Мерзавец - Сабрина Пейдж

Спасибо? Кто, чёрт возьми, говорит такое после секса, особенно после такого? У меня просто не нашлось слов, чтобы ответить, я перевернулся на другой бок, слушая, как за ней закрывается дверь.

Это всего лишь секс, верно? Да пофиг, короче.

Я просто должен выкинуть её из головы.

Это должно оказаться в книге рекордов. Я должен был сказать этим тупым спортсменам, выплёвывая им в лицо, что переспал с Кэтрин Харисон и, ещё лучше, лишил v-карты (прим.: девственности). Но я ничего не сказал.

Со всей этой подготовкой к выпускному легко быть занятым, но исключением было то, что Кэтрин меня избегала. И честно говоря, я делал то же самое. «Поматросил и бросил» — вот мой девиз. Мне нужно просто забыться в объятиях другой девушки и навсегда стереть Кейт из памяти. Начать всё с чистого листа.

Но я не мог этого сделать. Это просто съедало меня изнутри словно какая-то болезнь.

Единственная причина, почему я оказался здесь с моей матерью, — то, что не мог помочь себе. Я словно какой-то озабоченный кретин желал увидеть выражение лица Кэтрин, когда она увидит меня.

Это того стоило. Кэтрин выглядела такой… разозлённой при виде меня. Она посмотрела на меня так, словно я последний ублюдок. Но я не могу перестать трахать её в своей голове.

Я выбросил вторую сигарету к тому времени, когда закончил мечтать о Кэтрин, и думал начать третью, когда голос с тротуара заставил меня посмотреть наверх.

— Эй, Колтер! — мужчина в свободных штанах с кучей карманов наставляет свою камеру и начинает щёлкать.

Я зажимаю сигарету и пытаюсь прикрыться рукой, но он продолжает снимать, заставляя показать ему средний палец. Затем я останавливаюсь, пытаясь оттолкнуть этого козла, и он падает на чертовски чистый и ухоженный газон сенатора Харисона.

Эти папарацци как паразиты.

Я думаю о том, как же будет ужасно, если информация о нас с Кэтрин просочится в журналы и газеты. Мне не нужны эти проблемы.

Направляюсь обратно к дому, осознавая тот факт, что не должен проделывать всю эту фигню. Я должен послать их всех на хер и уйти прочь.

Конечно же, мой трастовый фонд под угрозой. Так что я заключил сделку с матерью. Я как тот парень, Фауст, который продал свою душу дьяволу. Элла сделала мне предложение, от которого я не мог отказаться. Так что буду подыгрывать, присоединившись к счастливой семье на лето.

Только смогу ли я продержаться всё лето, находясь вблизи Кэтрин так долго?

ГЛАВА 4.

КЭТРИН

Я пробежалась своими пальчиками по его груди, поглаживая грудные мышцы, а затем опускаясь вниз к одному из сосков. Он издал какой-то звериный рык, такой глубокий и дикий, что волосики на моём затылке встали дыбом. Это словно шестое чувство, как у хищника с добычей. Сейчас он лежит на спине, а я нахожусь верхом на нём, мои ноги по обе стороны от его тела. Его жёсткий член упирается в мою сердцевину, и, когда я насаживаюсь на него, он стонет моё имя.

— Кейт.

Он повторяет его снова, и я не хочу это слышать в третий раз. Поэтому направляю его внутрь, и он с лёгкостью скользит в мою влажность. Я наслаждаюсь длиной его члена. Скачу на нём кожа к коже, его обнажённый член внутри меня, я трахаю его. Это выглядело так, словно я уже миллионы раз проделывала такое до этого. Но теперь это чувствовалось в тысячи раз круче, чем в первый.

Его руки скользили по моей груди, моей талии, он взял в свои большие ладони мою грудь и прикоснулся пальцами к затвердевшим соскам. Я уже на пике оргазма, в то время как он продолжает вбиваться в меня всё жёстче и жёстче.

Я уже так близко, а он сжимает мою талию ещё сильнее, его руки насаживают меня на окаменевший член, толчки становятся всё быстрее и быстрее.

— Кейт, — говорит он. — Я хочу, чтобы ты кончила вместе со мной, — и я делаю это.

***

Я подскочила с постели, сердце колотилось как бешеное, а пульсация между ног становилась все сильней. Сексуальный сон о Колтере? Мой мозг, наверное, решил устроить мне взбучку. Мои соски затвердели, упираясь в ткань лифчика. Чёрт, я была в лифчике. И в своих джинсах с футболкой, которые надела вчера. В моём рту чувствовался вкус дерьма.

Лучи солнца пробивались сквозь окна спальни, и я не могла поверить, что вот так проспала всю ночь. Последнее, что я помнила, как уронила свою голову на подушку, а затем минуту спустя закрыла глаза, полагая, что это был вопрос времени, когда отец поднимется сюда и сообщит о дате помолвки. Не могу поверить, что они дали мне уснуть.

