Промысел Господень: Летописи крови - Евгений Таранцев

В каждом поколении сектанты из «Ахерона» искали себе подобных, чем сохраняли свое бытие. Они вовлекали человека или каинита в свою среду и делали из него собрата. Избранными становились не многие, но их хватало, чтобы древние знания не теряли своих носителей.

Кто и когда решил уничтожить «Ахерон»? Для отца Ханта этот вопрос перестал быть открытым.

Община «Ахерона» на Марсе была малочисленна. Меньше сотни человек. После полуденной атаки, длившейся меньше часа, их осталось двое.

Как могла стая Ночных Охотников, мутировавших представителей дикой марсианской природы, проникнуть внутрь «Ахерона», не знал никто. Но это свершилось. Бойня была кровавой, пир Охотников — обильным. Выжили только Хант и молодой по меркам каинита адепт Стокер.

— Где он сейчас?

Не знаю, но могу предположить. Он молод и все еще наивен, в этом вы похожи. Он боится потери уз и попытается вернуть их единственным известным ему способом. Он будет искать приют Патриархов и найдет его, если смерть слегка задержится.

— Сколько у него времени?

Не очень много… считанные дни. Мне осталось где-то столько же.

— Что произойдет, если Стокер достигнет цели?

Он либо умрет на глазах своих хозяев, проклиная их за беспомощность, либо рухнет одна из загадок рода каинитов — могут или нет Патриархи возвращать кровные узы.

— Так могут или нет?

Ватек, Ватек. Не заставляй меня думать, что я тебя переоценил. Это может делать любой каинит.

— Что?!

Не знал… ты этого не знал. Как никто из вас. Веками ваши хозяева водили вас за нос, заставляя думать, что потеря кровных уз чревата неминуемой смертью. И вы действительно умирали. Дети. Как велика ваша вера в хозяев, что способна уничтожить вас изнутри. Вспомни сам, Ватек, не слышал ли ты подобных историй ранее?

Шестнадцатый век. Седое прошлое, которое всегда незримо присутствует рядом. Ватек молод. Он в Италии служит наемником у семьи Борджиа. Он ночной убийца, ассасин. Его ценят, ему платят золотом. Ему прощают маленькие слабости, например, желание скрывать себя днем от любого контакта с людьми.

И никто не знает, что свет солнца убьет его. Никто не знает, что ночью Ватек пьет человеческую кровь.

Письмо принес дворецкий. Он же доверенный секретарь. На нем камзол по последней моде, ведь человек, служащий у самого высокооплачиваемого убийцы, может позволить себе многое. Он кладет конверт на столик перед Ватеком и отходит назад и чуть в сторону, замирая в вежливом полупоклоне.

— Что это, Тальви?

— Письмо, господин. Посланник доставил его несколько минут назад. На нем вензель господина Турели.

— Купец?

— Глава городской гильдии чеканщиков.

— Чем еще знаменит?

— Подкуп, интриги. Женил своего второго сына на дочери банкира Гоцци. Весьма выгодная партия.

— Чего он хочет?

— Я не читал письмо.

— Так сделай это.

Тальви подходит к столику. Длинным острым ногтем, который обычно скрыт под золотым наперстком, он вскрывает конверт.

— Вслух, господин?

— Нет. Потом перескажешь.

Некоторое время Тальви читает. Потом начинает рассказ.

Друг господина Турели, некий Гвидо Морти, имел придворного медика. Старик родом происходил из балканских земель. В детстве турки разграбили местность, в которой жил его народ. Кто выжил, был угнан в плен. С рынка рабов в Константинополе он попал к венецианским купцам. Тем были нужные молодые и сильные юноши, чтобы стать гребцами на торговых галерах. После того как морской караван, перевозящий ткани и вина из Венеции в Ганзу, подвергся нападению пиратов, балканец сам на какое-то время стал морским разбойником.

Его бытность пиратом прекратил карательный рейс португальской флотилии, курировавшей направление на Индию. В то время, когда флагман португальцев брал на абордаж пиратскую шхуну, балканец притворился разбойничьим пленником и избежал смерти. Через португальцев он попал в Индию и жил там долгое время.

Вернувшись в Италию, он стал рекомендовать себя как врача, постигшего ведические секреты излечения. Долгое время он работал сам, но потом стал личным медиком семьи Морти.

Говорят, что когда он почувствовал приближение кончины, то решил найти себе ученика, с которым мог бы поделиться секретами ремесла. Но непременным условием должна была стать немота студиозуса. После долгих поисков балканцу удалось найти подходящую кандидатуру. Но прохвост обманул старого лекаря. Он лишь притворился немым, хотя на самом деле прекрасно говорил. Юноша стал лечить бедняков сперва в квартале, где жил сам, потом по всей Венеции. Он делился секретами с любым, кто проявлял интерес и способности к этому.

Раскрыт секрет обманщика был случайно. Племянница господина Морти, чудесная Лиана, только вошла в возраст юной девы, но уже успела разбить сердца многих искушенных донжуанов. Не минула чаша сия и молодого человека. Но он был беден, безроден и к тому же «нем». Одним прекрасным днем Лиана отдыхала в саду в доме своего дяди. Полуденное солнце разморило девушку, и та прилегла под ветвями кипариса. Майский жук, летающий неподалеку, ползал по подолу ее платья и наконец добрался до лица Лианы. Жук забрался в ухо девушки и не смог выбраться. Итогом стала кома, в которую впала Лиана.

Господин Морти золотом платил любому, кто вернет его племянницу к жизни. Даже придворный медик, старый балканец, не знал, с какой стороны подойти к невиданной болезни. И вот, когда уже все отчаялись и не ждали помощи, влюбленный ученик решил ценой своей жизни вернуть Лиану с берегов Стикса. Он раскрыл себя, предложив учителю налить масла в ухо девушки, таким образом предполагая, что вместе с маслом из ушного канала можно будет извлечь жука.

Старый врач был взбешен нахальством ученика и предложил тому единственное решение сложившегося конфликта. Они оба берут по чаше с вином, в одну из которых независимый судья предварительно положит яд.

Юноше удалось уговорить судью не травить вино, и оба — мастер и его ученик — выпили бокалы, не содержащие отравы. Но страх балканца перед смертью был так велик, что старик умер от разрыва сердца.

Господин Морти, взбешенный потерей лучшего из медиков Венеции, решил расправиться с юношей руками наемных убийц. Ватек, чья рука должна была стать карающей дланью Морти, был чужд решению нравственных вопросов. Поэтому выполнил данное ему поручение со свойственными ему добросовестностью и неумолимостью.