Её чудовище - Купава Огинская

– Цела, жива и даже, кажется, здорова, – смущенно призналась я, чувствуя себя неуютно под шокированными взглядами. – Что?

– Вы были мертвы, – пояснил Санхел всеобщее потрясение.

– Ну… – Я повела плечами. Тело все еще было вялым и скованным, но смертельный холод, вгрызавшийся в кости и порой касавшийся сердца, исчез. – Мертвой я себя совсем не чувствую.

Капитан кивнул. Еще несколько секунд он смотрел на меня, словно хотел подойти и потрогать. Будто не до конца верил в мою реальность и желал убедиться во всем лично.

Но вместо этого обратился к Барону, решив не испытывать судьбу и верить своим глазам.

– Как вы ее спасли? – спросил капитан. – Сможете сделать то же для остальных пострадавших?

– Не смогу, – не раздумывая, ответил Барон. Сцепив руки за спиной, он снисходительно смотрел на Санхела. – Я не готов делить свою жизнь с этим городом.

Кто-то из стражников хотел возмутиться, но не решался. По счастливому стечению обстоятельств ни у одного из находившихся в этой комнате людей родные не попали под действие проклятия. В противном случае едва ли слова Барона были бы восприняты так кротко.

Стражники молчали. Каждый из них вспомнил, что это еще не конец. И им предстоит самое сложное: им предстоит узнать, сколько проклятых не пережили разрушение проклятия.

– Придется новое кладбище сооружать, – озабоченно, с ужасом в глазах проговорил констебль, случайно озвучив свои мысли.

– В былые времена люди сжигали своих умерших. Подумайте, не стоит ли вспомнить старые традиции. А мы, пожалуй, пойдем. Оставляю на вас заботу об этой… – Барон нахмурился, глядя на леди Юдас. – К слову, что ее ждет?

– За преступление, подобное этому, существует лишь одно наказание, – спокойно сказал Санхел. – Казнь.

Барона такой ответ удовлетворил.

– Что ж, не буду мешать правосудию, – сказал он, поворачиваясь ко мне. Подхватил под руку и уверенно потащил к дверям.

Когда мы проходили мимо капитана, я почувствовала, как моей спины касается теплая ладонь, – не утерпел он все же, потрогал, желая успокоить свое недоверие.

Удостоверившись в моей реальности, Санхел подарил мне усталую улыбку в ответ на вопросительный взгляд и повернулся к равнодушной леди.

Окончательная смерть сына сильно подкосила ее.

Перед лестницей я притормозила, заставив остановиться и Барона.

– Что?

Я попыталась высвободить руку, но результатом моих стараний стал хмурый взгляд и предостерегающее:

– Дорогая.

– Можно, пожалуйста, я сама спущусь?

– С чего бы?

– Вы торопитесь, а я еще не очень доверяю своим ногам.

Барон внимательно осмотрел носки моих ботиночек, выглядывающих из-под волочащегося по полу подола халата.

Мимо нас, по стеночке, прокрался какой-то стражник и резво поскакал по лестнице, перемахивая через несколько ступеней зараз – так спешил оказаться как можно дальше от Высшего.

– Что ж. – Размышлял Барон недолго и пришел к одному очень неправильному и не совсем понятному выводу: – Если вдруг из-за тебя обо мне начнут распускать какие-нибудь новые глупые слухи, не соответствующие моему статусу и порочащие его, опровергать все будешь сама.

– Что?

Я растерялась и замешкалась, а когда Барон подхватил меня на руки и понес вниз, оцепенела от шока. Он шел вперед, не глядя по сторонам, и не видел, какими взглядами нас провожали. А я видела.

Мне сочувствовали, со мной прощались, некоторые уже вычеркнули меня из мира живых… что было обидно, так как полностью вернулась в него я всего несколько минут назад.

