А обещали сказку… - Ольга Мяхар

Твою мать.

Краска обретала форму, запах. Тени, отбрасываемые новым мощным существом, проявляющимся передо мной из темноты, выгибались в трепещущем свете единственного фонаря. А я шаг за шагом отходила назад, глядя расширенными глазами на двухметровую белую зверюгу с шестью глазами, впечатляющим набором когтей и пастью в виде оружия массового поражения.

А еще от нее пахло псиной и сильно — краской. И оно явно хотело жрать.

— Эм. Привет. Я — хорошая, — пытаясь выдумать мало-мальски приличное заклинание и понимая, что у меня ничего не выходит.

Тихий рык, поступь огромных лап, клацающих когтями по камням, и зловонное дыхание, обжигающее щеки.

— А вот интересно… — голос дрожит, оно останавливается и изучающе смотрит на меня, — …когда ты меня съешь — я умру? Или очнусь в палате? Или снова оживу. Как считаешь? — Склоняю голову набок и растерянно улыбаюсь.

— Ты умрешь! — тихо, мощно, так, что нервы натянулись до предела.

Оно еще и говорит!

— Почему? — Стараюсь смотреть в пылающие белым глаза храбро и не мигая.

Только вот больше мне отвечать не собираются. Пасть широко распахивается, оно прыгает, мощно оттолкнувшись лапами от камней. А я, зажмурившись, сжимаюсь в комочек, отчаянно надеясь, что все закончится… быстро.

Глава 44

Рык. Ветер в лицо. Удар в бок и шипение, заставляющее отшатнуться и упасть в грязь.

Открываю глаза и испуганно смотрю на пантеру, стоящую между мной и «нарисованным» монстром.

Мелкий на таком фоне, Мурз выглядит далеко не безобидно. Стиснув зубы, обхватываю колени руками и молча на него смотрю. Мысли закончились секунд пять назад. И почему-то больше не страшно — просто хочется сидеть и как можно дольше ни о чем не думать.

А монстр снова прыгает, но уже на черную кошку, заслонившую собой его жертву.

Визг, вой и смазанные быстрые движения хищников завораживали, заставляя неотрывно следить. Бой продолжался недолго, уже через минуту стало ясно, что Мурз побеждает: кот бил не только когтями, но еще и магией. И с каждым таким ударом от монстра отлетали брызги краски, а в шкуре появлялись прорехи, пугающие даже меня. Правда, пантере тоже досталось: кровь текла из многочисленных порезов, правое ухо разодрано, а переднюю лапу практически перекусили пополам. Но он выстоял. И перед нами осталась лежать черно-белая клякса, медленно стекающая вниз по улице… и мигающая бегающими по ее поверхности рисунками глаз.

— Ты как?

Ко мне подошли и осторожно ткнулись носом в щеку. Глажу Мурза и чувствую липкое на ладони. Кровь?

— Погоди, я попытаюсь тебя подлечить. — Зажмурившись, вспоминаю, как именно это у меня получалось.

Наверное, в тот момент я просто отчаянно захотела ему помочь. Или же ко мне на время вернулись силы. Но под ладонями послушно потеплело, и я снова увидела зеленоватый свет, исходивший от рук. Раны на шкуре кота начали срастаться, затягиваясь буквально на глазах.

Щеку благодарно лизнули шершавым языком.

— Откуда ты взялся?

— Потом. Пошли, тебе нельзя здесь оставаться.

— А меня Вирт бросил.

Кот промолчал и взял меня зубами за куртку, потянув за собой.

Покорно встаю и иду следом, держа руку на его холке. Мягкая, теплая. Вздыхаю и прикрываю глаза.

Кот привел меня в какое-то старое темное здание, заставил закрыть шаткую дверь и не включать свет. Потом по скрипучим ступеням отвел в подвал, где позволил зажечь свечу и указал лапой на постель и стол с сыром, хлебом и кувшином воды.

— Мне надо уйти, а ты пока сиди здесь.

— За Виртом? — изучая не слишком чистое покрывало на кровати.

— Нет, — тихо, — Вирт мне чужой. Он не мой хозяин. Так что успокойся и ляг.

— Хм. Но ведь он…

— Ляг. Или тебе понравилось бегать по улицам?

— Нет. — Смотрю на сыр.

— Марина, я тебя очень прошу: ну хоть один раз не делай глупостей и просто посиди в подвале. До утра. Это ведь не так сложно.

Киваю и покорно сажусь на стол.

— Ладно.

— Вот и умница. Да, кстати, — уже поднимаясь вверх по лестнице и сверкнув желтыми глазами, — можешь успокоиться насчет Вирта. Полчаса назад он покинул этот мир и вернулся домой, так как нашел твое растерзанное тело на улице под магофонарем.

Обалдело оборачиваюсь, но крышка подпола с грохотом падает, отрезая меня от внешнего мира.

Ничего не понимаю. Вообще. Какое тело? Кто растерзал? Он с ума сошел?! Меня же спасли! Или нет?

