Нацистские пожиратели кишок (ЛП) - Филлипс Харрисон

- И ты, - сказал последний охранник, хватая Терезу за руку. В свои семнадцать лет Тереза была, возможно, самой молодой из заключенных. - Пошли отсюда.

Двое охранников вышли из комнаты, увлекая за собой Алу и Терезу. Как только они ушли, дверь захлопнулась и снова заперлась.

Внезапно комнату затопил ропот, заключенные начали лихорадочно обсуждать то, что только что произошло.

- Что это было? - спросила Мириам.

- Не знаю, - ответила Мэри. Она знала, что ее слова звучат как заезженная пластинка, но другого ответа у нее не было.

- Их действительно приглашают на ужин?

Мэри покачала головой:

- Я в этом сильно сомневаюсь.

- Так почему же они это сказали?

- Я не знаю.

- Мне это не нравится. Происходит что-то странное. А если они не вернутся?

Это была мысль – а что, если они не вернутся? Мэри знала, что, скорее всего, они не вернутся. Куда бы их ни везли, они почти наверняка будут убиты после того, как покончат с тем, что делали. Мэри сомневалась, что у них будет хоть какая-то еда.

- Они сказали, что у них гости, - сказала Мэри. - Я могу только предположить, что они имели в виду офицера СС, который прибыл сюда ранее. Я предполагаю, что их забрали для его развлечения.

- Ты имеешь в виду его сексуальное удовлетворение? И поэтому они выбрали девушек помоложе?

Мэри кивнула.

- Зачем выбирать девиц средних лет вроде нас, когда можно есть молодое, свежее мясо?

- Боже мой. Надеюсь, они благополучно вернутся обратно.

- Не сомневаюсь, - сказала Мэри. Конечно, она лгала: она ни на секунду не верила, что они когда-нибудь снова увидят этих трех девушек.

Закончив бормотать, остальные женщины забирались обратно в свои постели или возвращались на свои места на полу. Мириам забралась в постель, а Мэри присела на край.

- Жаль, что мы не можем им чем-нибудь помочь, - сказала Мириам, устраиваясь поудобнее.

- Мне бы тоже этого хотелось. Но мы ничего не можем сделать. Нам просто нужно выжить.

- Я уверена, что Бог на нашей стороне.

- Я надеюсь, что ты права, - сказала Мэри, хотя и сама не была уверена, насколько это правда. Она выросла в благочестивой еврейской семье. Ее отец был раввином в их синагоге. Она верила в Бога. Но ее вера подверглась испытанию, с тех пор как нацисты начали свое вторжение в Европу. Почему Бог позволил этому случиться с ними? Они были хорошими людьми – они не заслуживали ничего из этого.

Мириам зевнула.

- Спокойной ночи, Мэри, - сказала она.

- Спокойной ночи.

В ту ночь Мэри почти не сомкнула глаз.

Четыре  

Эти три девушки – Янина, Ала и Тереза – так и не вернулись. Не было их и на "построении" на следующее утро. Мириам – стоя вместе со всеми остальными в толпе – казалось, не заметила этого. Но Мэри это не устраивало: если они все еще были живы, то уже должны были вернуться. Это означало, что они уже мертвы.

Теперь они ничего не могли поделать. Они ничего не смогли бы сделать. Как Мэри сказала Мириам вчера вечером, все, что они могли сделать, это попытаться выжить сами.

По крайней мере, сегодня не было дождя. На самом деле погода была на удивление приятной. Небо было ясным, позволяя теплу солнца омывать собравшихся.

Но было не слишком жарко. Летом дела всегда шли гораздо хуже. Когда летнее солнце стоит над головой и обжигает вас, когда вы стоите там часами, чувствуя, что ваша плоть может расплавиться на ваших костях, вы начинаете чувствовать, что можете умереть в этот самый момент.

И многие люди действительно умерли.

Жара была слишком сильной; многих людей убило обезвоживание. Даже если обезвоживание не убивало их, любой, кто упадет в обморок (что случалось гораздо чаще в летние месяцы), будет избит – и часто убит, как и Петр накануне.

К счастью, сегодня утром жара была не такой уж сильной.

Как всегда, Шульц стоял в первых рядах толпы. Самодовольная улыбка на его лице сказала Мэри, что он доволен собой.

