Амбровое дерево (ЛП) - Оллред Кэтрин

– Нет, и если «кто-то» знает, что для них хорошо, то сейчас он мне ничего не скажет.

– Вот так-то лучше, – она усмехнулась. – Я уже начала думать, что твое лицо застыло в постоянной хмурости. Ты знаешь, что тебе нужно? – она не дала мне возможности ответить. – Тебе нужно немного развлечься. В среду – женский вечер в придорожной закусочной. Как насчет того, чтобы мы вдвоем взяли выходной на ночь, чтобы повыть?

– Я не знаю... все зависит от того, как будет чувствовать себя Судья.

– С ним все будет в порядке, и я не приму «нет» в качестве ответа. Кроме того, разве твой развод не завершится на следующей неделе?

Я быстро произвела кое-какие расчеты и почувствовала, как по мне пробежала волна удивления.

– Четверг. Это должен быть последний четверг.

– Ну вот. Это повод для праздника, – Дженна заколебалась. – Ты ведь рада, что все закончилось, правда? Никаких сомнений?

– Никаких сомнений, – я сделала глубокий вдох. – Наверное, это просто произошло как-то само собой. Я дам тебе знать об этом позже, в среду.

Появление Коди положило конец разговору. Он сел на стул напротив нас, его лицо было задумчивым даже несмотря на то, что он ничего не говорил. Дженна оставалась там до тех пор, пока они не перевезли Судью в отделение интенсивной терапии и не устроили его, а затем уехала, чтобы записаться на прием.

Когда доктор снова заговорил с нами, он был полон осторожного оптимизма. Похоже, новое лекарство все-таки подействовало, и я сама убедилась в этом, когда позже пришла к Судье. Его лицо расслабилось, теперь оно выглядело более нормальным, а левая рука была свободна и лежала на кровати, а не плотно прижата к телу.

Вскоре после этого ворвалась моя перепуганная семья. Им потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться, и каждый из них должен был увидеть Судью, прежде чем они окончательно поверили, что он в порядке. А потом они взяли верх. Я сидела в углу большой приемной отделения интенсивной терапии, слушая, как они разрабатывают график смен, кто останется в больнице с Судьей в ближайшие дни, а кто останется дома, чтобы принимать звонки с поддерживающими словами от друзей и соседей.

Меня, конечно, не включили в график. Но это вовсе не означало, что мама будет игнорировать меня. Может быть, я и забыла, что мой развод завершится на следующей неделе, но она не забыла. Не прошло много времени, прежде чем она присоединилась ко мне с выражением решимости на ее лице, и меня охватила покорность, когда она заговорила.

– Аликс, ты должна положить конец этой чепухе, пока еще есть время. Хью – хороший человек. Он заботится о тебе. Это безумие – выбрасывать пятнадцать лет брака без всякой причины.

Я заставила себя сохранять спокойствие.

– На то есть причина. Я его не люблю. Он меня не любит.

– У вас всего лишь черная полоса в отношениях, дорогая, – она похлопала меня по колену. – Это случается во всех браках. Я уверена, что ты сможешь справиться с этим, если постараешься.

– У него была одна интрижка за другой с того самого дня, как мы поженились, мама. Неужели я должна продолжать смотреть на это сквозь пальцы?

Она помедлила с ответом.

– Он – мужчина, Аликс. Иногда они совершают ошибки. Но я уверена, что, если ты поговоришь с ним, дашь ему понять, что ты чувствуешь, он остановится. Ты же знаешь, что я хочу только лучшего для тебя.

– Нет, мама, – я встала. – Ты хочешь самого лучшего только для себя. Тебе нравится, что твоя дочь замужем за сыном самой богатой и престижной семьи в округе. И если это означает, что мне придется быть несчастной всю оставшуюся жизнь, что ж, это плохо лишь для меня, не так ли? Ты ясно дала понять, что тебя больше волнует мнение Хелены, чем мое. Ты отвернулась от меня, когда я больше всего нуждалась в своей семье. Так что не сиди здесь и не говори мне, что ты хочешь для меня самого лучшего.

Я гордилась собой. Я ни разу не повысила голос. Но я не была уверена, что сохраню такое же спокойствие, если она меня оттолкнет. Высоко подняв голову, я вышла из комнаты и оставила ее сидеть там с бледным лицом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Только стоя на тротуаре перед больницей, я вспомнила, что я не на машине. Я даже не остановилась, чтобы взять сумочку, так что у меня не было денег ни на такси, ни на телефонный звонок.

