Говорящий ключ - Виктор Кирюшкин

— Заметил, — произнес Большаков. — Ты сиди, а я буду говорить, чтобы дорогу нам дал.

Раздвинув кусты, проводник вышел на берег. Увидев его, зверь снова рявкнул, на этот раз от неожиданности. Он, наверное, ожидал появления лося, оленя или другого зверя, но не человека. Теперь человек стоял напротив, отделенный от него узкой полоской воды. С минуту человек и медведь разглядывали друг друга. Может быть, зверь обдумывал в это время — не человек ли украл с трудом добытую рыбу и не предъявить ли ему иск своей чугунной лапой. На всякий случай Воробьев взял ружье на изготовку, но медведь враждебных намерений не проявлял. Он разглядывал Большакова, очевидно, не зная, чего от него ждать, и в его позе было больше любопытства, чем страха.

— Ты немного дурак, миша, однако, — без обиняков молвил проводник. — Старый дурак, сколько лет в тайге живешь, голова пустая.

Большаков иногда сбивался на упрощенную ломаную русскую речь. Медведь, слушая его, свесил передние лапы, вывалив из полуоткрытой пасти язык, и покачивал головой, как бы стараясь догадаться, о чем идет разговор.

— Разве рыбу так ловят, туда-сюда бросал, рыба ушла, сам лапу сосать будешь? Пустая твоя башка, мишка! Надо туда ходить — Большаков махнул рукой вверх реки. — На берег садись, на сухое место рыбу бросай. Вот!

Воробьев смотрел на них и вспоминал слышанную когда-то сказку об одичавшем в тайге человеке. В фигуре сидящего на корточках медведя было что-то отдаленно напоминавшее обросшего шерстью человека. Зверь почти с человеческим выражением глаз слушал Большакова, а тот говорил уже с ноткой увещевания в голосе:

— Ты, миша, напрасно здесь сидишь, однако, дорогу занимаешь. Ты ходи мало-мало дальше, рыбачь еще немного.

Медведь опустился на все лапы, наверное, решив, что ничего опасного нет, и человек, как белка, стрекочет попусту. Покачивая головой, он еще с минуту слушал слова Большакова.

Монотонная ли речь надоела сытому медведю или он действительно решил. что в тайге места много, — неизвестно. Покрутив недовольно головой, он последний раз взглянул на своего собеседника, решительно повернулся к нему куцым хвостом, побрел через речку на противоположный берег и вдоль него пошел вверх по реке.

— Он все равно как человек, все понимает, однако, — уверенно сказал Большаков, когда геолог присоединился и нему.

Они вернулись к своим лошадям, спокойно переехали Урутукан и продолжали путь.

— Однако, начальник, ты не говори, — вдруг произнес Большаков, дотрагиваясь до колена геолога.

— О чем не говорить?

— Про медведя не сказывай. Другой человек, глупый, смеяться будет.

— Ладно, не скажу, — пообещал Воробьев и, пошарив в своей полевой сумке, достал кусочек кварца.

— Вспомни, видел ли ты где-нибудь такой камень?

— Видел, — встрепенулся Большаков, — красивый камень, однако.

— Много там было такого камня?

— Много было. Такой камень лежал, другой камень лежал, в середине желтое золото.

— Золото! — чуть не выпрыгнул из седла Воробьев.

— Чего прыгаешь, начальник? Хорошее золото видел.

— Где же ты его видел?

— В городе, музей называется, там за стеклом.

— Ну, брат, удружил! — Воробьев весело рассмеялся. — Мне не в музее надо найти его, а в тайге, понимаешь? Где такой камень, там и золото близко.

— В тайге много камня, — серьезно сказал Большаков, — все не запомнишь. Недавно нашел, однако.

— Что нашел? — спросил Воробьев.

— Песню о золоте нашел, хорошую песню... Легенда о Говорящем ключе, так называется.

Большаков с улыбкой поглядел на геолога.

— Хотите расскажу? — предложил он.

— Рассказывайте, с удовольствием послушаю. Это действительно находка, — проговорил Воробьев.

— Слушайте, жалеть не будете, — промолвил проводник. — «Высоко ходит белка, еще выше летит птица, — начал он. — Еще выше ходит солнце. Еще выше ходят звезды. Только бедный Вамчу ходит ниже всех. По земле ходит Вамчу. Ходит хмурый Вамчу, как осенний день. Рассердился злой дух, нет в охоте удачи. Рыба вся ушла. И зверь весь ушел. Голодает Вамчу. Ходит хмурый Вамчу, и все племя его голодает. А сосед Мичинга сытно ест и пьет. И когда рыбы нет и когда зверя нет — Мичинга живет в достатке. Мудрый он человек, однако. И пошел тогда Вамчу к соседу, чтобы тот дал совет, как жить, когда зверя нет, когда рыбы нет, когда племя голодает. Сказал ему Мичинга-мудрец: «Хорошо, бедняк, дам тебе совет, как жить. Только ты заплати вначале». Принес Вамчу подарок мудрецу — все принес, что осталось у него. Тогда сказал ему свой совет мудрец: «Если рыбы нет, если зверя нет — плохо жить на земле. Надо в горы идти тогда. Надо знаки искать драгоценные. Называются они золотом. И лежат они глубоко в земле. Корни дерева не достанут их. Лисы тоже к ним не дороются. Надо идти в горы, добрых духов просить. Может, будет тебе удача. За совет же мой — долю первую».