Чем именно он был доволен, она не знала. Но что-то его радовало – что-то, мрачно подумала Мэри, что, без сомнения, имеет какое-то отношение к тому, что он сделал с этими девушками прошлой ночью.

Рядом с Шульцем стояли охранники. Перед каждой группой стояла дюжина человек. Это было необычно; обычно их было всего восемь или девять. Это только показывало, сколько солдат они сюда привели. Казалось, им больше нечего было делать, кроме как стоять на страже "построения".

Краем глаза Мэри заметила Ванду. Девушка выглядела хрупкой. Она казалась изможденной. Ее кожа приобрела болезненный зеленовато-серый оттенок. Вчера Мэри помогла ей вымыться, смыть кровь с лица (Йозеф не позволил ей вымыться, пока остальные не поужинали). Однако Мэри ничего не могла поделать с ее сломанным носом; с этим Ванде придется научиться справляться самой.

Глаза у нее были черные, кожа вокруг них была красная и сильно опухшая.

С того места, где стояла Мэри, казалось, что Ванда дрожит и едва держится на ногах. Мэри была уверена, что именно Ванда сегодня упадет в обморок. Если это произойдет, ей почти наверняка придется выдержать жестокое избиение. Мэри не была уверена, сможет ли Ванда пережить такое.

Но тут слева от Мэри раздался шум, отвлекший ее внимание от Ванды.

Упала Роза, подруга Мэри. Она стояла в первом ряду. Люди что-то бормотали, словно умоляя ее встать.

Но было уже слишком поздно.

К тому месту, где лежала Роза, уже подошел сам Шульц.

- Вставай! - Сказал он.

Роза едва могла оторвать голову от земли.

- Вставай сейчас же или будешь страдать от последствий! - Сказал Шульц.

Роза положила ладони на землю и оттолкнулась. Это было бесполезно, она была слишком слаба.

- Ах ты, наглая маленькая дрянь! - Сказал Шульц. Он схватил Розу за волосы и потащил ее из толпы в переднюю часть двора. Роза ничего не могла сделать, чтобы остановить его.

- Нет! - Раздался голос среди заключенных.

Это был Стефан.

На какое-то мгновение Роза забыла о нем. Он был мужем Розы. Они были одной из немногих пар, которые не были разделены на лагеря. Мэри подружилась с ними обоими.

Стефан продвигался вперед, пробиваясь сквозь толпу.

- Роза! Нет! Пожалуйста, не трогайте ее!

В конце концов, Стефан заставил себя выбраться из толпы. Проходя через первый ряд, он споткнулся и упал на колени.

- Что все это значит? - спросил Шульц, все еще крепко сжимая в кулаке волосы Розы.

- Это моя жена. Пожалуйста, не трогайте ее.

- Твоя жена? Я думал, что мы разлучили все супружеские пары. Что ж, это очень интересно, не так ли?

- Пожалуйста. Умоляю вас. Не делайте ей больно.

Шульц кивнул двум охранникам. Они поспешили туда, где Стефан все еще стоял на коленях, подняли его на ноги и повели туда, где теперь стоял Шульц, возвышаясь над женщиной, свернувшейся в кучу у его ног. Оказавшись там, один из охранников взмахнул винтовкой, и приклад больно ударил Стефана по коленям. Стефан со стоном опустился на землю.

- Так это твоя жена? Вы давно женаты?

- Да, - сказал Стефан со слезами на глазах. - Мы женаты уже девять лет.

- Да, это долгий срок, не правда ли?? У вас есть дети?

Стефан кивнул.

- Дочь.

- И что с ней случилось?

- Вы, чертовы нацистские ублюдки, убили ее!

Шульц расхохотался. Даже охранники не могли удержаться от смеха. У всех на лицах растянулись глупые улыбки. Как будто это была самая смешная шутка, которую они когда-либо слышали.

- И ты видел, как она умерла?

Стефан посмотрел на землю и покачал головой.

- Нет.

- Значит, ты не видел, как кто-то перерезал ей горло? Ты не видел, как кто-то вышиб ей мозги? Ты не видел, как ее безжизненный труп извлекли из кузова грузовика?

- Нет.

- Тогда, возможно, она не умерла.

Стефан посмотрел на Шульца. Оттуда, где стояла Мэри, она не могла точно сказать, но ей показалось, что в глазах Стефана мелькнул проблеск надежды. Даже Роза смогла поднять голову при мысли о том, что ее дочь все еще жива.