты глубоко страдала, испытывала настолько невыносимые муки, что не видела другого выхода.

Почему-то ей показалось, что старичок, очевидно, также пережил подобные страдания и у него тоже когда-то было желание умереть. Вот только откуда он узнал о том, что она пережила?