Её чудовище - Купава Огинская

Никакого раскаяния он не испытывал. По вечно бледному лицу Барона расплылась самодовольная улыбка.

– Я все еще хорош, – сказал он.

– Мне звать вас Молох?

– Нет, – помрачнел Высший. Имя это явно бередило старые раны. Возможно, потому он с такой охотой и ухватился за людские трусливые сплетни, легко согласившись стать Бароном – лишь бы не быть больше Сокрушителем.

– Бароном вас звать тоже странно. У всех должно быть имя… Вы вот даже мое запомнили.

Он поморщился:

– О чем вскоре, полагаю, буду жалеть.

– Как мне вас звать? – повторила я, проигнорировав его колкость.

– Решай сама, – проворчал Барон. – Первое имя мне дали драконы, второе люди. Пусть это будет твоим. Обещаю носить его до скончания времен.

– Вы не шутите?

– Ничуть. – Он улыбнулся. – Что же, Шелла, дай мне имя…

Драконы

(бонус)

Я спешила по улице мимо домов и людей, привычно не замечая испуганных долгих взглядов, цепляющихся за спину. Мой путь лежал в сторону отделения связи… Мой путь лежал туда каждую среду и каждую пятницу каждую неделю каждого месяца, что я жила в небольшом подгорном городе близ жилища Барона.

Угрозу свою он выполнил, долг мой выплатил и даже приставил кого-то из особенно провинившихся Охотников приглядывать за магазином. Я же, как исключительно неблагодарная во многих аспектах жизни личность, в ответ на такую невероятную заботу наотрез отказалась быть признательной и послушной и принять приглашение погостить в доме Высшего.

Я не хотела вновь встречаться с марионетками Барона и втайне ото всех, даже от самой себя, мечтала отправиться вместе с Улисой искать свое новое место в этом недружелюбном мире. Но желания мои существовали в виде неясных порывов и не смогли обрести четкой формы. Не успели.

Получив отказ в ответ на свое приглашение, Барон не растерялся и заселил меня в грустный город, где окна каждого из домов (или почти каждого: некоторые горожане самостоятельно заколотили те из них, что располагались с закатной стороны) выходили на горы. В горах этих по вечерам отчетливо виднелись окна, подсвеченные сиянием осветительных кристаллов.

После моего прихода у горожан появилась еще одна причина грустить: Высший больше не был для них неясной угрозой с гор, теперь он находился ближе, чем каждый из местных жителей желал бы. С похвальной пунктуальностью он навещал один небольшой домик на тихой и спокойной улице, вселяя ужас во всех моих соседей. И соседей их соседей… никого не оставила равнодушной привычка Высшего ходить в гости.

Последнюю неделю, правда, жили они спокойно: Барон все свободное время проводил на Потухшем острове и навещать меня забывал.

Остров отказывался верить в свою мертвость и расцветал сочной зеленью с поражающей скоростью. Земля, напитанная дождями и магией Высшего, охотно оживала.

Как утверждал Барон, в скором времени безжизненная пустыня должна была превратиться в непроходимый лес. На все мои просьбы посмотреть на это чудо он отвечал категорическим отказом. Словно позабыв о своем обещании, Барон отговаривался возможной опасностью и игнорировал мое недовольство.

Из окна второго этажа большого дома, внизу которого находился магазин тканей, раздался визгливый надрывный лай разочаровавшейся в жизни мелкой собаки.

Я ускорила шаг.

Сегодня, по всем законам, письма для меня должны были уже появиться. Прошло шестнадцать дней, дольше письма просто не ходили…

Отделение связи находилось в одноэтажном каменном здании, убогий вид которого подчеркивала вычурная кованая вывеска, украшенная позолоченным знаком связи – крылатым письмом.

Дверь с трудом открылась, гневно скрипнув несмазанными петлями, лица коснулся застоявшийся холодок. В полумраке просторного гулкого помещения воцарилась угрюмая тишина, стоило только мне появиться на пороге.

Возможно, прибудь я в город тихо, без ненужной и излишне заметной помощи Барона, все сложилось бы иначе. Возможно, я смогла бы и здесь открыть какой-нибудь магазинчик и жить самостоятельно… Я старалась об этом не думать.

Особенно в такие моменты, как этот, когда страх смотрел мне прямо в лицо.

Все, что волновало меня в данный момент, – чье письмо я буду сегодня читать. Будет ли это Улиса, которая неплохо обживалась в приморском городке и с охотой делилась со мной своими новостями. Или Ассайя, после проклятия, под которое попала ее мать и едва выжила, ставшая сдержаннее и серьезнее. Или Сатива, обещание которой так и не было выполнено: после того как все закончилось, мы не то что чаще не стали видеться, мы перестали видеться вообще – расстояние в сотни километров не располагало к частым встречам… хоть к каким-то встречам. Но выход из этой ситуации мы нашли и с охотой переписывались: она рассказывала о том, что творится в Атар-эль, я… скучала.

Не успела я подойти к стойке, как работник в форменной жилетке подскочил из-за своего рабочего стола и с криком: «Сейчас все принесу!» – скрылся за дверью.

Я уже готовилась поскучать пару минут, ожидая, пока бедный парень судорожно разыскивает мои письма. Взгляд случайно зацепился за заголовок газеты, лежавшей на стойке по левую сторону от меня.

Первое и главное слово, завладевшее всем моим вниманием, было коротким, однозначным и невозможным. Заголовок гласил: «Драконы вернули трон законному правителю». И мир утратил для меня важность на долгие три минуты, за которые я успела узнать невероятные новости.

Во-первых, Бес – морской разбойник и не самый лучший человек, слухи о котором успели дойти даже до меня, лишился короны так же быстро и легко, как и получил ее. Во-вторых, драконы (и их было много, как утверждала газета, чуть ли не сотни), при чьей неоценимой помощи законный король вернул свой трон, не спешили возвращаться в камень, из которого вышли, что порождало панику в особенно впечатлительных человеческих умах. В-третьих, совсем скоро – если верить дате на тонкой сероватой бумаге, прямо завтра – должно было свершиться ужасное: свадьба одного из драконов. Чуть истеричная манера, в которой была написана статья, не оставляла сомнений – это конец для рода человеческого…

– Ва… ваши письма, – проблеял издалека испуганный голос.

Два конверта со столешницы я сгребла не глядя и бросилась к дверям, забыв положить на место газету.

Меня не останавливали и не просили вернуть чужую собственность.

Да я бы и не остановилась и скорее бы голову кому-нибудь откусила, чем отдала газету – я же не знала, где взять другую, а она мне очень сильно была нужна.

Чтобы шокировать Барона. Чтобы он так же глупо, как и я, хлопал глазами и не верил в случившееся.

Дома, на кухне, до упора выкрутив вентиль холодной воды, я схватила первый попавшийся нож и, не давая себе времени одуматься, полоснула по руке.

Кровь брызнула в раковину, смешиваясь с водой и быстро исчезая в водостоке, а я как заведенная бормотала путаясь в словах.

– Барон… этот… Вегард… Барон… Вегард, Вегард… ну Барон же!

Имя я Барону дала после двух недель