Жизнь после… - Мария Залевская

– Я не могу домой, – сказала я. Мои губы затряслись.

Волк замер и уставился на меня своим серым взглядом. В больнице он умыл лицо, но его губа распухла и на щеке были сильные ссадины: в свете ближайшего фонаря я смогла хорошо рассмотреть его лицо.

– Извините, я перезвоню, – он нажал отбой.

– Что с тобой происходит? – это спросил Волк. У меня.

Я разрыдалась. Я не могла себя сдерживать. Меня тошнило, жутко хотелось пить, есть, в туалет, спать и много чего ещё. Я плакала от стыда. Я была противна самой себе.

Вот этот, именно этот день был самым худшим.

17

Я не помнила, как оказалась блондинкой. Зато прекрасно помнила, как отстригала свои волосы – свои чудесные длинные волосы – какими-то тупыми канцелярскими ножницами с жёлтыми кольцами. Помнила свой смех и помнила свои слёзы… Клуб, машины, выстрелы, больницу…

Эти провалы в памяти подтверждали версию Волка о том, что Давид подсыпал мне в коктейли наркотики. Наркотики…

Как в дурном сне. Нет, даже во сне мне не могло явиться такое… За такой короткий срок стать… наркоманкой?

Нет! Нет!

Но где я? Вокруг красиво и столько света… На несколько мгновений всё дурное и страшное покинуло меня, улетело в распахнутое окно. Я была в гостиничном номере. В вазе стояли нарциссы. Но что это за гостиница? Как я сюда попала? И почему, как я стала блондинкой?! Я стояла перед зеркальной поверхностью шкафа-купе и всматривалась в свое бледное отражение. Рваное каре пепельно-белых волос – стильная модельная стрижка, я не могла себя так постричь ночью… Круги под глазами добавили черноты во взгляд. Кроме всего прочего, на мне был надет незнакомый оливковый свитер – по виду дорогой, и очень удобный. Бельё, слава Богу, было моё… Джинсы лежали на стуле около кровати.

В дверь постучали и я вздрогнула от неожиданности.

Я наспех натянула джинсы и открыла дверь с одной радостной мыслью: «Волк!».

Но за дверью стояла уборщица. Она держала в руке стандартный набор в виде ведра и швабры.

– Девушка, в одиннадцать следует покинуть номер. Вы видели время? – недовольно поинтересовалась она.

Я не видела времени и взглядом нашла круглый белый циферблат на стене. Он показывал без десяти одиннадцать.

– В одиннадцать освобожу, – ослепительно улыбнулась я и захлопнула дверь перед носом открывшей рот уборщицы.

Так… Что делать? Для начала перестать метаться по номеру и постараться взять себя в руки. У меня есть провалы в памяти и для того, чтобы начать жизнь с чистого листа, мне необходимо заполнить их. В этом мне может помочь Волк. Но как его найти? В отчаянии я выглянула в окно. Но, конечно, никто не ждал меня там. Я быстро умылась, почистила зубы и причесалась. В моей сумочке нашлись различные нужные мелочи, включающие пудру и карандаш для глаз, что позволило мне привести себя в человеческий вид и ровно в одиннадцать спуститься на ресепшн и сдать ключ.

– Вам просили передать, – девушка за стойкой передала мне белый запечатанный конверт, на котором было написано «Лизе».

С замиранием сердца я приняла конверт и вышла на улицу.

Покинув гостиницу, я первым делом набрала номер мамы.

– Лиза! – воскликнула она, не успев ответить. – Где ты? Ты в порядке?

– Привет, мам, – я улыбнулась, представив себе, как она смешно хмурит брови и пытается сердиться. – Все в порядке!

Я не придумала, как объясниться с мамой, и поэтому просто сказала:

– Я скоро буду дома. Поговорим!

– Лиза, я на работе до пяти. А Максим… Он съехал вскоре после твоего побега. С вещами…

Побега…

– Да, мам, я знаю. Между нами всё кончено, – слегка дрогнувшим голосом произнесла я. Было сложно принять эту необходимую для всех нас правду.

– Что купить к чаю? Твой любимый рулет?

Глаза защипало и я закашлялась. Меня полмесяца носило непонятно где, а мама спрашивает, купить ли к чаю мой любимый шоколадный рулет…

– Мам, – выдавила я, машинально прижав к груди руку с конвертом, – прости меня…

После секундного молчания, мама ответила:

– Все мы иногда оступаемся и сходим с пути. Но ты вернулась. И я рада!

18

Хоч з тобою ми далеко…

Не одна ти, не одна.

Тебе вітер обіймає.

Посміхнись собі сама.