Смотрю на свою ладонь, подношу ее к стене и осторожно трогаю холодные камни. Я не призрак.

Слезы снова текут по щекам. Усилием воли прекращаю это, вытирая рукавом нос. Я не рева. А Вирт… я ведь сама его послала, сама сказала, что не вернусь.

И все равно. Вирт, ну как ты мог?

Так. Стоп. Но кот мог и соврать! Надо проверить.

Спрыгиваю со стола, шагнув к лестнице, и, взобравшись наверх, упираюсь руками в люк подпола.

…Придавлен чем-то. Тяжелый — не сдвинуть. Магия, магия… надо наколдовать что-нибудь. Надо просто наколдовать.

Не получается!

Из последних сил упираюсь в неподатливый люк, до скрежета стискивая зубы.

Есть! Еще немного, вот та-ак. Ну же. Ну-у!!!

Выбираюсь в темную комнату, чихая от пыли и прижимая к груди пульсирующую от боли руку.

Так. Теперь в трактир. По крайней мере, Гриша просто должен быть еще там. Он-то мне все и расскажет.

Трактир уже был закрыт. Изнутри доносились песни постояльцев, гомон и шум; во многих окнах горел свет. Только вот открытых не было. Пришлось лезть на крышу и спускаться по дымоходу. Удовольствие — то еще. Внизу еще и огонь был разожжен. Да что там: когда я, вся черная, ругающаяся, рухнула в котел и с воплями вывалилась вместе с ним на пол таверны… все затихли и уделили мне максимум внимания. А хозяин, утащив на кухню, еще и по шее пытался надавать, разоряясь, что я ему весь суп испортила. Правда, серебряная монетка неплохо заткнула рот, и мне даже дали немного привести себя в порядок, после чего выпустили в зал, вручив ключ от одной из свободных комнат.

Кивнула, еле сдерживаясь, чтоб не выругаться, и как можно более неспешно взошла по лестнице на второй этаж. Приближаясь к снятой еще недавно комнате и стараясь услышать еще хоть что-то, кроме звука врезающегося в ребра сердца.

Вот она.

Дверь чуть приоткрыта, и из-за нее слышны голоса. Но не Вирта, я не слышу Вирта. Сжав кулаки, осторожно прислоняюсь рядом к стене, вслушиваясь и стараясь даже не дышать.

— Повторяю в последний раз. Магия этого мира больше не может терпеть тебя здесь.

Мурз? А он что здесь делает?

— Я без нее не уйду.

— Да она даже до утра не протянет. Посмотри на нее!

Тихое рычание, в котором отчетливо слышна ярость.

— Мир становится все более и более реальным. Она начала создавать его, но теперь у него свои законы, своя магия, свои правила и жизнь. И он чувствует тебя как нечто чужеродное, пойми это. Ты не можешь и дальше оставаться в этой форме. Либо разделяйся обратно, либо…

— Я не уйду.

Тишина. Только сердце колотится в груди как ненормальное.

— …либо уходи вместе с ней…

— ?..

— Что ж, тогда забирай. Вот она. Только… сильно потрепана, но в этом виноват ты один.

— Она должна прийти в себя и согласиться. Только тогда отключение от жизнеобеспечения может помочь ей проснуться.

— Так разбуди.

— Издеваешься? — шипение.

— Нет. Я серьезен. Разбуди.

Пытаюсь заглянуть в щелку, мало что понимая.

Ошарашено смотрю на лежащую на кровати, залитую кровью по самые ушки, меня и склонившегося над телом и осторожно лечащего жуткие раны Вирта. Кот сидит рядом и нервно дергает хвостом.

Я уже ничего не понимаю.

— Не отзывается. — В голосе эльфа — лед и металл. Я еще никогда не видела Вирта таким. Словно вот-вот сорвется.

— Мне жаль.

— Да ты… — вставая и делая шаг вперед. Кот ощерился, вздыбив шерсть.

Раскрываю дверь, вхожу и смотрю в расширившиеся глаза мужа.

Кот поворачивается, шипит и прыгает ко мне.

Эльф поворачивает голову, очертания фигуры смазываются. И пантеру отбрасывает к окну — она вышибает стекло. Воющее животное падает вниз. По лицу — словно ветром мазнуло. И все.

— Марина.

Сильные, родные объятия, зарывшиеся в волосы пальцы и его теплое дыхание. Я… скучала.

— Что?

На кровати — медленно тает силуэт моей растерзанной тушки.

— Пойдем домой, пожалуйста, — хрипло, сжав руку в кулак и зарываясь лицом в мои волосы. Вторая рука крепко держит за талию, не позволяя даже шевельнуться.

Замираю и упорно молчу, едва сдерживаясь, чтобы не сказать «да». У окна слышен звон падающих на пол стекляшек.

А на подоконнике снова стоит Мурз.

Молча на него смотрим.

— Что ж… похоже, мне снова придется все объяснить.