Шел все лето Вамчу, зиму целую шел. Из последних сил выбился. Долго он копал землю твердую, только золото глубже пряталось. Много раз Вамчу добрых духов звал. Только духи его не слышали... Вот уже солнце пригрело сильнее. Оживилась вода. Снег осел глубоко. Птицы южные прилетели. А Вамчу не возвращался. Вот уже реки вошли в берега. От цинги умирало истощенное племя. А Вамчу не возвращался. Много лет и зим прошло с тех пор. Многих уже не было. А кто в живых остался, про Вамчу совсем забыли. Только сын его — молодой Вамчу — помнил отца. А когда вырос, в горы сам пошел. След отца нашел...»

Большаков взглянул на геолога и, видимо, оставшись довольным его напряженным вниманием, продолжал:

— «Высоко ходит белка. Еще выше летит птица. Еще выше ходят звезды. Только молодой Вамчу ходит ниже всех. По земле ходит Вамчу молодой. Белку легче найти, соболя легче найти, золото — трудно найти. Устал Вамчу, сел отдохнуть у ручья. Вдруг слышит голос звонкий и веселый, как колокольчик на богатой оленьей упряжке. Не поверил Вамчу. Про себя подумал: «Уж не ручей ли разговаривает, однако?» Наклонился Вамчу над ручьем. Слушает. А ручей звенит сильней. Белой пеной окутался, как лебяжьим пухом, совсем нарядным стал и говорит так: «Здравствуй, молодой Вамчу! Я так же молод, как и ты. Когда я родился, скалы высокие стали вдруг на моем пути. Корни деревьев сплетались надо мной. Они хотели выпить мои струи. Деревья падали на мою грудь, чтобы похоронить меня под собой. Трудно мне было, Вамчу. Но все же я вырвался на простор. Не сдавайся и ты, Вамчу. У тебя сильные руки. Ты сильный духом. Пойдем со мной в долину. Там я бросил обломки скал. Раскопай их. И ты найдешь золото». Ручей зашумел, зазвенел и побежал вперед. И Вамчу пошел рядом с ним.

Много дней работал молодой Вамчу. Долго землю копал. Глубоко копал. Трудно было ему. Но Вамчу помнил совет ручья: «Не сдавайся, Вамчу! Ты смелый духом!» И дошел Вамчу до золота. Много золота намыл Вамчу тогда. И добра накупил тоже много.

Узнал об этом Мичинга-богач, велел Вамчу никому не рассказывать, где он золото нашел. И еще велел платить долг за отца. Но Вамчу молодой рассказал секрет своим родичам.

И восстало племя — народ во главе с Вамчу. У всех были сильные руки. Все были сильные духом. И прогнал народ Мичингу-богача.

И опять стало много в реках рыбы.

И опять стало много в лесах зверя.

И опять стало много золота в земле.

Высоко ходит белка. Высоко летит птица. Еще выше ходит солнце. Еще выше ходят звезды. Выше белки, выше птицы, до солнца и до звезд — на стальных крыльях Вамчу поднимается. По горам, по тайге ходит хозяин Вамчу, через реки шагает быстрые».

Большаков виновато улыбнулся.

— Я прошу записать мне эту песню, — сказал геолог.

— Зачем писать! Вот, возьми, есть напечатано, — проводник достал из бокового кармана вырезку из газеты и подал Воробьеву.

— Газета! — разочарованно воскликнул геолог. — Жалко!

— О чем жалеешь, завидуешь, другой хороший человек вперед тебя песню записал? Напрасно жалеешь, радоваться надо, однако, не одни мы с тобой песню слышали, народ ее читает.

— Я не о том. Были случаи, когда народная легенда, песня наводили геологов на правильный путь.

— Говорящего ключа никто еще не нашел. На дне его золото лежит, как простой песок. Только найти его трудно. Скрывает ключ свои богатства, течет он в самых недоступных местах. Многие уходили в тайгу. Мало возвращалось обратно. Давно искали, в старое время искали. Чистой совести не было. Для себя искали, не для Родины. Пойдешь с чистой совестью — будет удача. Легенда так говорит, народ так говорит, — Он показал на видневшуюся впереди сопку с двумя невысокими вершинами. — Скоро однако, стан будет. Вон уже видно Двухбратную сопку.

Вскоре они подъехали к стану геологоразведочной партии. Собака дымчатого цвета с лаем бросилась им навстречу.

— Хакаты, Хакаты!* (* Хакаты — четырехглазый, над глазами светлые или темные пятна) — крикнул Большаков, выезжая вперед. — Не узнал, глупый?

Завиляв хвостом, собака побежала рядом с его лошадью, стараясь подпрыгнуть и лизнуть протянутую руку проводника. Из большой зеленой палатки с окнами вышел приземистый усатый человек. Прикрикнув на собаку, он| направился к Воробьеву, уже спрыгнувшему с коня.