Черновая работа - Анатолий Гончар

— Так тошно, — слегка исковеркав слова, Дубляков растаял в темноте ночи. Группа уже распалась на отдельные точки, заняв круговую оборону. Так и должно быть. Может, зря я Дублякова послал, надо было всей группой дальше идти. А то если там никого нет, только время зря потеряем. Да и Дублякова зря старшим отправил, надо было Костенко задачу ставить. Как бы там мой Дубля чего не отчебучил. Хотя лучше уж тут, чем ТАМ… А это что за шум? Блин, Дубляков, убью! Ногами громыхает, словно на прогулку вышел. С чего бы это? Ой, блин, ну как ещё объяснять? Сказал же досмотреть местность и доложить.

— Дубляков! — придушу гада.

— Я, товарищ лейтенант.

— Тише ты, зараза, ты зачем его притащил? — я ткнул пальцем в лежавшего у моих ног солдата комендантского взвода, Заруцкий или Заблюдский фамилия, точно не помню.

— Так ведь язык же, — Дубляков виновато развёл руками.

— Дубляков! — повторил я его фамилию, немного растягивая слоги, — я тебе что сказал?

— Досмотреть.

— Правильно, — как бы наш монолог враги не услышали. Вроде и говорим тише тихого, а все одно… надо с этим разговором завязывать. — Вот и досматривал бы, а ты мне языка притащил. Что здесь база, мы уже и без него знаем. Ведь знаем? Ты же палатки видел?

— Видел, там ещё «Урал» тентованный стоит. — Всё верно, так и определялись. Теперь надо отойти и в центр доложить. А потом на пункт сбора выдвигаться. И что теперь с этим пленником делать? С собой придется таскать, а Дубляков пусть его автомат носит.

— Дубляков, я с тобой потом разберусь, а сейчас забирай своего языка, сам его за ручку водить будешь. Чи, уходим. Я впереди группы, остальные за мной.

За соснячок отошли, группа по сторонам рассыпалась. Слаженно, тихо, любо-дорого.

— Поляков — связь, Саюкин — плащ-палатку! — надо карту посмотреть и координаты поточнее определить. Метров на сто ошибешься, могут незачёт поставить. Я присел. Саенко накинул плащ-палатку сверху. Я подобрал под себя её края и, прикрыв ладонью светоотражатель, включил карманный фонарик. Тусклый розово-красный свет осветил карту. Вот ведь незадача: точка стояния прямо на сгибе. Ладно, думаю, не ошибусь, пока Дубляков к «врагам» ходил, направление по компасу я определил. Линейку доставать, пожалуй, не стану, глазомер у меня хороший. Итак, азимут и расстояние я знаю. Так вот такие, значит, у нас будут координаты Х… У…

— Поляков, передавай! — что он ещё не наладил связь, даже мыслей не возникает, пусть только попробует загубить нам результат. — По координатам Х… У… обнаружил базу противника. Захватил пленного. Вызываю огонь артиллерии. По окончании артналета выдвинусь в квадрат 38 26. Готовность открытия огня — пять минут.

Пять минут — это нам что бы успеть отойти на безопасное расстояние, условно, конечно. Отходить я не собираюсь. Мне поближе фейерверком полюбоваться хочется. Да мы и так уже чуть ли не на полкилометра отбежали. А насчёт фейерверка, комбат сказал, если передадим координаты в пределах пятидесятиметровой погрешности, посредник сымитирует уничтожение вражеской базы. Вот мне и интересно, как её будут уничтожать. Что ж так долго? Неужели пять минут так долго тянутся? Наверно, немного ошибся, потом надо будет посмотреть на сколько сильно.

— Чи, — «группа приготовится к движению», — ё — моё, это что у них там, ИМ -100 сработал, неслабо, я скажу. Я и тут-то вздрогнул. Ещё один, не фига себе! Сигналки заработали — ракеты одна за одной вверх пошли. База уничтожена. Так это что ж, получается, мы первые? Ай, да мы! Здорово! Только всё одно, надо отсюда ноги делать. Комбат мог нам какой-нибудь сюрприз приготовить в виде облавы, так что любоваться фейерверком некогда. — Чи, двигаемся. — Куда идти не показываю, первым у меня идёт Царьков. Направление движения он знает, а через километр места уже знакомые пойдут, не заплутает, да и рассветать скоро начнёт. Часа через три будем на месте. А там ещё один день, ночная стрельба и всё, подготовка закончена.

