Сетевая война против сербов. Уроки для России - Слободан Стойичевич

это было предупреждение рассечения Rimland’а Спикмэна. Непосредственным продолжением этого стал План Маршалла (Программа восстановления Европы), обнародованный в июле того же года, по оказанию американской экономической помощи зоне англо-американских интересов в Европе.

Уже 4 апреля 1949 года был основан блок НАТО. В качестве вынужденной реакции на всё это СССР шестью годами позже, 15 мая 1955 года, основал Варшавский договор. Это в каком-то смысле заморозило геополитическое соперничество в Европе.

После установления ядерного паритета отношения суперсил стали основываться на стратегии ядерного сдерживания, так как стало очевидным, что конфликт двух блоков с использованием ядерного оружия приведёт к ядерной зиме и практическому концу истории человечества.

Хотя оба блока продолжили и даже ускорили гонку вооружений, уже в 1954 году британский военный историк и теоретик сэр Безил Лиддел Гарт (1895–1970) опубликовал свою «Стратегию непрямых действий» (Strategy: the indirect approach) в которой объяснил, что в условиях невозможности решения блокового конфликта путём лобового военного столкновения, борьба должна вестись другими, более тонким средствами, с использованием «непрямого подхода». Кроме ряда прямых «прокси»-войн в следующие несколько десятков лет, где две суперсилы «покровительствовали» воюющим сторонам, эта стратегия стала причиной лихорадочной работы над развитием других теорий и стратегий для возможных конфликтов в рамках «непрямых подходов».

Кроме прочих учреждений, занимавшихся поиском решения самых разных проблем и задач в области развития новых видов конфликта, американцы основали think tank — «мозговые тресты» или «фабрики идей», призванные создавать и разрабатывать, кроме прочего, новые концепции ведений войн. Одним из таких «мозговых трестов» является корпорация RAND, в 1993 году давшая жизнь понятию «сетевая война».

1.2. Сетевая и сетецентрическая войны — общее и отличия

Развитие технологии и появление новых видов электронной коммуникации, а особенно Интернета, открыло дорогу разработке новых видов военных стратегий. Конечно, по большей части эти исследования абсолютно недоступны, поэтому при рассмотрении новых доктрин сетевой и сетецентрической войн нам придётся в основном опираться на общедоступные источники и на данные из российских источников.

Термин «сетевая война» (netwar) впервые появился ещё в 1993 году. Его предложили сотрудники RAND Дэвид Ронфельдт и Джон Аркилла; он связан с глобальным распространением новых типов коммуникации, включая Интернет, что подрывало монополию держав в области контроля над информацией. Позднее к разработке этой концепции подключились и другие специалисты, некоторые её сегменты открыто публиковались в разных книгах и статьях (Arquilla J. Ronfeldt D.F. The emergence of noopolitik: toward an American information strategy. Rand Corporation,1999; Arquilla J. Ronfeldt D. F. Networks and netwars: future of terror, crime and militancy, Santa Monica: Rand Corporation, 2001). Однако концепция сетевой войны в значительно меньшей мере представлена общественности, чем концепция сетецентрической войны. Кроме того, в опубликованных материалах по концепции сетевой войны в большинстве случаев говориться о том, что сами авторы называют «тёмным лицом сетевой войны», в то время как о «светлом лице» имеется гораздо меньше общедоступных источников

«У государств имеется целый диапазон вероятных стратегий для того, чтобы иметь дело с сетевыми негосударственными акторами. То, какие стратегии избираются, может иметь значение в зависимости от того, какое лицо сетевой войны преобладает — темное или светлое. Если это темное лицо — с его террористами, преступниками и опасными этнонационалистами, то Соединенные Штаты и их союзники должны противостоять ему. Но в определенное время и в особых местах, социальная сетевая война может служить дополнением правительственной стратегии (…). Такой подход является многообещающим для США, хотя мы и ранее практиковали такой метод, но без формального анализа. Другими словами, это можно назвать термином «ноополитика». Фактически, это регулярная работа правозащитников и других неправительственных организаций, по эффективности превосходившая деятельность американских чиновников и стратегов. (…) Наконец, государства могут активно обхаживать и лелеять благоприятных негосударственных акторов и их сети, поощряя их рост, увеличивая их потенциал и координируя с ними свою работу».[7]

Схема атакуемых общественных областей. Киберобласть — только часть инфосферы, которая только часть ноосферы, включающей весь социум. Эти области коррелируют, так что нападения и изменения в одной области влияют на все остальные.

(Источник: Libicki, Martin С. Cyberdeterrance and cyberwar. Santa Monica, CA: RAND, 2009. P. XIX.)

Сетевая война — распространение чисто военных коммуникационных стратегий и приёмов на ноосферу, то есть на всё общество с целями, которые и далее остаются военными: завоевание и порабощение определённого общества, но не военными, а гражданскими средствами — социальными сетями между социальными субъектами.

Сетевая война суть принципы и приёмы сетецентрической войны, применённые невоенным путём, невоенными средствами к невоенным объектам, но по-прежнему с военными целями.

Модель сетецентрической войны (Net-Centric Warfare) публично представлена в 1998 году (хотя работа над ней велась с 1993 года) военным сообществом США (вице-адмирал Артур Себровски и эксперт Джон Гарстка). Эта модель была взята за основу модернизации Вооружённых сил и связана с переходом общества на новый тип экономики: от платформо-центрической к сетецентрической модели.

Первый шаг в этом направлении сделал полковник ВВС США Джон Уорден[8], который занимался планированием длительных кампаний, разработал новый систематический подход к военным операциям и назвал его «Операции на базе эффектов — ОБЭ»[9] (Effect-based Operations)[10]. Концепция ОБЭ строится на уникальной модели современного государства-нации, представляющей собой структуру из пяти концентрических колец[11]. Центральное кольцо, представляющее национальное руководство — важнейшее с точки зрения военной терминологии; оно окружено и защищено четырьмя другими. Второе кольцо — производство, включая различные заводы и фабрики, электростанции, нефтеперерабатывающие предприятия и т. д., которые в случае ведения военных действий жизненно важны для защиты государства. Государственная структура коммуникаций — шоссейные и железные дороги, линии электропередач и другие линии снабжения — составляют третье кольцо. Четвёртое кольцо — народ. Последнее — внешнее — кольцо составляют вооружённые силы.[12]

Графическое изображение модели неприятеля в системе пяти колец

(Источник: Савин Л. Сетецентрическая и сетевая война

Введение в концепцию. М.: Евразийское движение, 2013.)

Планируя операцию «Молния», составную часть операции «Буря в пустыне» в Ираке, американцы надеялись, что с помощью новых достижений техники и разведданных смогут напасть и уничтожить внутренний круг. Поэтому схема названа «война изнутри наружу» (Inside-out warfare).

Следующим шагом Уордена была дальнейшая разработка теории пяти колец, что привело к выходу в специальном издании ВВС США

Airpower Journal в 1995 году публикации под названием «Неприятель как система». На основании сравнений и исторических примеров, Уорден разработал убедительную и логичную концепцию, в которой кроме кольцевой структуры используется термин «стратегический паралич». «На стратегическом уровне мы достигнем наших целей, вызывая изменения в