Пятое время года - Екатерина Тильман

– Знаешь, Женя, как исследователь ты был ценен двумя вещами: аккуратностью и везением. – Евгений вздрогнул от этого «был», но сдержался, а Веренков продолжал тем же тоном. – Или интуицией, если угодно, это почти то же везение... К сожалению, и то, и другое ты изрядно растерял во время своей самодеятельности! Одна ошибка мало о чем говорит, но когда они идут одна за другой... В общем, ты понял меня?

Евгений побледнел.

– Так что же, – голос плохо подчинялся ему, и слова выговаривались очень медленно. – Так что же, я уже не могу вернуться?!

Ян с жалостью посмотрел на него:

– Ну почему же. Вернуться можно всегда, ты же еще не в загробном царстве. Но не забывай, что увольнял тебя не я! Поговори с Гуминским, если он согласится – что ж... Самостоятельных исследований ты, конечно, еще долго не будешь вести – но в лабораторию я, пожалуй, смогу тебя пристроить.

Очевидно, лицо Евгения отразило его внутреннее состояние – потому что Веренков со вздохом поднялся и подозвал официантку.

– Вызовите, пожалуйста, такси. И проследите, чтобы молодой человек действительно на нем уехал! – сказал он, и, безразлично кивнув на прощание, направился к выходу.

В какой-то момент Евгений едва не сорвался следом – догнать, объяснить наконец, пробиться сквозь эту невесть откуда взявшуюся стену! Но последние остатки рассудка удержали его. Ясно ведь, что Ян не хочет больше помогать проштрафившемуся ученику. «Поговори с Гуминским...» Неужели Евгений подвел его сильнее, чем можно было ожидать? Или просто оказался пешкой в каком-то высоком споре, причем пешкой «не того цвета»? А впрочем, какая разница! В любом случае назад дороги не было, двери СБ захлопнулись для него навсегда...

Евгений никогда не думал, что может быть так: не плохо, не тоскливо, даже не обидно – просто пусто...

Наверное, он остался бы сидеть в кафе до закрытия – безразличие не требовало действий, а любая мысль вызывала досаду: о чем теперь вообще можно думать, зачем?.. Но подошло вызванное Веренковым такси, и официантка без малейшего смущения – да, похоже, Яна тут все-таки знали! – напомнила Евгению, что тот должен уехать. Кому это он, интересно, должен?! Однако сердитая разборка с нахальной девицей (заодно перепало и ни в чем не повинному таксисту!) невольно заставила Евгения очнуться. Он выскочил из кафе и направился куда глаза глядят – пешком, чтобы успокоить нервы...

Итак, Ян отказался от него. Отказался раз и навсегда, отбросил за ненадобностью... и хотя принять этот факт было почти невозможно, сделать это следовало!

Евгений не мог себе представить такое. Заранее думая о предстоящем разговоре, он ждал любых упреков, самого сурового осуждения, был готов даже к тому, что Ян глубоко оскорблен и в первый момент вообще пошлет его подальше! Это не пугало Евгения: на упреки можно ответить оправданиями, сквозь любую обиду можно пробиться, пусть не с первой попытки – но что делать со спокойным безразличием?

И как равнодушно Ян отказал своему бывшему ученику в помощи! Евгений понял бы, если бы тот просто сказал «не могу, ты слишком виноват, чтобы вернуться». Но услышать, что не представляешь больше ценности...

Куранты на ратуше начали мелодичный перезвон. Евгений поднял голову: ого, уже половина десятого! Если он хочет успеть на вечерний самолет, стоит поторопиться!

А может, не лететь сегодня, переждать до утра, успокоиться?.. Да нет, нельзя, ведь Юля чувствует его и наверняка уже с ума сходит – можно представить себе, сколько он всего наэманировал после разговора с Яном! Так что все равно нет смысла оттягивать разговор...

...Несмотря на спешку, на самолет Евгений едва не опоздал – и упав наконец в кресло, долго не мог отдышаться. К счастью, никто из сент-меллонских знакомых этим рейсом не летел, и можно было не врать и не изображать бодрость. Да и в автобусе в это время народу тоже будет совсем немного. Хотя... Евгений представил себе полуторачасовую тряску по серпантину, и решил что несмотря ни на что, вернется домой на вертолете – и пусть кто-нибудь попробует предъявить претензии по поводу ночного шума!

...Юля не спала. Она вышла на крыльцо – и Евгений вдруг поразился, насколько изменили ее эти полгода. Гладко причесанная, с неизменной шалью на плечах, очень аккуратная в движениях – Юля теперь мало напоминала дерзкую девчонку, когда-то покорившую Евгения. Странно, как он не замечал раньше этих перемен?

