Командировка в Индию - Татьяна Николаевна Соколова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она дернулась прочь и бросила ему на ходу:
– Знаю, река приведет к морю.
Но остановилась, она ведь уже не девочка, чтобы убегать в истерике. Они ушли молча. В такси Вихан сел на переднее сиденье и всю дорогу молчал. Когда вышли из машины, он сказал, что уходит в плавание на неделю-другую, что будет о ней думать, и когда вернется, они обязательно увидятся. Именно увидятся, а не встретятся – и в этом была большая неопределенность. Она отстранилась от него и, стараясь улыбаться, выговорила сквозь надвигающиеся слезы:
– Когда ты вернешься, я уже уеду. Не звони мне больше. Никогда.
Последнее слово она произнесла по слогам. Он был растерян, но не бросился ее обнимать и уговаривать, как будто она, Лиза, была в чем-то виновата.
Чемоданное настроение
В отеле у стойки регистрации стоял Андрей Томилин. Он словно почувствовал, когда вошла Лиза, и резко обернулся.
– А, вот и ты, – кивнул ей Томилин, – Роман сегодня затеял отвальную, он уезжает послезавтра. Уже почти все собрались.
Войдя, Лиза внезапно остановилась. Звуки фортепиано заполнили все огромное пространство холла, они отражались от стен и пронизывали насквозь. Она медленными шагами подошла к роялю, чтобы разглядеть пианиста. Худосочный тапер-китаец, играл импровизацию на тему: «Брызги шампанского». Он не стучал по клавишам, как Аджит, его длинные гибкие пальцы то пускались в виртуозные пассажи, переходящие в глиссандо, то почти застывали в поднятом положении, акцентируя паузы. Он играл профессионально и пронзительно, как играют на концерте на бис. «И вправду, – подумала Лиза, – жизнь иногда похожа на танго, пассажи на одном дыхании и вдруг пауза. Даже не пауза, а обрыв…» Хотелось упасть на диван рядом с ним и закрыть глаза, чтобы ритм настигающей тоски и внезапно вспыхивающей надежды прошел через ее вены.
Томилин все время ей что-то говорил. Он явно испытывал к Лизе симпатию, и это ее утомляло.
– Я тоже хочу уехать, – растерянно произнесла Лиза невпопад.
– Лиза, ну ты идешь? – подгонял ее Андрей.
Пианист доиграл последние такты, и Лиза медленно пошла к лифту.
– В тропиках, – рассуждала она, пока они поднимались, – устаешь быстрее, и вечером совсем не хочется, чтобы тебя тревожили, но в отеле ты постоянно у всех на виду.
Когда вошли в номер, Геныч, подпоясанный полотенцем и оттого похожий на настоящего повара, уже выложил на тарелке нарезку мяса зебу и копченую буйволятину и крошил салат. Кто-то резал арбуз, на блюде были разложены киви, манго и питахайя с белой в черную крапинку мякотью. Начальник смежного проекта Сан Саныч Селиванов, старый друг Ромы, открывал бутылку «Тичерс». Роман любил застолья, и всегда заранее к ним готовился. Он никогда не брал «рога», то есть второсортное виски «Роял Стаг». Вот и сейчас он позаботился даже о десерте – в холодильнике стоял торт из венского кафе.
Знакомых у Романа было много, некоторые просто ненадолго заглядывали, чтобы попрощаться, другие, приносили выпивку, усаживались, теснясь, на диване и на кровати. И поскольку Лиза была здесь единственной женщиной, приходилось со всеми раскланиваться, выдергивая из памяти их имена, и всем улыбаться. Наконец дверь закрылась, и остался круг старых друзей по командировкам. Сначала она собиралась быстро уйти, но незаметно расслабилась, прислушиваясь к неспешным разговорам мужчин. Вспоминали тех, кто в море, то есть на других проектах, а их было много, и не только в России. Потом стали обсуждать шопинг в Мумбаи и, наконец, добрались до индийской действительности, которая на каждом шагу поражала. О богатых в этом городе местные жители говорили с уважением, с присущей индийцам непосредственностью. Миллионеры меняли облик города, соревнуясь со всем миром в строительстве небоскребов. Чего только стоит частный дом миллиардера Мукеша Амбани на Атламаунд Роуд, высотой в сто семьдесят метров. Он находился в паре километров от отеля; с улицы дом не был огражден, и, проходя мимо, можно было созерцать старинные автомобили, которые стояли около пятиэтажного гаража и хозяйской заправки.
– Чем больше разница между богатыми и бедными, тем выгоднее, – философствовал Рома. – Не надо тратиться на внедрение новой техники, и даже рацпредложений не надо. Это не даст такого экономического эффекта, как копеечный труд муравейника нищих. Ведь, как ни крути, в Индии зарабатываются большие бабки.
– Да-да, – поддакивал Селиванов, начальник смежного проекта. – Вы видели, как они строят небоскребы? – Рабочие живут на этажах, которые они строят, тягают грузы на этаж при помощи блоков: и пруты для сварки, и цемент для заливки. А уж индийские строительные леса – это просто ужас.
Лиза тоже вспомнила, как на большой высоте рабочие, как цепкие обезьяны, перемещаются по бамбуковым стеблям, связанным между собой. Она уже давно хотела встать и уйти, но словно прилипла к креслу, да и торт еще не подавали. Андрей сидел рядом и все время подливал ей виски в стакан со льдом. Потом по традиции запели в полный голос: «По полю танки грохотали», а под конец Селиванов завел своим переливчатым баритоном: «Из-за острова на стрежень». И уже опьяневшая Лиза подпевала: «…и за борт ее бросает в набежавшую волну». Правильно, за борт, чтобы не было раздора в семье браминов.
Лиза, наконец, оторвалась от кресла, и Томилин довел ее до лифта, дальше она не позволила себя сопровождать. Она вышла на своем этаже и, когда сделала несколько шагов, навстречу ей попался нагло ухмыляющийся слесарь Виктор, которого Томилин в этот раз привез с собой.
– Наша умница Лиза напилась, – злорадно сказал он как бы в пространство.
Она сжалась в комок и быстро проскочила мимо, делая вид, что не видит его. Она его боялась, чувствуя, что в любой момент он может прилюдно опозорить ее, извратить и облить грязью ее отношения с Виханом. А еще страшнее, если он докопается до Вихана и запустит грязные сплетни в среде офицеров. Зыбкое равновесие держалось на материальной заинтересованности слесаря, в случае скандала, его бы сразу выперли отсюда.
Войдя в номер, она первым делом встала под душ, потом, как обычно, натерла тело умягчающими маслами и надела банный халат. Второй халат остался висеть в ванной. Халатов всегда было два, как и число спальных мест на кровати кинг-сайз. Она подошла к окну и широко раздвинула шторы. После захода солнца на набережной Марин Драйв, как обычно, кипела жизнь. Отсюда был виден почти двухсотметровый параллелепипед башни «Руби Миллс», предназначенный для офисов, и жилой комплекс «Империал» – башни-близнецы высотой двести сорок метров. «Удивительно, – думала Лиза, –
