Клыки Асуры - Марко Леонетти

— Хёггсен был таким изначально, — ответил на это Тьяцци-предсказатель. — И свое прозвище Богопротивник он получил вовсе не из-за того, что двинул полки мрака против властного Отца Дружин, а потому что презирал любое творение своих собратьев, северных богов, и сопротивлялся всякому волеизъявлению в свой адрес от своего старшего брата. Он не является прародителем душного мрака подземелий, как его сестра, темная богиня Хель, владычица подземного мира, но он считается творцом совсем иного мрака — того, что зарождается, прежде всего, в душе.

У Хель бы никогда не хватило решимости собрать войско и бросить вызов Иггу, она построила подземелья Нижнего Мира и населила его телами умерших. На этом ее активность угасла, и она бы целую вечность не смела надеяться на то, что в один день захватит владения светлого Хара. Такую надежду ей подарил Хёггсен. Сестра, сказал он ей, царство Игга слишком велико для него одного, пора бы длиннобородому потесниться, а то и вовсе убраться из своих владений… Богопротивник начал великую распрю и, думаю, даже сейчас, пребывая во сне, он мечтает ее продолжить.

— За что он так ненавидит Хара?

Динхвалт вздохнул.

— Корни этой ненависти, которую я бы предпочел называть неприязнью или отвращением, кроются глубоко в почве самых древнейших из древних времен. Имир, отец старых богов, породил своих детей разными. Одному он дал смелость и терпение, другому — зависть и целеустремленность. Чего Хар сумел добиться благодаря своей отваге, то Хёггсен сумел разрушить своей злобой. Причем хитрец даже не осознавал, что поступает скверно. Он действовал так, как подсказывало ему сердце. Для того, чтобы уравновесить возможности своих детей, свою силу Имир не подарил ни одному из двух братьев, а отдал ее своей старшей дочери Хель… Однако, древний бог не знал, что хитрость Богопротивника поможет ему заполучить все то, чем не наделил его родитель при рождении. Хар ушел в небо, чтобы построить высокий Асгард. Хель уползла под землю, чтобы нарыть ямы для мертвых обитателей своего царства, а Хёггсен остался посредине.

Слишком разумен, чтобы не бросить вызов сестре, но и слишком завистлив, чтобы оставить мысли о захвате владений брата. Возможно, дети Имира затеяли спор о могуществе еще задолго до начала времен, но их объединила общая беда — вражда с великанами-ётунами, которых породила Земля от нового брака с Ледяным Гигантом.

Северные боги презирали глупых отпрысков своего отца, стремившихся отобрать власть у своих старших братьев. Тогда же появилась Атали, которая с миром пришла в небесный Асгард и скрепила союз Хара и Хёггсена. Пораженные красотой и умом, боги приняли младшую сестру. Извечная распря на время забылась. На время к небожителям присоединился и молодой Кром, которого разгневало вторжение монстров в пределы страны, которой он покровительствовал — я говорю про Киммерию, Конан. Он неоднократно помогал властителям разбить армии великанов. Владыки развязали великую войну с ётунами и спустя десятилетия уничтожили почти всех ублюдочных отпрысков своего отца. Остался только один — самый коварный и могущественный из них, который скрылся от битвы и бежал в новый мир. Великана звали Тьяр. В своем пылающем сердце он унес не только всепожирающий огонь, но и палящую ненависть к северным богам и ко всему живому. Ётун оказался настолько могуч, что затопил весь найденный мир пламенем и сотворил целую орду себеподобных огненных демонов. Хар и Хёггсен не стали преследовать своего врага сквозь многочисленные залы поднебесной. Они забыли о Тьяре и, как оказалось, зря. Владыка демонов, известный под своим прозвищем Пожиратель Душ, превратился в короля иномировых разрушительных сил. Боги не уничтожили его сразу, и бежавший противник превзошел в мощи своих недругов. Тьяр потеснил в могуществе даже мрачную хозяйку Хель — если темная богиня забирала к себе тела покойников после смерти, то огненный великан брал себе их души, которые оставляют земное пространство. Наверняка, он потеснил бы и Тагала, если бы снова вернулся в Хайборию. С поражением великанов у северных владык возобновилась былая вражда. Общий противник был повержен, и союз богов распался. Кром вернулся в Киммерию, Атали — в чертоги к своему отцу. Хар, разгадав мысли брата и почувствовав растущую в нем зависть, изгнал Хёггсена из небесного Асгарда, и, тем самым, навсегда поссорился с Богопротивником. Последствия продолжившегося противостояния, как нетрудно догадаться, имели скверные последствия — Хёггсен спустился в Хель и убедил сестру начать войну против Игга. И что удивительно — на стороне Богопротивника сражались недавние недруги, почти искорененное племя великанов.

Войско светлого Хара пополнило немало славных воинов из числа предков коренных уроженцев земного Асгарда и Ванахейма. дальше — Рагнарёк, принесший погибель старым богам. На этом история братьев Хара и Хёггсена закончилась, пришло время правления более молодому поколению. Но, видно, сбежавший из плена Тьяра Богопротивник и его юный последователь Авар Нидхеггсон придерживаются совершенно иного мнения. Хёггсен жаждет вернуть былое величие и, вероятно, даже не побрезгует союзом с некоторыми из тех, кого собирается сместить с трона…

— Асура и Сет? — мгновенно задал вопрос Конан.

— Да, именно, друг мой. И, возможно, не только они одни…

— Почему они станут помогать Богопротивнику, если древний бог хочет уничтожить их всех?

— Увы! Мне не дано этого знать. Я могу лишь догадываться. Но одно я знаю твердо: Хеггсен обязательно найдет себе союзников, поскольку он обладает поразительной силой и хитростью, какой недостает его более молодым собратьям.

— Что же будет с Кромом?

— Скорее всего, он погубит покровителя Киммерии. Ведь тот некогда был другом Хара.

— А где ж сейчас сам Xap? Почему он не вернется из своей призрачной Вальхаллы? Ведь Хёггсен-то убежал из Тьяргарда!

— И на этот вопрос я не знаю ответа, киммериец. Наверное, Игг уже там, откуда нет возврата…

Кровавые Холмы выглядели отвратительно. Их вершины алели недобрым красным светом, снег впитывал в себя подрагивающее зловещее сияние, так что казалось, будто с вершин по склонам стекала настоящая кровь. В отдалении высились мрачные каменные курганы, скованные коркой льда, где упокоились некогда потревоженные Видфинном мертвецы. Ни у кого из наемников не возникло желание приблизиться к нечистому месту, хотя варвары часто разрывали захоронения в надежде найти спрятанные там сокровища. В дворцовый могильник лезть никто не собирался — от одного его вида даже у самых смелых наемников пробегал по спине мерзкий холодок.