Девушка с ароматом ночи - Броди Эштон

Я замерла.

Что я делаю? Мне нельзя снова быть с ним. Ему нельзя больше доверять. Я сама решилась отправиться с ним в Нижний мир, но он сказал, что поможет мне.

Я ненавидела его за то, что он убедил меня, будто у меня нет другого выхода.

— Странно это, правда, Ник. Мы теперь так связаны. — Он состроил гримасу и наклонил голову набок, будто ждал, что я подойду к нему. Но я стояла неподвижно, и он добавил: — Не надо сопротивляться.

Я медленно сделала шаг назад, и еще один, и еще, пока не оказалась за столом. Затем села и взялась за подлокотники, чтобы остаться на месте. Я повернулась к нему спиной и снова смотрела на свой письменный стол. Не глядя на него, я могла мыслить яснее.

Меня испугало то, что я его не заметила. Если бы там был кто-нибудь другой, я ощутила бы вкус эмоций в воздухе. Но у Коула не было своих эмоций, лишь краденые. А их было не так легко почувствовать. Я слышала, как он подходит ближе.

— Собираешься меня игнорировать? — Он вздохнул.

Руки у меня затряслись, но я кое-как смогла сохранить присутствие духа и открыла книгу. Бежать было бессмысленно. Если я выдержу, может, он оставит меня в покое.

Я сидела неподвижно.

— Мифология, — сказал он, заглядывая мне через плечо и читая начало главы. — Я мог бы помочь тебе с этим, ты ведь знаешь. Если позволишь.

— Не сомневаюсь, что мог бы, — пробормотала я. — Ты же был там.

— Ага, ты решила заговорить.

Против собственной воли я повернулась к нему, а он взял гитару, которая висела у него на плече. Когда Коул Стоктон впервые приехал в Парк-Сити больше года назад, чтобы сыграть на кинофестивале «Санданс» со своей группой «Мертвые Элвисы», вся школа гудела от восторга. Особенно после того как второй гитарист, Максвелл Бонс, начал встречаться со старшеклассницей Мередит Дженкинс. Я познакомилась с Коулом через Мередит.

Тогда он казался мне загадочным, непокорным, но одновременно добрым. Теперь я знала его лучше. Все это было ложью. Эти концерты были для Коула и его группы чем-то вроде питания. Они подзаряжались восторженными эмоциями завороженных зрителей. Это был простой способ красть энергию, которая была нужна ему, чтобы продержаться между Подпитками.

— Как ты сюда попал? — сказала я.

— Через окно. Задвижка сломана. — Он заиграл на гитаре навязчивую мелодию, будто добавляя загадочности истории с задвижкой.

— Ты не должен быть здесь.

Губы Коула раздвинулись в усмешке, от которой сотни девочек-подростков падали в обморок в прошлом году.

— Ты знаешь, она ведь была истинным дыханием жизни.

— Кто?

— Изида. — Он указал мне на открытую страницу в книге.

— Я думала, первой была Персефона.

— У нее множество имен. Я рассказывал тебе об Осирисе и Изиде. Ты не помнишь? Или все забыла? — Он вздохнул, и я почувствовала запах пепла. Он начал перебирать пальцами струны: — Осирис был первым человеком, попытавшимся разрушить границу между миром смертных и бессмертных. Он стал первым бессмертным. Но поиски бессмертия едва не убили его.

Он взял минорный аккорд.

— Потом появилась Изида, — он указал пальцем на картинку в книге, изображающую обнаженное безжизненное мужское тело и парящую над ним крылатую женщину. — Изида снова вдохнула в Осириса жизнь.

Он помолчал и взглянул на меня.

— Как ты — в меня.

В представлении Коула вечная жизнь была такой же простой, как дыхание, но я знала, что это не так.

Я захлопнула книгу.

— Эта картинка не имеет ничего общего с тем, через что я прошла на Подпитке.

— Если ты думаешь, что Подпитка — это самое страшное, подожди, пока окажешься в Тоннелях.

— Это не может быть намного хуже.

Он взглянул на меня так, будто хотел просверлить взглядом.

— Может. Я пришел, чтобы показать тебе. Надо было сделать это еще в пещерах.

Не успела я запротестовать, как он сжал руками мою голову, и я почувствовала, будто меня уносит куда-то. Моя комната исчезла. Вокруг была непроглядная тьма. Грудь сдавило, словно в тисках, а когда мне удалось сделать вдох, нос и рот оказались забиты землей, и я задохнулась.

Я была похоронена заживо.

Я рванулась и поползла, выбираясь из-под придавившей меня земли, пока пальцы не оказались снаружи. Я карабкалась и выворачивалась, пока не оказалась на куче земли. Но я была не на поверхности. Я была в длинном темном тоннеле с угольными стенами и сотнями бледных рук, торчащих из стен и вертящихся в разные стороны. Я попыталась ползти, но руки хватали меня за ноги и тянули обратно в землю.

