Неразрешимое бремя - Маргарита Дорогожицкая

— Увольте меня от ваших политических игрищ, — прервал я их. — Мне нужно побеседовать с помчиком Прошицким, также я хочу услышать про остальных жертв: сколько их было, обстоятельства гибели, результаты вскрытия, если есть, а также кто вел дознание по факту их смерти.

Вояг пожал плечами:

— Боюсь, я ничем не смогу вам помочь. Встретиться с помчиком Прошицким будет проблематично, он сейчас в городской тюрьме, даже меня к нему не пустили. Капитан Лунтико закусил удила и упрямо гнет свою линию, подозреваю, что он заинтересован в том, чтобы ослабить мои позиции в совете. Что же касается остальных жертв, — вояг сделал паузу и кивнул на управителя. — Думаю, господин Скоридж вам сможет больше помочь.

Управитель снял очки, опустил глаза и очень тихо сказал:

— Мне известно про еще две гибели девушек от подобных ран. Вскрытия не было, как и дознания, смерти тут же замяли. Обе девушки были… мм… из борделя госпожи Розмари. Тело первой девушки я даже не видел, ее освидетельствовали без меня, и, насколько я знаю, быстро кремировали. Три месяца назад это было, а вторую же… Я видел рану, понимал, что смерть насильственная, но… — управитель развел руками. — Вы же понимаете… Никто не заявил в громаду для проведения дознания, а сама госпожа Розмари была сильно напугана и обмолвилась, что теряет уже вторую рабыню подобным образом… Я пытался выяснить подробности, но она отказалась говорить… Тело предали земле, снова без вскрытия, хотя я пытался настоять…

Лидия прервала управителя:

— Последняя девушка, Ивонна, из того же борделя?

Управитель кивнул.

— Как удобно, — протянула Лидия, подмигнув мне. — Ну что, господин инквизитор, придется наведать одно богопротивное заведение?

Я отмахнулся от нее, потрясенный их равнодушием:

— Господин Скоридж, я не понимаю, вы видели, что смерть насильственная, но не предприняли ни единой попытки?.. Вы же могли сами заявить просьбу о проведении дознания! Могли предотвратить последнюю смерть!

Управитель покаянно вздохнул:

— Господин инквизитор, наверное, вы не знаете, что из себя представляет заведение госпожи Розмари. Это очень дорогой бордель, самый лучший в городе. Клиенты там непростые, вельможи да богатые купцы, словом власть имущие. Разное может произойти с девочками, бывает, погорячился клиент, руки распустил, кто ж на него пойдет заявлять? Откупаются обычно, миром все улаживают. Не знаю, как там все было, думаю, вам действительно стоит поговорить с госпожой Розмари. Если только она согласится говорить…

— Вы просто решили не наживать себе неприятностей, господин управитель. Только вам, вам и госпоже Розмари, отвечать потом перед Единым за свои поступки. Не в моей власти изменить сложившийся порядок, но я сделаю все, чтобы не допустить подобного в будущем.

Я поднялся, показывая, что разговор закончен. На душе было мерзко.

Я догнал Лидию только на выходе из больницы, окликнув ее на крыльце:

— Постойте!

Она остановилась и нехотя развернулась ко мне, прищурившись от яркого слепящего солнца, бьющего ей прямо в глаза. После отвратительного холода ледника была невероятно приятно окунуться в полуденную жару.

— Что вы увидели там, в темноте ледника?

Она проигнорировала мой вопрос, продолжая молча разглядывать меня. Когда молчать стало совсем неприлично, а некоторые посетители больницы стали коситься на нас, застывших друг против друга на лестнице, я сказал:

— Я намерен отправиться к епископу Талериону, чтобы получить у него разрешение на дознание. Прошу вас до этого момента ничего не предпринимать.

Лидия поднялась на пару ступенек, протянула ко мне руку и задумчиво пропустила между пальцев воротник моей мантии. Я довольно резко оттолкнул ее ладонь, но она проигнорировала предупреждение.

— Вы, господин инквизитор, можете отправляться куда угодно. Я же… поеду прямиком в тюрьму, чтобы побеседовать с помчиком Прошицким.

— Вы не слышали, что сказал вояг? Вас к нему не пустят! — меня злило ее самоуверенное упрямство.

— Меня, — подчеркнула она. — Меня пустят.

— Вы не можете допрашивать его!

— Отчего же? — она склонила голову набок, ее светло-серые глаза в солнечном свете стали пугающе прозрачными. — Господин инквизитор, если хотите отправиться со мной, то так и скажите…

Я заскрипел зубами от негодования, прекрасно понимая, что она опять играет со мной, намеренно ставя в зависимое положение и направляя дознание по выгодному ей пути. Я мог плюнуть, развернуться и уйти. Наверное, так и стоило поступить…

Дежурный стражник с непроницаемым лицом взирал на нас:

— Пускать никого не велено.

— Вы сейчас препятствуете дознанию Святой Инквизиции, — я угрожающе навис над стражником, что был на полголовы ниже, но тот даже глазом не повел.

— Никого не пускать. Личное распоряжение капитана Лунтико.

Я попытался отодвинуть упрямца с дороги, но он набычился и положил ладонь на эфес клинка.

— Вам приказывает капитан, верно? — голос Лидии был непривычно ласковым и нежным, с легкой хрипотцой. Я недоуменно оглянулся на нее, она улыбалась стражнику.

— Да, — и снова пустой взгляд сквозь нас.

Лидия подошла ближе, так что мне пришлось посторониться.

— Капитан приказал вам сторожить, верно? — Лидия теперь заглядывала стражнику в лицо.

— Да, — кивнул стражник, упрямо поджав губы.

Она сейчас пытается его очаровать, что ли? Ведь и так понятно, что этот осел нас не пустит!

— Капитан вам доверяет, верно? — теперь Лидия смахивала невидимую пылинку с его плеча.

— Да, — на лице стражника промелькнуло самодовольство.

— Вы же хотите помочь своему капитану, верно? — Лидия провела рукой по его волосам, поправляя прическу. У меня возникло странное ощущение нереальности происходящего.

— Да, — глаза стражника странно затуманились.

— Капитан разрешил сделать для нас исключение нас, верно? — ее тон был вкрадчивый, она говорила уже почти шепотом.

— Да, — стражник расплылся в глупой улыбке.

— Вы позволите нам пройти, верно? — Лидия кивнула мне, практически затащив в камеру к помчику. Стражник стоял с глупым недоуменным видом.

— Да идите же быстрее, — поторопила Лидия, закрывая за мной дверь.

Помчик Прошицкий поднял голову от подушки и тут же подхватился на кровати.

— Кто вы такие? — вид у него был нездоровый и потрепанный, в глазах плескалась тревога.

— Инквизитор Кысей Тиффано, — представился я, щурясь в темноте на бледный овал его лица. — Я буду вести дознание по делу смерти девицы Ивонны. Расскажите, пожалуйста, что произошло.