Зигмунд Фрейд - Михаил Штереншис

Биографии Фрейда, особенно популярные, не дают четкого объяснения, как он нащупал свой метод лечения психологических проблем. Я столь подробно останавливаюсь на ранних «допсихоаналитических» работах Фрейда, так как хочу показать, что его концепция — это не плод «озарения», а результат медленного развития. Шаг за шагом Фрейд подходит к своему главному открытию. В 1891 году он пишет 100-страничную работу по афазии (немоте). Да, есть в головном мозгу два центра речи, да, именно они позволят человеку понять некие звуки как речь и дать приказ языку и губам издать такие же звуки в ответ. Да, если эти центры поражены — человек нем. Но Фрейд добавляет к этому важное значение других частей мозга, которые ответственны за ассоциации и создают те образы, которые потом выражаются в механической речи губ и языка. Вот и еще один шаг к переосмыслению нашего мышления. Книга не дала никакого заработка, из 850 отпечатанных копий было продано лишь 257, и Фрейд получил смешной гонорар в 156 гульденов. Но кто зарабатывает на сугубо научной литературе? Здесь важно признание. В 1893 году он пишет 168-страничную книгу по детским церебральным параличам (ДЦП). Вроде бы, шаг в сторону, но Фрейда интересуют не только спастически сведенные ноги, но и та же афазия и интеллектуальные дефекты у этих больных. В этом же году умер Шарко, и Фрейд отзывается прочувствованным некрологом.

Иногда пишут, что до изобретения психоанализа Фрейд безвылазно бедствовал, но вот в 1893 году он уже приват-доцент Венского университета с нормальной зарплатой. Двигайся он дальше в русле «обычной» клинической невропатологии, дорос бы до профессора, и все в порядке. Прожил бы обеспеченную жизнь врача, а сейчас о нем вспоминали бы так же часто, как о Даркшевиче. Сказать, что на этом этапе своей карьеры Фрейд оставался неизвестным, уже нельзя. Он неизвестен широкой публике, но во врачебных кругах он уже достаточно известен — немецкое медицинское светило профессор Нотнагель включает работу Фрейда по ДЦП в свое многотомное руководство по медицине, и она появляется как отдельная глава в девятом томе этого по-немецки скрупулезного эпика.

Все же вопрос заработка остается насущным. Фрейд хотел денег. Его семья растет как на дрожжах. 1887 год — дочь Матильда, 1889 — сын Жан Мартин, 1891 — сын Оливер, 1892 — сын Эрнест, 1893 — дочь Софи, 1895 — дочь Анна. Бедная плодовитая Марта, вот женушке досталось! Семейная жизнь Марты и Зигмунда, на первый взгляд, удалась. Страсти между супругами никогда как будто и не было, а были взаимное уважение и привязанность. «Мы должны каждый день говорить, что все еще крепко любим друг друга. Это ужасно, когда два любящих сердца не способны найти ни достойной формы, ни времени для ласковых слов… Не надо скупиться на нежность. Чем больше тратите ее, тем активнее она восполняется. Если о нежности забывают, то незаметно утрачивается душевная связь, и отношения супругов бывают подобны в таком случае ржавому замку».

А заработная плата увеличивалась медленнее, чем количество ртов в семье. Выход один — частная практика. Он дает объявления в газеты: «Лечу нервные расстройства разного типа». Оборудует одну из комнат в своей квартире под кабинет. Клиентов пока нет. Но Фрейд уверен, что будут. Он ждет. И вот появились первые, присланные друзьями-врачами. Как же это утомительно — часами выслушивать их жалобы и для вида стучать по коленкам молоточком! Приходят, торчат в кабинете по полдня. И не понятно, что с ними делать. Состоятельным больным можно сказать: «Мадам, поезжайте на воды! Мадам, поезжайте в Неаполь, вам нужны морские купания и ванны». Очень хорошо звучит, но помогает только тогда, когда в этом Неаполе женщина встретит пылкого мужчину и сразу забудет о своих болезнях. Фрейд был далеко не первый из врачей, кто вместо пилюль и ванн вводил чисто психологические приемы в лечение больных. Примерно в те же годы молодой Александр Скрябин, будущее светило русской музыки, так упорно мучил себя и фортепиано, что «переиграл руку», то есть растянул сухожилия на правой ладони. И вот знаменитый московский профессор медицины прописывает ему в качестве терапии пить кумыс и отправляет его на лечение в калмыцкие степи. Скрябин пишет домой письма, как он переезжает с одной станции на другую и все ищет, где кумыс получше. И я долго не мог понять, причем тут кумыс, если сухожилия. Но потом понял: где Скрябин в калмыцких степях фортепиано найдет? Вот рука и восстановится.

Невроз — это очень сложное для лечения заболевание. Оно лежит между классической психиатрией с ее галлюцинациями, иллюзиями и бредом и обычной невропатологией с ее параличами, дрожанием и ишиасом. Как правило, у невротика что-то не ладится в жизни: плохое питание, недостаточный сон, недостаточный секс, усталость, стресс, жизнь с нелюбимым человеком, отсутствие работы или дурная работа без удовольствия, денежные проблемы, проблемы отцов и детей или все вместе. Лечить это сложно и сейчас, не то что 120 лет назад. Фрейд пробует, вслед за Шарко, гипноз. Ничего не получается. Не любит он смотреть людям в глаза — еще с тех самых лицейских пор. Потом изобретает метод концентрации, накладывает руки или палец на лоб больного и начинает давить и спрашивать, что его беспокоит, что, что? Потом от отчаяния пробует массажи, ванны, отдых, диеты, усиленное питание. Все напрасно. Трогать пациентов руками и мучить вопросами он перестал после 1896 года, когда больная Эмма фон Н. пожаловалась, что Фрейд ей только мешает. Видимо, в этот период у Фрейда с опытом работы с пациентами складывается убеждение, что большинство невротических и психологических проблем человека возникает на сексуальной почве.

Сначала у Фрейда, открывшего в Вене частную практику сразу по возвращении с французской стажировки, с гипнозом ничего толкового не выходило. Гипноз сам по себе еще не был достаточно изучен. То один пациент, молодой мужчина, одержимый навязчивой идеей, что его хочет отравить собственный повар, после нескольких сеансов признает невиновность повара и тут же заявляет, что на самом деле убить его собирается собственный отец! То другая пациентка, молодая дама, страдающая нервным параличом ног и расстройством речи, очнувшись от транса, хватается за живот: «Доктор, пользуясь моим бессознательным состоянием, вы обесчестили меня! Я беременна! И чувствую: ребенок вот-вот родится!». Гипноз при работе с подсознанием оказался столь же грубым инструментом, как, скажем, кувалда в ювелирном деле! Позже, уже в XX веке, гипноз вошел во врачебную практику как один из методов лечения алкоголизма, отучения от курения и при лечении некоторых неврозов. Но к этому времени техника гипноза улучшилась. О неудачных экспериментах Фрейда стало известно, и его репутация шарлатана упрочилась.