Или замечал, но не придавал значения? Ведь до сих пор думалось, что жизнь в Серпене – недолгий, временный этап, «застой перед новой дорогой», как писал в тонечкином гороскопе Юрген! Кто мог подумать, что дорога закончится тупиком...

Евгений испытал неожиданную злость на всех и вся: на Веренкова, на нового куратора, на скучнейшее провинциальное общество Серпена, на Сэма... даже на вертолет, который теперь приносил больше проблем, чем удовольствия! Нельзя, чтобы Юля превращалась в провинциалку, не хотел он этого, и провались все к чертям! Никакие открытия не стоят таких жертв...

Но что теперь можно сделать? Признать поражение, послать подальше все астралы – и снова начать думать о реальной жизни? Вернуться в СБ? Это еще возможно, если покаяться Гуминскому, рассказать все...

– Черт бы тебя побрал, проклятая ведьма! – зло и тихо сказал Евгений в ночь, обращаясь к невидимой Тонечке. – Либо ты выходишь на контакт, либо пропадай пропадом в своем замке... Я не буду больше молчать о тебе, у меня тоже есть предел...

Конечно, никто ему не ответил. Впрочем, Евгений и не ждал ответа...

...Естественно, уже наутро Евгений со стыдом вспоминал свои вчерашние выпады в адрес Тонечки. Да, обида, нанесенная Яном, была сильна, но астрал-то чем виноват? Тем, что его постоянно надо оберегать, что он не выдерживает прямых взглядов? Ну хорошо, можно бросить его прямо сейчас – но как жить потом с вечной памятью о собственной слабости, о предательстве? А Юля... Разве она простит?!

Весь день Евгений был мрачен и неразговорчив. Юля и Сэм ни о чем его не расспрашивали, понимая, каково ему после вчерашней беседы с Веренковым.

Впрочем, неутомимый мозг Евгения уже начал искать новые возможности взамен утраченных. Да, на помощь СБ рассчитывать теперь не приходится – но разве сами они сделали все, что могли? Разве исчерпаны все возможности связи с астралом?..

Кончено, в сложившихся условиях самым верным и надежным способом было бы убийство, совершенное с помощью Тонечки. Увы, это было невозможно! Но оставался еще один, последний вариант...

...До сих пор Евгений старался не мечтать понапрасну о возможности еще одного непосредственного контакта с портретом Тонечки – после ссоры с Горвичем об этом, казалось, не могло быть и речи! Но теперь забытая мысль снова вынырнула из подсознания...

Еще раз проникнуть в замок... Конечно, это безумно опасно – если попадешься, граф вряд позволит уйти живым! Но все-таки... Ведь можно изменить внешность, можно попасть в замок с экскурсионной группой – вряд ли к ним особо приглядываются... А если группа будет большой и разношерстной, можно даже отстать где-нибудь в замке, благо там теперь каждый уголок знаком! А ночью снова попытаться поговорить с портретом...

Правда все это на грани бреда, и риск невероятный... Но что делать, черт возьми, если не у кого больше просить помощи!

Евгений не торопился рассказывать Юле и Сэму о новой идее. Будь его воля, он вообще промолчал бы и поехал в Шатогорию один: спокойнее, когда рискуешь только собой, да и подготовка к таким приключениям у него все же получше...

Но разве скроешь что-нибудь от Юли? Евгений видел, что она о чем-то догадывается, хотя и не заводит разговора первой. Да и Сэм смотрит как-то виновато – но тоже помалкивает. Они что, сговорились не тревожить его лишний раз? Но если да, то почему? Сочувствуют? Или осуждают? Черт его знает...

Разговор начистоту состоялся через пару дней – и довольно неожиданно. Утром во время завтрака Сэм вдруг заявил, что собирается уехать. Евгений оторопел, ничего подобного он не ждал. Даже для Юли это оказалось новостью!

– Куда тебя еще понесло? – возмутилась она. – Что тебя не устраивает? Ты что, жениться собрался? Или в Серпене скучно стало?

Сэм слегка улыбнулся – рассерженная Юля всегда выглядела немного комично – и коротко объяснил:

– Был смысл жить вместе, пока мы пытались связаться с Тонечкой. Теперь я просто не хочу вам мешать, вот и все. Зачем вам третий лишний?

– Ты никому не мешаешь, Сэм! Во всяком случае, не настолько, чтобы покидать город! – заметил Евгений.

– Ну... – Сэм откровенно смутился: видимо, он не был готов к тому, что его станут удерживать. А Юля, уловив это смущение и почувствовав какие-то еще неясные, но тревожные образы, потребовала бесцеремонно:

– Говори уж прямо: что ты задумал?! И почему тайком от нас?

Сэм вздохнул... но спорить было бесполезно. Да он, видимо, и не хотел особенно спорить.