Куда кривая выведет - SeaFox

Ещё в марте, тетушка умудрилась написать Гарри письмо, на адрес дома профессора Снейпа, в Тупике Прядильщика, в котором сообщала, как они и договаривались, что она и ее семья последовали его совету, данному осенью, и желали ему приятных каникул. «Вот и замечательно, — думалось Гарри, — хоть кто — то будет счастлив. Надеюсь, их не будут искать, а если и будут, то не найдут…». Нет, родственников он не стал, со временем, любить больше, но он искренне им сочувствовал, столько лет жить в нервном напряжении, в условиях почти военных, ведь неизвестно, что взбредет в голову «ненормальному» племяннику, и как это исправлять, не имея ни силы, ни способностей.

Дамблдор ни в Хогвартсе, ни в Визенгамоте так и не появился, министр Фадж на очередном заседании Верховного Суда поставил вопрос о снятии его с должности Главы Визенгамота, мотивировав это тем, что МКМ уже отказало бывшему директору в должности председателя, вменяя ему в вину отвратительную подготовку Турнира Трех Волшебников, да и директорство в Хогвартсе с него сняли ранее. Как сообщил лорд Малфой, пока решение по этому вопросу отложили, постановив, что без самого Дамблдора, решать такой вопрос не этично, вот если он и на двух следующих заседаниях не появится, тогда и будут думать. Заседания назначили провести на следующей неделе, в понедельник и пятницу, и отправили Дамблдору сову, с приглашением на обе даты сразу.

Информаторы в Совете Лордов и Визенгамоте у Альбуса Дамблдора были, и поэтому в понедельник, примерно посередине заседания, он гордо прошествовал на свое место, окинул собравшихся укоризненным взглядом, поверх своих очков, и кивнул, предлагая замолкшему докладчику продолжать выступление, прерванное его неожиданным появлением. Сам же старательно углубился в изучение пергамента с повесткой дня. Выступающий завершил свою речь достаточно быстро, и министр Фадж, взяв слово, поставил на повестку дня вопрос о компетентности Верховного Судьи.

Весь этот удручающий бардак Гарри и компания посмотрели в омуте памяти, куда любезно слил свои воспоминания лорд Малфой. Дамблдор очень натурально удивился изменению повестки дня, но испуганный его попытками накалить обстановку в магической Британии министр был настойчив в своем желании раз и навсегда покончить с диктатом директора. Его не смущало то, что половина присутствующих была к противостоянию с победителем предыдущего Темного лорда, откровенно, не готова. Собрание продолжалось еще несколько часов, но прийти к компромиссу маги так и не смогли, голосование, только, подтвердило их нежелание решать такой вопрос незамедлительно. И закончилось все вынесением «последнего» предупреждения Главе Визенгамота. Директор остался этим вполне доволен, Фадж был разочарован, а основная масса собравшихся вздохнула с облегчением.

Компания заговорщиков, во главе с Гарри Поттером и бывшим Темным Лордом, просмотром воспоминаний осталась не совсем довольна. С одной стороны, вполне ожидаемо, что сдвинуть Дамблдора с места Главы Визенгамота, будет не так просто. Одного желания, даже самого министра магии, было для этого совершенно недостаточно. С другой стороны, особой поддержки ни министр, ни Дамблдор не получили, с Фаджем все ясно, его и раньше никто всерьез не воспринимал, а вот то, что коалиция Светлейшего в главном судебном органе страны значительно уменьшилась, было огромным достижением. Недаром лорд Малфой уже который год указывал на значительные изменения в законодательстве, проводимые Дамблдором, которые далеко не всегда шли на пользу магам, и очень часто шли в разрез с основными законами магии, выведенными еще далекими предками, и являющимися основополагающими для магического сообщества всех стран. То, что маги, заседающие в Совете Лордов и в Визенгамоте, стали задумываться, а куда ведет их мир Великий Светлый волшебник, было замечательно, но этого было мало.

Ближе к концу июля случилось происшествие, удивившее весь магический мир Англии. Альбусу Дамблдору сама школа отказала в праве быть её директором. В тот день ничего не предвещало потрясений. Так как мадам Амбридж, после окончания учебного года, так и не смогла попасть в директорские покои, то министр Фадж отозвал ее из школы, если Хогвартс не принял её директором за то время, что она в нем руководила, значит, дальнейшее её пребывание там теряло смысл. Все решили, что Хогвартс остался верен предыдущему директору, и назначать нового — смысла нет. Поэтому, когда Дамблдор оповестил всех профессоров, что собирается провести педсовет и для этого прибудет в школу двадцать пятого июля, никто особо не удивился, а некоторые, например заместитель директора Макгонагалл, очень обрадовались. Но надеждам Светлого волшебника не суждено было сбыться. Через камин в кабинет попасть никто не смог, гаргулья к приказам и паролям осталась совершенно глуха, мало того, ни один из эльфов — домовиков, не появился на зов бывшего, как теперь уже все понимали, директора. Все его личные вещи, аккуратно сложенные в сундуки домовиками, замок, напоследок, перенёс к ногам директора. Отставка была полной и окончательной, и не подлежала никакому сомнению.

Дамблдор уходил из Хогвартса сильно разозленным, но против магического замка воевать было бессмысленно, лучшей и важнейшей, по его мнению, своей должности он лишился. Правда, оставалась вероятность, что директорское кресло займет его заместитель Минерва Макгонагалл, которой будет очень легко управлять, но это были сложности, которых он никак не ожидал. С чего замок, который он даже не воспринимал иначе, как груду старинных камней, а разговоры о разумности, как сказки для детишек, вдруг обрел собственную волю, он, не получивший необходимого воспитания, и не стремившийся понять и принять старинные законы, уразуметь так и не смог.

А во всей Англии, взбудораженной на следующей день статьей вездесущей Риты Скиттер, наступили очередные, неожиданные, но оттого не менее смутные времена. Фадж потирал радостно пухлые ручки, и министерство плодило кандидатуры на место директора с завидной скоростью хорошо отлаженного конвейера. В школе, что ни день, появлялись новые претенденты, потрясающие в своих руках очередным указом, но единожды проявивший свою волю и разум замок не пускал их, порой, даже на порог. Уставший от такого беспредела чиновничий аппарат решил пойти наиболее простым путем. Сам министр заявился в школу, вместе со свитой и журналистами, созвав, предварительно, всех профессоров, во главе с Макгонагалл и отправился к упрямой гаргулье. На министра злополучная статуя никак не среагировала.

— Поскольку претендентов, имеющих опыт и желание поработать на этой должности, больше нет, то мы решили дать самой школе осуществить выбор из членов педагогического состава. Начнем с заместителя бывшего директора, профессор Макгонагалл, прошу, вы первая.