Мои Белые Боги - Алиса Кортно

Его лицо расплывалось в тумане забытья. И тут появился свет. Всю долину осветило, раздался протяжный, долгий трубный гул. Воздух вибрировал и вздрагивал от этого гула. Мориспен сорвали с бархатного дерева ветки, ловко и быстро переплели их между собой и также ловко и быстро с небрежностью заправских грузчиков бросили Сашу на сделанные носилки и побежали в лес и в лес. Скоро резко остановились, громила ухватил раненный мизинец и Саша простонал: – Нет, не надо, – как он что-то намотал и зажал край раны чем-то тугим. Не осталось ничего кроме боли, каждое движение, каждая кочка, по которой пробегали шустрые ноги мориспен, отдавалась по нервам. Боги сжалились, Саша потеряла сознание и упала в глубокий – глубокий сон. Глубокий, как падение в пропасть. Сколь бесконечно она туда падала, столь же неожиданно ее оттуда вырвало и вернуло в действительность, которая сейчас ощущалась необычайно остро. Саша приоткрыла глаза. Это всё еще лес перед укреплением, небо светится, как днем, при этом за полосой света видно ночное небо и спутники Горыянцы. Значит, кто-то решил зайти к ней в гости и поднял тревогу. Вестники ищут вторгнувшихся на их территорию врагов, но лес большой, а вестников мало. Мориспен вряд ли пойдут через болото: там их легко будет заметить, скорее всего, двинутся напрямик через лес, между озерами и выйдут к холмам. Там Саша не была и не слышала, есть ли там растительность или другие места укрыться. Двое подручных слажено бежали по лесу, избегали полян и почти не переговаривались между собой. Громилы поблизости не видно. Не видно? Саша тихонько приподняла голову и огляделась. Громилы, действительно, не видно. Неужели бросил этих двоих? Или проверяет, чист ли путь? Что-то твердое давило на живот и к удивлению девушки, этим чем-то оказался круг. Мориспен прихватили из укрепления вестнический круг! Зачем он им понадобился догадаться не сложно. Отдадут своему драгэти и он сотворит по образцу и подобию такие же круги. В этом мире необычайной, необыкновенной силы имеет место быть промышленный шпионаж и это удача! Это такая удача, что другой точно не будет. Саша окончательно проснулась и потихоньку, чтобы бегущий позади мориспен не заметил, нащупала бороздки на поверхности круга и, к сожалению, трещину. Пусть трещина узкая и маленькая, доске нанесен урон. Специально была повреждена доска или случайно, теперь только запустив ее, можно будет сказать, как сказалась трещина на работоспособности доски. Пан или пропал. Даже подумать страшно, что отгрызут эти две умные ящерки в случае неудачного побега. Послышался мощный, объёмный трубный гул, будто гудели и содрогались небеса. От пронесшихся вслед за этим вибраций загудел весь лес. Мориспен прибавили ходу. Погоня «хлестала» по пяткам. Саша снова приоткрыла глаза и сквозь кустарник и моховые кочки увидела озеро с цветной галькой, с домиком без окон, без дверей, с зеленоватой, прозрачной водой и надеждой на спасение. Такой сильной надеждой, что сердце выпрыгивало из груди. По крайней мере, озеро будет запасным вариантом. Если доска не поднимется в небо, то возможно получится добежать до берега и тогда…тогда…вот бы увидеть меж густой бархатной листвы блеск вестнических досок, но если они и рядом, ничего не видно. Еще немного, еще чуть-чуть, ближе, ближе к «волшебному» домику. Саша глубоко вдохнула, как нырнула в омут, хлопнула по доске, схватила ее и кувыркнулась с носилок. Доска зависла в воздухе! И пока мориспен соображали, что произошло, она запрыгнула на доску и направила ее вверх и в сторону берега, через видимое пространство между порослью бархатного дерева и кустарниками. Повинуясь приказам доска рванула вперед, но совсем не поднялась вверх. Ни на чуть-чуть. Пролетела до берега и просто зависла в воздухе и не дальше ни на что реагировала: ни вперед лететь, ни влево, ни вправо, не наверх, даже назад «отказалась» лететь. Царапина засветилась синим светом. Саша бросила попытки «растормошить» доску и бросилась бежать к хранилищу. Получив хорошую фору, она боковым зрением заметила бегущих по лесу параллельно ей двух мориспен и на ходу крикнула: – Тиль-тиль!

Голос звучал хрипло, но дверь открылась.

– Да будет свет! – пару раз отдышавшись, крикнула Саша. План родился быстро, прямо как-то моментально. Не думалось, не планировалось, просто делалось. Перед входом в рыбацкое хранилище она бросила рыболовную сеть, в дверях поставила три капкана, как раз для мориспенских ступней, и схватила тяжеленный меч. В обычное время хрупкой девушке вряд ли бы удалось держать этот меч так долго. Теперь выбирать не приходилось: что первым попалось более-менее подходящее, то и схватила. Болел покалеченный палец, и эта боль злила Сашу, вливала в нее невиданную храбрость и решительность. В светящимся небе, точками видны вестники, но с такого расстояния кричать бесполезно. Послышались быстрые шаги, босые ноги мориспен шлепали по камням. Саша с мечом, от тяжести которого начало сводить руки, встала за дверью и сама не своя крикнула «аааа» и рубанула сверху вниз по появившейся из-за двери голове. И зеленая голова, к удивлению Саши, не ожидавшей, что это будет так легко, полетела вниз. Одновременно с этим сработал капкан. Это второй подручный громилы угадил ногой в капкан и противно взвизгнул от боли. Выражение лица его осталось прежним, Саша не заметила обычной в таком случаем для людей мимики. Ничего не нахмурилось, ни скривилось, ни сложилось, ни заскрежетало зубами. Рот мориспен приоткрылся, на мгновение показался и обратно исчез раздвоенный, длинный язык и после этого странного языкового выпада и прозвучал скрежет-визг. И словно забыв о зажатой в капкане ноге, он сделал рывок вперед, выбил у Сашки из рук меч и рухнул вниз.

– Тиль-Виль, – грозно прохрипела она и двинула по голове врага ногой. Дверь начала закрываться, мориспен пополз вперед, глядя своими мутными, холодными глазами на добычу и ничуть не горюя о гибели боевого товарища, из которого хлестала зеленовато-красноватая слизь, больше походившая на гной, нежели на кровь. Нельзя было допустить, чтобы он вырвался из ловушки. Саша уперлась ногами в каменную полку, спиной в пол, схватила меч и удачно ткнула им в голову мориспен, чье казалось бы совершенное тело обнаружило такой изъян, как малая гибкость. Жесткое тело этого существа плохо гнется. То есть он не может просто увернуться от меча в сторону, если только ползти назад. Видимо боль и предчувствие скорой гибели лишило его здравого рассудка и следующие драгоценные для отступления мгновения он безрезультатно пытался освободить голову и вертел ею из стороны в сторону. Саша с трудом удерживала меч, удерживала мечущегося мориспен, как он слишком поздно догадался,