(«Біла Вежа»)1

Словами не передать, как хорошо было дома. Там витал родной запах – вкусного борща, духов, свежести, средства от моли, крема для обуви, уюта, шерстяного пледа, розового масла, кофе – всего и сразу! Когда изо дня в день находишься дома, то сам втираешься в этот запах и сливаешься с ним. А сейчас, едва переступив порог, я едва не задохнулась от всех этих знакомых и любимых ароматов, каждый из которых я теперь остро ощущала. Дома всё было на своих местах – и я была этому безумно рада. Не было Макса…

Было пусто без него. Но и с ним будет пусто. В этом я уже убедилась после наших многочисленных разъездов-съездов. Я сняла кольцо и со звоном опустила его в стеклянную конфетницу, которая стояла в шкафу. Довольно. Если ставить точки, то делать это решительно и до конца. Хуже уже не будет. Будет… лучше. Да, будет лучше!

В нашей… в моей комнате воздух был немного спертым, хотя я была уверена, что мама изо дня в день проветривала помещение. Я открыла окно и запустила вовнутрь апрельское солнце. Подумать только, на носу май! Уже и свитер впору спрятать. Или отдать тому, у кого я его взяла. А для начала узнать, кто же этот человек…

Мысль о том, что нужно наконец прочитать письмо, совпало с тем, как я выхватила взглядом светлое пятно на стене – календарь. И от увиденного я остолбенела. Сегодня было тридцатое апреля. Тридцатое! Последний день из двух недель, которые были отведены мне для написания статьи!!! Свежей, актуальной и интересной! Господи, находясь в мире Давида, я потеряла счет времени. И теперь расплатой за мое легкомыслие будет увольнение с работы… А я так ожидала повышения по карьерной лестнице. Но за что? За какие такие заслуги? За то, что не воспользовалась такой поблажкой в виде двухнедельного отдыха и не соизволила даже тему придумать?!

Я распечатала белый конверт. И отложила его в сторону – на комод. Сейчас не время. Точнее, время, и уже давно, но сперва надо разобраться с работой.

Усилием воли заставив себя сделать вид, что ничего эдакого не произошло, я отправилась на кухню, заварила себе чай, который был в неизменной красивой китайской банке. Мой ноутбук покорно ожидал меня в комоде и даже не мигал разряженными огнями.

Бросив задумчивый взгляд на манящий белый конверт, я присела на диван, поставила ноутбук на колени и открыла документ «Ворд».

Пальцы сами забегали по клавишам, выбивая название моей будущей статьи.

«Наркотики и молодежь: губительная зависимость ХХI века».

19

«Если тебе понадобится помощь, позвони Кристине. Это её номер. В.»

«В»? «В» – это Волк или это его так зовут? Как же его зовут?! Кристина… Кто такая Кристина?

Это послание ровным счетом ничего не прояснило. Моя статья отправилась в редакцию, мама еще не вернулась с работы. Я заварила свежую порцию чаю и набрала номер из недавно распечатанного письма.

– Алло, – мне ответил звонкий девичий голос, показавшийся знакомым.

– Кристина? – неуверенно уточнила я, лихорадочно соображая, что же говорить этой таинственной собеседнице.

– Лиза, это ты? – помолчав, спросила девушка. – Ты хочешь встретиться?

– Да! – выпалила я, подскакивая с дивана.

– Ты приедешь ко мне?

К ней? Но где она живет? Я уже была у неё?! Я чуть было не застонала от стыда и досады.

– Может быть, в другом месте? В кафе или в парке? – предложила я.

– Хорошо. Только давай завтра утром, ладно? Скоро приедет Влад, нам надо на тренировку.

Я переваривала услышанное, не соизволив дать ответа.

– Лиза, ты меня слышишь? Встречаемся завтра в десять возле «Макарона».

– Да-да, я приду! Спасибо, – поспешила ответить я и нажала на отбой.

Влад… Значит, Волка зовут Влад! Поэтому «В»… Но кто эта Кристина? Может, это его жена?

А что ты хотела… Опустилась ниже плинтуса… Втянула в неприятную историю хорошего парня… Незнакомого тебе парня… И еще на что-то рассчитывала? Просто смешно. Почему ты решила, что он свободен?

Кольцо – не показатель… Точнее, его отсутствие…

У меня наоборот: кольцо было, любви – нет.

20

Имя Влад крутилось в голове тысячи раз. Пока я пила вкусный земляничный чай с любимой мамой на любимой кухне. Пока неподвижно лежала в постели, таращась в ночное небо сквозь распахнутое окно. Пока быстро шагала по направлению к кафе «Макарун», все десять минут ходьбы непрерывно ловя себя на мысли, что я очень взволнована. Взволнована не так, как это было при Давиде. Как-то совсем иначе. Почти что приятно взбудоражена.