Я открыла рот, чтобы приказать Коулу прекратить это, но в рот набились черные камни, они ранили язык и сдавливали горло. Все это казалось совершенно реальным. Камнями я порезала щеку изнутри и тотчас почувствовала вкус крови. Это не было видением. Я попала в ловушку.

Я кричала, но не слышала ни звука, пока кошмар не растаял и я не оказалась снова в своей комнате с Коулом, рукой зажимавшим мой рот.

Я моргнула, пытаясь осознать, что со мной только что случилось. Он взглянул на меня, будто спрашивая: «Ты закончила кричать?» Я кивнула, и он отнял руку. После пережитого в голове у меня мутилось, и я покачнулась. Коул подхватил меня и прижал к себе, голова моя оказалась у него на груди. Но там, где должно было биться его сердце, не было ничего.

— Вот такие Тоннели, Ник. Вот что ты выбрала, отказавшись от меня.

Тоннели. Место, где Нижний мир забирает последние капли энергии Потерянных. Я знала, что они страшны, но то, что показал Коул, не оставляло сомнений.

— Для чего ты пришел сюда? — Голос мой звучал безжизненно.

Коул ответил так, будто это было очевидно:

— Я пришел, чтобы предложить тебе вечную жизнь. Снова.

Я оттолкнула его.

— Я уже сделала выбор.

— Да, но очевидно, что этот выбор неверный. Возвращайся со мной. В Нижний мир. Мы будем жить при дворе. И ты не станешь пищей для Тоннелей. Ты могла бы быть королевой.

— В Нижнем мире есть королевский двор?

— Конечно. Там правили Осирис и Изида. Аид и Персефона. В каждой реальности, в каждом поколении есть люди, которые отдают приказы, и есть те, кто им подчиняется. Я устал подчиняться приказам, Ник.

Я поморщилась.

— Это не имеет ко мне никакого отношения.

Он помолчал и вздохнул.

— Значит, я недостаточно ясно выразился. Это имеет отношение только к тебе. Я хочу получить то, что было у Аида и Персефоны, а без тебя это невозможно. Королева Нижнего мира может быть свергнута, только если бессмертный найдет свою идеальную пару. Всю свою жизнь — а это очень долго, поверь мне, — я искал свою идеальную пару, и это ты. Я знал, что ты не такая, как другие, с первой встречи с тобой. С той самой минуты, когда ты дала мне руку. Ты помнишь?

Я кивнула. Это был первый вечер нашего знакомства.

— У тебя порозовели щеки, и я пропал, — он покачал головой, на губах его мелькнула улыбка. — Я знаю, ты тоже это почувствовала. Эту связь между нами. Она возникла еще до Подпитки.

Я отвернулась, потому что при воспоминании об этом мои щеки снова заливала краска, а я не хотела, чтобы он это видел. Вспоминать ту ночь было бессмысленно. Теперь я стала совсем другой.

— Не важно, что я тогда чувствовала. Я не знала, кто ты на самом деле.

Я подняла на него глаза. Он смотрел на меня с удивлением.

— Разве это имеет значение.

Какой-то странной силой он притягивал меня, и я не могла отвести от него глаз. Возможно, он был прав. С первой минуты нашей встречи меня тянуло к нему. Тогда ничто не изменило бы моего решения пойти с ним. Теперь я лишь надеялась, что стала сильнее.

Я отвернулась, а он снова взял гитару и заиграл тихую нежную мелодию.

— У тебя было множество Потерянных, — сказала я. — Чем я отличаюсь от других?

— Хотел бы я это знать. Правда, — он глубоко вздохнул и встал, будто собираясь уйти. — Подумай об этом. Я предлагаю бессмертие. Ты могла бы стать такой, как я.

— Скажи мне вот что. Если бы я пошла с тобой, стала бессмертной, мне тоже пришлось бы забирать энергию других людей, как ты забирал мою?

Он задумался на мгновение, а потом кивнул.

— Так я и думала. Я никогда не сделала бы с другим того, что ты сделал со мной. Лучше я стану пищей Тоннелей. — Я попыталась придать голосу твердости, но попытка не удалась.

Он улыбнулся.

— Ты не принадлежишь этому миру. Как не принадлежишь и Тоннелям. — Он придвинулся ближе и убрал гитару за спину. — Помнишь то, что я сейчас показал тебе? — Я задрожала при воспоминании о страшном видении. — Мы могли бы уйти прямо сейчас и оставить это все в прошлом. Посмотри на себя. Этот мир убьет тебя.

Коул был прав. Возвращение оказалось сложнее, чем я думала, но он не должен был знать об этом. Он смотрел мне прямо в глаза.

— Пожалуйста, Ник. — Он провел пальцем по моей щеке.

Я заморгала, чтобы не смотреть на него, и снова повернулась к книге.