Сын Розовой Медведицы. Фантастический роман - Виталий Чернов

Дождавшись кратковременного затишья, Кара-Мерген выскочил к шалашу и принес охапку травы. Потом он заткнул изнутри лаз, оставив в нем лишь небольшое отверстие.

— Такая погода шибко опасная. Совсем пропасть можно. Я вот так один раз чуть-чуть не пропал. И вот ведь какое дело! Знал, скоро буран будет, прятаться надо, а силы нету, воли нету, голову какой-то туман кружит, страх берет. Я шибко боялся. Потом мало-мало ползал, ямку искал, прятался. Утром проснулся — хоть бы что!

— Высоко в горах мало кислорода, воздуха, — отвечал ему Федор Борисович, хотя и сам не знал точно, чем можно объяснить апатию и невольный страх человека перед наступлением снежного урагана. — А когда вот такая погода, воздуха становится еще меньше. Вы чувствуете, как мы все тяжело дышим сейчас? Атмосферное давление резко понижается. Вот это, очевидно, и вызывает в человеке угнетенное состояние.

А за пещерой уже бушевала метель — со свистом, с воем, с протяжным гудом. Под этот вой и гуд они все и уснули, тесно прижавшись друг к другу. Проснулись утром в белой тишине, в сказочно красивом мире, родившемся за одну ночь перед их каменным убежищем. Вокруг толщиной в два вершка лежал ослепительно чистый снег. Лежал и не плавился, хотя было тепло и солнце снова собиралось греть по-августовски. Федор Борисович и Скочинский, раздевшись до пояса, принялись играть в снежки, смеясь и радуясь, словно не надо было решать, что же делать в связи с угрозой Абубакира, словно вообще не было странного предчувствия беды перед снежной бурей, словно всегда было хорошо.

17

Утром действительно как-то все стало ясно. Тревожная весть, принесенная Кара-Мергеном, уже не вызывала того острого опасения за сохранность базы в долине и возможную вспышку эпидемии холеры в казахских стойбищах, какое она вызвала перед снежной бурей. Конечно, приезд в долину Черной Смерти Абубакира со своими воинственно настроенными жигитами, их угроза, их сообщение о холере серьезно осложняли дальнейшую работу экспедиции, но вывод и окончательное решение, как поступить, напрашивались сами собой. Вчерашнее предложение Скочинского было единственно верным и резонным. Он должен был спуститься с Кара-Мергеном в долину и попробовать убедить Абубакира, что никакого Жалмауыза — пожирателя людей в этих горах нет, а есть мальчик, безобидное существо, воспитанное зверями. Заразные болезни, время от времени вспыхивающие в аилах, никоим образом не могут быть им посылаемы, все это вымысел и заблуждение суеверных людей, подчас злобно настроенных муллами и недобитыми баями против Советской власти, несущей казахам грамоту, культуру и здоровье. Скочинский должен был также убедить Абубакира и тех, кто сопровождает его, что следует немедленно сообщить в Кошпал о появлении холеры, и тогда опытные табибы не допустят ее распространения на другие аилы. Так должен был сказать Скочинский Абубакиру и сделать все возможное и невозможное, чтобы выполнить перед людьми, попавшими в беду, свой долг ученого и человека.

Завтракали в пещере. Ели подогретое на костре архарье мясо и пили чай с пресными лепешками. Шалаш был разрушен шквалом, и остатки его теперь лежали под теплым, быстро таявшим снегом. Сойдет он, и снова зазеленеют травы, не убитые, а лишь освеженные; вздохнет туманом земля, и буйная альпийская зелень еще долго, до глубокой осени будет радовать глаз своей красотой и давать все необходимое зверю и птице.

С выходом в долину Кара-Мерген не спешил: ждал, когда подтает снег и откроются знакомые тропы.

— Когда снег, ходить плохо, — объяснял он, потягивая из кружки чай смешно вытянутыми губами и держа кружку не за ручку, а под донышко, как привык держать пиалу. — Ногами ступаешь не твердо. Мало-мало не так, в пропасть летишь. Лучше обождать… Я по горам много гулял. Шибко хорошо горы знаю.

— Мы вам очень благодарны, Кара-Мерген, — сказал ему на это Федор Борисович. — Вы опытный следопыт и отличный охотник. Без вас было бы тяжело. Вот окончим работу, вы получите хорошее вознаграждение, найдете себе невесту, мы будем на вашей свадьбе.

— Ой-ой, — засмущался Кара-Мерген, — большую честь оказываешь, Дундулай-ага. Мне давно жениться пора. Скоро тридцать лет будет.

— Это еще не поздно. Мне вон тридцать два, да и то все не соберусь, — засмеялся Федор Борисович.

— Ай, зачем долго холостой ходишь? У тебя вон какая бикеш есть, — упрекнул его Кара-Мерген со всей откровенностью и заставив тем самым густо покраснеть Дину. — Калым платить у вас закона нету. Так бери…

Скочинский захохотал:

— Ха-ха-ха… Федя, он тебе дельный совет дает. Ей-богу, дельный! Без калыма…

— Хм, без калыма… Я бы и калым заплатил, да ведь не пойдет. У вас, Кара-Мерген, легче. Хочет невеста или не хочет — не ее дело. Понравилась жениху — и все. Дальше решает калым.

— Да будет вам, — отмахивалась Дина.

— Зачем — будет? Я правду говорю. — Кара-Мерген, очевидно, вполне серьезно решил отстоять свой довод. — У нас тоже разные случаи есть. Жених невесту любит, невеста жениха любит, а калым платить нечем. Как быть? Тогда карабчить надо. Другого выхода нету. А русскому человеку калым платить не надо, карабчить тоже не надо. У вас закон лучше.

— Да мы не спорим, что лучше, — посмеиваясь, говорил Федор Борисович. — Но у нас нужна обоюдная любовь. Только тогда женятся. А просто так взять нельзя. Это не прежние времена.

— Как нельзя? Дина-апа хороший человек. Ты, Дундулай-ага, тоже хороший. Обязательно взять надо. Бери?…

— Жарайды, — сказал по-казахски Федор Борисович, — если пойдет, обязательно возьму.

— Да ну вас… Вы меня в краску ввели с этим разговором

— А-а, это жаксы. Когда скромная бикеш — шибко хорошо…

Скочинский хохотал от души, свободно и искренне, как может смеяться веселый здоровый человек с открытым и добрым сердцем.

Окончив завтрак, все стали неторопливо собираться в дорогу: Кара-Мерген и Скочинский в долину, Дина и Федор Борисович к альпийскому лугу, чтобы посмотреть, нет ли каких следов, оставленных поутру Хуги на обычных местах его охоты.

— Там, — Кара-Мерген указал пальцем дальше в горы, — снег день-два лежать будет. Может обвал быть. Пожалуйста, осторожно.

— Хорошо, хорошо, — ответил Федор Борисович, — мы будем очень осторожны. Только вы не задерживайтесь.

— Не задержимся, — ответил за Кара-Мергена Скочинский.

Их проводили до тропы, местами уже оголенной и влажно черневшей между островками быстро таявшего снега.

Скочинский подошел к Дине, улыбаясь, сказал:

— Ну, голубушка, дайте я вас поцелую.