Я соскользнула с кровати, морщась от холодного пола, и начала искать в коридоре ванную комнату. Я снова чувствовала стыд — одежда, в которую была одета, напомнила мне о той ночи с Колтером.

Словно мой мозг нуждался в другом напоминании. Этот сон довёл меня, и я не могла сказать точно, была ли больше раздражена или возбуждена.

Снимая свою футболку, я вздрагиваю, когда пропитанный потом материал скользит по моей спине. Конечно, у меня лихорадка, что должно объяснить увиденный эротический сон. Стягиваю с себя джинсы. Зубная щётка. Мне нужно отыскать её. Я начала рыться в тумбочке в поисках щётки, а затем наклонилась, чтобы дёрнуть ручку нижнего шкафчика.

Прохладный ветерок коснулся моих ушей, когда я услышала звук открывающейся двери, который заставил меня резко подпрыгнуть.

— Милые трусики.

Я обернулась, чтобы увидеть перед собой Колтера, стоящего в дверном проёме. Его волосы, по бокам выбритые, взъерошены во все стороны. Без рубашки. Он одет только в серые пижамные штаны из хлопка, ткань которых настолько тонкая, что облегала каждую часть его. Каждую часть его. Такая ткань делает ситуацию ещё хуже, лучше бы он стоял здесь передо мной совсем голый. То, как он выглядит, просто кричит о сексе, особенно учитывая его твёрдый член. Поверьте, он был в полной боевой готовности.

И я не могла перестать на него пялиться.

Колтер кивнул и ухмыльнулся.

— Нравится то, что видишь? — спросил он. — Ты можешь получить это, если хочешь. Я не буду против, дорогуша.

— Какой ты пошлый, — огрызнулась я. — Вообще-то ты в моей ванной. И дверь сейчас открыта, — и я стою тут в нижнем белье, и тут на меня снизошло, мои мозги полностью утратили свою дееспособность. Я прикрыла грудь рукой и потянулась к одежде на полу, попутно прикрывая свою промежность. Боже, я ношу бабушкины трусы.

Он вступил внутрь и закрыл за собой дверь:

— Так лучше?

— Это не приглашение, — ответила я. — Да что с тобой не так? Убирайся из моей ванной. У тебя что, нет тормозов?

— Не ты ли первая всё это начала, оставив дверь открытой, — поддразнил он. — Я ещё не видел никого, кто смотрел бы на мой член таким взглядом, словно он кусок стейка, а ты животное.

— Ты совсем свихнулся, — прорычала я сквозь стиснутые зубы. — Думаешь, мне так нужен твой член. И вообще отвернись, так я смогу одеться.

Я была удивлена, что он послушался, поэтому, не теряя времени зря, натянула джинсы.

— Что ты хочешь прикрыть этими джинсами, думаешь, я кое-чего не увидел? — задал он вопрос. — Поверь мне, там уже всё осмотрено. Ну, не считая эти трусики… они нечто.

Круто, низкий ему за это поклон, что он видел мои трусики, которые размером с простыню; я натянула футболку через голову.

— Думала, мы договорились не говорить об инциденте снова. Почему ты всё ещё здесь? Я же велела убираться.

— Инциденте? — повторил он. — Так вот как ты это теперь называешь? Ты же сама сказала мне закрыть дверь.

Он всё ещё не обернулся, так что мне открывается прекрасный вид на его спину. Мышцы покрывают всё его тело, мягкая V-образная форма спины похожа на конус, часть которого скрывается в его штанах. Затем мой взор падает на его идеальную задницу, воспоминания тут же накрывают меня с головой. Ох, как же хорошо она чувствовалась в моих руках.

Колтер поворачивается и ловит меня на подглядывании за ним, и я чувствую, как моё лицо тут же заливает румянец. Он самодовольно смотрит на меня, и я начинаю осознавать, что он меня проверял. Его член всё ещё твёрдый, но я делаю вид, будто всё нормально. Но это совсем не нормально, так ведь? Он, наверное, больной на голову. Потому что человек не может вот так просто вести разговор, когда у него огромная эрекция. И я говорю об этом в буквальном смысле. Он отнюдь не маленький.

Тот факт, что он стоит здесь передо мной с выпирающей эрекцией, раздражает. Мне не нужно в тысячный раз напоминать о той проклятой ночи вот так, нагло глядя в лицо.

— Ты же прекрасно понимаешь, что я имела в виду, сказав закрыть дверь. И это вовсе не означает, что нужно оставаться здесь. Это же и дурному понятно. Нормальные люди так не делают, — я указала на его боксёры. — Ты собираешься с этим что-то делать?