Падение Иерусалима - Дерек Картун

Понадобилось целых двадцать минут для того, чтобы солдаты собрались на шоссе, пришли в себя, убрали с дороги колючие звезды и сменили колеса.

А ушедший вперед грузовик, обогнав свою охрану, тоже вскоре остановился: фары осветили гигантский завал, перегородивший узкую дорогу. Водитель заглушил мотор - он сохранял полное спокойствие, на губе все еще болталась сигарета.

- Это что такое? - ахнул напарник. - Где наша охрана?

- Застряла где-то, - водитель, наклонясь к стеклу, пытался рассмотреть что-то впереди. - Похоже, это нарочно нам подстроили...

- Вызывай охрану, скорее!

Передатчик не действовал. И тут в свете фар выросли две фигуры в форме десантников, лица скрыты шлемами - лишь глаза сверкают в прорезях. Дула автоматов зловеще уперлись в дверь кабины.

- Вылезай, руки вверх! Поживее!

- Лучше выйдем, - заторопился водитель. - Застрелят за милую душу.

Из кабины они выскочили по разные стороны, и тут же из-за деревьев появились еще какие-то люди, тоже вооруженные. Приятелям мгновенно скрутили руки.

- Ключи у кого?

- У охраны, - ответил напарник шофера и тут же получил здоровенную оплеуху:

- Пулю захотел? Отвечай, где ключи.

- Говорю, у охраны...

Незнакомцы обратили взоры на водителя:

- А ты что скажешь?

- Он правду говорит, нам ключей не доверяют, такой всегда был порядок.

Их столкнули на обочину, велели лечь лицом на землю и связали ноги. Залепили рты пластырем и оттащили на несколько метров в чащу. Пленникам слышно было, как раскидывали завал, потом запустили мотор. Машина тяжело двинулась, взревели мотоциклы - и все стихло.

Километра через три контейнеровоз свернул с шоссе на дорогу, ведущую в направлении городка Буа де Лигур, и въехал в лесные заросли. Команда приступила к делу. Задние двери были заперты, поперек лежал тяжелый крюк, но минут через пять они со всем этим справились. Внутри, будто гигантские сигары, покоились в узких деревянных ящиках боеголовки, металлическая оболочка тускло отсвечивала в лучах карманных фонариков. Тут же в коробках были и детонаторы.

Угонщики действовали в точности с полученным предписанием. Перенесли то, что было велено взять, в фургон, укрытый тут же под деревьями, - это заняло считанные минуты. Не теряя времени фургон - в кабине его находились двое, - выехал на шоссе, но на развилке направился не в Обань, а в сторону Марселя. Машина со страшным грузом промчалась по тихим пригородам, густо заселенным рабочим окраинам, по городским улицам. Некоторое время петляла в лабиринте припортовых переулков, где селятся проститутки, - водитель не соблюдал правил, не дожидался зеленого на перекрестках и въезжал на улицы с односторонним движением с противоположной стороны: он спешил. Вырвавшись на свободу, фургон пронесся на огромной скорости вдоль Шмен де Литтораль. Слева стеной стояли доки, тянули вверх длинные шеи грузовые краны. Водитель затормозил у ворот, на которых стояла цифра 4.

- Когда эта штука отсюда уплывет? - спросил его тот, что сидел рядом.

- Откуда я знаю? Чем скорее, тем лучше - нам бы только сбыть ее поскорей.

Он посигналил трижды, из будки у ворот вышел сторож.

- От Джо-Джо, - водитель протянул ему конверт.

Сторож все понял: пошел к себе, тут же вернулся со связкой ключей, отомкнул тяжелые металлические ворота и, распахнув их, дал проехать фургону, а после снова закрыл и запер.

- К какому складу ехать?

- 47 "Д" - это напротив восточной набережной.

Фургон осторожно двинулся дальше, петляя между кранами и рядами приготовленных к погрузке контейнеров. Справа о бетонный берег тяжело плескалась вода, неясно вырисовывались корпуса судов, и от них на слабо освещенной набережной плясали густые тени. Склад 47 "Д" оказался длинным серым строением с воротами из рифленого железа. Как только фургон остановился, из тени навстречу ему шагнул человек.

- Макс, ты?

- Первый раз вас вижу.

- Ладно, постой тут, мы сами откроем.

Приехавшие пошли открывать задние двери своей машины, а в это время с лязгом и грохотом поднялись складские ворота. Всего несколько минут понадобилось, чтобы перенести груз. И тут же фургон отъехал, двинулся по набережной и через те же ворота выехал на шоссе, а вскоре уже затерялся в лабиринте улочек и переулков близ Старого Порта.