Устали бойцы, устали. И не мудрено — пробежались мы не хило. Я как в воду глядел, когда подумал, что комбат на нашу группу облаву устроит. К ракетной установке сразу три группы по нашим пятам шли, а когда стало ясно, что мы первые, комбат их на помощь комендантскому взводу кинул. Вот мы от этой полусотни рыл и драпали. Еле оторвались! Костенко за собой комендачей увёл. Они хоть и комендачи, но сил-то побольше, чем у нас было. Это мы вторые сутки по лесу топали, а они на попе ровно сидели. Но Костенко их к окраине болота завел и смылся, а мы тем временем на пункт сбора вышли. Когда группы противника подошли, уже оборону по полной программе организовали. Курагин со своими в засаду угодил, мы их одними имами — имитационными зарядами уничтожили, условно, конечно. Группа Малышева хотела схитрить, в обход пошла, но я Царькова туда отправил. Он их с фланга и положил. Отходить-то им там некуда было, по краю озера шли. А вот с Гордеевской группой пришлось всерьёз схлестнуться, даром, что капитан у нас из пехоты. А может, именно поэтому? У них там наступательную тактику, говорят, неплохо изучают. Комбат, когда итоги подводил, отметил, что если бы не удачное расположение на местности, то победу за «боестолкновение» он бы Гордееву отдал. Блин, можно подумать, не я позицию выбирал, а она сама мне нарисовалась! А в целом мы лучшие. Как всегда. Ура!

Мерно потрескивал костер. Ночная стрельба закончилась полчаса назад. После построения и проверки оружия на разряженность комбат дал время на отдых. Завтра с утра — марш бросок в ППД. Охранение выставлено. Мало ли. Остальные бойцы кто что: кто спать завалился, кто ест, кто просто бездельем мается. Я тоже сейчас чайку попью и спать лягу. Умотался.

— Товарищ лейтенант, — Костенко бросил в костёр целлофановую обертку из-под галет, — мне в воскресенье на рынок сходить надо.

— Зачем? — меня уже тянуло в сон.

— Пленку полиэтиленовую купить.

— Так у всех же должна быть мы же на всю группу закупали?!

— В кузове «Урала» оставил.

— Ты бы ещё там голову оставил! — естественно, в кузове он её уже не найдёт. Ребята в автороте шустрые. Но что с ним теперь сделаешь?

— Сходишь, с Дубляковым пойдёшь. Ему там тоже чего-то надо. Заодно верёвки пятьдесят метров закупите и проводов метров сто пятьдесят, для подрывной линии. Точно такие, как вторая группа закупила. Их и распутывать, и носить гораздо легче, чем наш армейский провод.

— Товарищ лейтенант, а что нужно для того, чтобы медаль или орден получить? — это уже Дубляков. Легок на помине.

— Орден? — ну он и хватил, орден… Орден фик заработаешь, орденами нас не слишком балуют, с медалью проще, но и её попробуй ещё заслужи.

— Подвиг совершить надо. Отличиться в бою там или ёще что…

— А если десяток «чехов» завалить, дадут? — вот шустёр, их сперва найти надо. Блин, десяток. Я бы покачал головой, но лень.

— Дадут, наверно… — Ишь, как он быстро скис. — Да дадут, дадут, и пять завалишь — дадут. Технику вражескую уничтожишь, разведданные ценные добудешь. И много всего… — Ну вот, снова повеселел, думает всё так просто. По горам, прежде чем результат будет, так ещё находишься, что ой-ё-ёй. Разведка — дело кропотливое. Тут и опыт, и время нужно. Опять же везение. Без везения никак! Но полагаться только на везение нельзя.

— Товарищ лейтенант, а билеты на поезд уже взяли?

— Наверное.

— Скорее бы уж уехать, — вот не терпится ему! Вот и мне не терпится, а с другой стороны что-то за душу тянет. Что именно — не пойму, наверное, всё понемногу. По Юле соскучился, и это за пять дней полевого выхода, а там полгода. Ничего, переживу. А звезды на небе какие чистые! Свежеет. Завтра день погожий будет. Хорошо! Не люблю облачность, не люблю…

Шесть часов утра. Подъём. Надо дать возможность бойцам перекусить. В семь часов построение. Проверка наличия личного состава, оружия и имущества, наверняка ещё разок проверимся на разряженность.

— Здорово, Николай! — это я старшине — контрактнику Ермолову из группы Шахмедзянова. Хороший мужик, боевой, мы с ним почти дружим. — Как дела?

— Как сажа бела! — что-то он не в духе.

— Что так?

— А… — старшина с обречённым видом махнул рукой. — Только пришли.

— Офигеть! — Мда, группа Алика последняя, хотя это уже привычно. Сколько раз встречались на занятиях, постоянно ни хрена не делают, спят.

— Надоело бороться, мне что, больше всех надо? — Николай в этой группе вторую неделю. Комбат определил «для усиления». А оно видишь, как вышло, и у него руки опустились. Что ни говори, а командир есть командир. Обухом топора не перешибёшь.

— Ему ничего не нужно, — это он имеет в виду Шахмедзянова, — а я один биться с личным составом не буду. Надоело! Он распустил всех хуже не куда. Сплошное гадство. Я вчера чуть Рибову по морде не надавал, едва сдержался.