Я пыталась сообразить, что же мне делать, когда в дверях за моей спиной появился Коди.

– Поехали. Я отвезу тебя домой.

Я молча последовала за ним вниз по склону холма к стоянке и забралась в его грузовик. Как только мы выехали на шоссе, он взглянул на меня.

– Извини, что я так резко набросился на тебя сегодня утром. Просто я никогда раньше не видел, чтобы ты так на кого-то реагировала.

Я молча кивнула.

– Полагаю, что ты извинился перед ними от моего имени.

– Мне показалось, что это было правильно. Но тебе, возможно, будет интересно узнать, что Ник устроил ей настоящий ад, когда я их догнал. Я не слышал всего, но суть была в том, что он был зол, потому что она причинила тебе боль. «Опять» – вот какое слово он употребил. Сказал, что все, что она сделала, только усугубило ситуацию, и что сейчас не время для признаний. Она выглядела как маленькая девочка, получившая нагоняй от своего папочки.

– Держись от нее подальше, Коди.

Мужчина оторвал свое внимание от дороги на достаточно долгое время, чтобы снова взглянуть на меня, вопросительно приподняв одну бровь.

– О чем ты говоришь?

– Не надо играть со мной в невинность. Я видела выражение твоего лица, когда она вошла. Я говорю тебе, чтобы ты держался от нее подальше. Ты даже не знаешь, какая она на самом деле.

– А ты знаешь?

– Да. Она так запуталась с Ником, что ни один из них не выпутается.

– Забавно, но у меня не сложилось впечатления, что у них были такие отношения.

– У них есть сын. Она живет с Ником почти с того самого дня, как он уехал, – я повернулась на сиденье лицом к нему. – Послушай, ты же предупреждал меня о том, чтобы не связывалась с кем-нибудь, пока не высохнут чернила на моем бракоразводном акте. А теперь я возвращаю тебе должок. Линдси не такая, какой кажется, и я не хочу, чтобы ты пострадал.

Он молчал в течение долгой минуты.

– Ты собираешься рассказать мне, что на самом деле произошло пятнадцать лет назад?

Я выпрямилась, повернулась и посмотрела в окно.

– Ты же знаешь, что произошло.

– Думал, что знаю, но теперь начинаю понимать, что не знаю и половины всего.

– Пожалуйста, Коди. Держись от этого подальше. Это моя проблема, а не твоя.

Его челюсть напряглась, и я почти увидела, как появился шериф.

– Просто скажи мне одну вещь. Ник действительно убил своего отца в целях самозащиты?

– Да. Фрэнк издевался над ним всю свою жизнь. Было много свидетелей, которые могли бы это подтвердить. Я никогда не сомневалась, что в ту ночь Фрэнк сделал то же самое.

– Хорошо. Я оставлю это. Во всяком случае, пока, – он подъехал к сараю и остановился. – Но, если я тебе понадоблюсь для чего-нибудь, хоть для чего-нибудь, позвони мне.

Я перегнулась через сиденье и поцеловала его в щеку.

– Спасибо. Так и сделаю.

Стоя перед сараем, я смотрела, как он уезжает, и помахала рукой, когда он доехал до конца подъездной дорожки. После дня, что я пережила, мои внутренности были скручены, как слишком туго натянутая пружина. Мне нужно было расслабиться и отвлечься от всего, что произошло.

Чего мне совсем не нужно было, так это чтобы Ник ждал меня в моей комнате. Он сидел в мягком кресле, закинув ногу на ногу и держа на коленях раскрытую книгу. На столе лежал пакет, и запах жареных ребрышек, исходящий от него, заставил в предвкушении заурчать мой желудок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он поднял глаза, когда я открыла дверь, и один уголок его губ изогнулся в улыбке.

– Прежде чем ты начнешь звать копов, я думаю, мне следует обратить твое внимание на то, что разговаривать с кем-то не противозаконно.

– А как насчет проникновения на чужую территорию? – я захлопнула за собой дверь. Возможно, в моем голосе прозвучал сарказм, но сейчас у меня не было сил сопротивляться. Все, что мне было нужно, это немного тишины и покоя, возможность успокоить свои расшатанные нервы.