В складском помещении один из тех, кто принял груз, открыл ящик со специальными инструментами и принялся за работу - это был тот, кому надлежало провести техническую экспертизу. Через полчаса он закончил, сказал, что все в порядке, и распрощался с остальными двумя, которые в свою очередь занялись делом, - у них при себе оказались паяльник, несколько напильников, резиновый клей и черная краска. Работали, не разгибаясь, до трех ночи. В три один из них, наконец, поднялся и вытер рукавом пот со лба:

- Все, конец! Посигналь этому Али или как его там.

Второй вышел на набережную. Вровень со складом было пришвартовано грузовое судно. Подобрав с земли какую-то железку, он швырнул ее на палубу и тут же посветил карманным фонариком туда, где звякнуло. С корабля что-то крикнули в ответ. Вдвоем с напарником они перенесли ракеты поближе к судну. С грохотом опустились сходни, громко заскрипела лебедка - эти звуки, не различимые в дневной суете порта, сейчас показались оглушительными. Груз подняли на борт, сходни подтянули - и набережная опустела.

О том, что произошло по дороге в Мейрарг, военное начальство в Обани узнало только в половине седьмого утра. Через час новость достигла Парижа: полковник из военного министерства, вхожий к министру в любое время, выслушав дежурного офицера, сразу понял, что похищение двух ракет с ядерными боеголовками вызовет большую тревогу среди политиков и чрезвычайно взволнует общественное мнение. Ровно в девять у министра собралось совещание, а вышеупомянутый полковник, человек умный и энергичный, тем временем уже отдавал распоряжения. Сейчас главное было - не наломать дров. Любой, самый туманный слух - и тут же возникнет комиссия по расследованию и пойдет на штурм стая журналистов, жаждущих сенсации. Он велел своему адъютанту позвонить в Обань:

- Пусть там ничего не делают до получения приказа. Задержать в казарме всех, кто участвовал в рейсе.

- По телексу передать?

- Позвоните по телефону. Военная полиция в Обани пусть осмотрит место происшествия, но гражданских и близко не подпускать. Понятно?

- Вполне.

- Если контрразведка проявит интерес, адресуйте непосредственно ко мне. Значит, все контакты только по телефону - вы запомнили?

Министр, которому позвонили домой и доложили о событии лишь в самых общих чертах, проявил еще большую осторожность. Пока его служебная машина пробиралась из пригорода в центр сквозь обычную утреннюю толчею на улицах, он обдумывал план действий, который в случае удачи позволит удовлетворить общественное мнение, в противном же случае хотя бы поможет лично ему уцелеть на политической арене. Когда машина въехала во двор министерства, он уже знал, как следует поступить.

На экстренном совещании присутствовали всего трое: только сам министр, приближенный к нему полковник и член генштаба, ответственный за ядерное вооружение. Этот последний был генерал, известный своей чрезвычайной щепетильностью в вопросах армейской дисциплины и офицерской чести.

- Пока мы сами не овладеем ситуацией, вмешиваться никому не следует, сказал министр. - Даже президенту лучше доложить тогда, когда что-то прояснится, - это произойдет сегодня же, конечно. - Все остальные молча согласились. - Главное, чтобы не было утечки. Доложите обо всем подробно, Ален.

Полковник рассказал о происшедшем, не утаив и того, что именно похищено.

- Кто еще об этом знает?

Полковник объяснил и перечислил все меры предосторожности, принятые им на свой страх и риск.

- Министру обороны я сообщу сам, - подытожил беседу военный министр. Пусть он и проинформирует аппарат президента. А пока, генерал, я бы хотел, чтобы вы лично занялись Обанью. Прежде всего, конечно, следует, подумать, как вернуть похищенное, но и секретность в таком деле не менее важна. Поэтому причастных лиц нельзя выпускать из казармы до наших дальнейших распоряжений.

- Разумеется, господин министр.

- Мне кажется, - сказал полковник, - пытаться совершенно скрыть пропажу - это слишком рискованно для нас. - Ведь если где-то произойдет ядерный взрыв, все всплывет наружу...

- Пожалуй, вы правы, Ален. Но ведь преуменьшить значение происшедшего это даже в интересах общества, не так ли? К чему людям пугаться раньше времени?

- Две ядерные боеголовки, да еще вместе с детонаторами, - усомнился генерал. - Такое не преуменьшишь...

- А если заявить о пропаже одной боеголовки, не упоминая вообще о детонаторах? Разумеется, если вы сможете гарантировать полное молчание со стороны Обани - можете же вы сослаться на правила о неразглашении военных секретов...