– Знаете, – сказала я с самым серьезным видом, какой только могла изобразить в своем положении: мокрая, в мужском халате, на руках у древнего чудища, – если какие слухи после сегодняшнего дня и появятся, они точно будут всячески поддерживать вашу жуткую репутацию.

– Обещаешь? – насмешливо спросил он.

Как будто я совсем глупая и стала бы что-то обещать такому серьезному типу… Вдруг я не права, а он потом ко мне придет требовать компенсацию за неоправданные ожидания?

– А ритуал правда призвал бы в тело сына леди Юдас Мертвого Бога?

Виртуозная смена темы разговора – не мой конек, но я старалась.

– В лучшем случае это был бы осколок его силы, что на первый взгляд не так уж и страшно. Хотя я бы не рискнул проверять, что из этого получится. В худшем – все захоронения на сотни километров вокруг поднялись бы. Эти земли стали бы домом мертвых.

Я поежилась. С какой стороны ни глянь, а перспективы печальные.

– Спасибо.

Барон усмехнулся.

– Не слишком ли часто ты меня благодаришь? – спросил он, а мне почему-то вспомнились мертвые глаза дамы Ариш.

– Нет.

Доставив к дверям дома, Барон опустил меня на крыльцо и, поцеловав ладонь на прощание, попытался смыться.

– Что ж, – он нахмурился, что-то припоминая, отстранился и отступил на ступень вниз, – Шелла…

– Ка-а-ак вы меня назвали? – изумленно перебила я, ухватив его за отворот камзола.

– А что? Разве тебя не так зовут? – спросил он насмешливо. Барон чувствовал мое смятение и наслаждался им.

– Д-да, но вы же говорили, что имена…

– Ты умерла, – напомнил он, и улыбка поблекла на его лице. Выцвела, смятая мрачными воспоминаниями. – И я решил, если удастся это исправить, сделаю для тебя исключение.

– Подумать только, чтобы вы признали мое существование, нужна была такая малость… – пробормотала я. – Раз уж мы с вами теперь такие друзья, что вы даже запомнили мое имя, может, расскажете, что со мной сделали?

– Друзья? – произнес он медленно, пробуя слово на вкус. – Мне не нравится. Позже я подберу другое определение наших отношений.

– И все же. – Поежившись от его обещания, больше походившего на угрозу, я упрямо повторила: – Что я теперь?

– Просто человек, – пожал плечами Барон. Я уже готова была поверить, что все обошлось, но он добавил: – Связанный со мной кровными узами.

– В смысле, мы теперь родственники? – ужаснулась я.

Он коротко хохотнул, впечатленный моей фантазией.

– Не родственники. Но если хочешь, можешь считать нас семьей. – Барон склонил голову набок, любуясь беспомощным выражением моего лица. – Это будет интересно.

Эпилог

Бозильда пришла на следующее утро. Сама.

Покрутилась у порога, убедилась, что мисочки нет, и, возмущенная подобным произволом, принялась орать.

Ее душераздирающий вой первой разбудил Улису.

Узнав, что все разрешилось, виновные найдены, а проклятие уничтожено, ведьма еще вчера вечером хотела вернуться в свой дом, но все же не смогла оставить меня одну – такой потерянной и жалкой, по ее мнению, я выглядела. Совершенно непригодной для безопасного одиночества.

Потерянной я себя и правда чувствовала, жалкой – не особо. Мне просто было неспокойно, не находилось места, и все валилось из рук. Я раз за разом вспоминала бледное лицо леди Юдас, тело ее сына, прикованное к кровати, и голодную темноту, поедающую меня. Отвлечься не получалось, занять себя чем-нибудь – тоже.

Мне нужно было как-то перетерпеть этот вечер и эту ночь, и ведьма вызвалась помочь с этим: отвлекала разговорами, прогоняла внутренний холод горячим чаем и свежими булочками, которые она не поленилась испечь. Это помогало.

Рядом с Улисой темнота за окном не казалась похожей на недавнюю хищную знакомицу, объедавшую плоть с моей души