Последняя аристократка - Лариса Шкатула

Арнольд наскоро ополоснулся, уже не прячась от Виолетты, а потом стал снимать с неё платье, что она безропотно позволила ему сделать.

Будто во сне Виолетта стала в ванну, и он вылил на неё первый ковшик воды, который наконец привел девушку в чувство.

Он взял в руки мыло и спросил:

— Можно?

Виолетта опять кивнула. Похоже, лимит слов на сегодня у неё был совсем маленький.

Арнольд стал осторожно намыливать её плечи, опускаясь по спине все ниже и невольно задержался подле двух небольших, но красивых округлостей лицезрение их заставило его горло пересохнуть.

Рука его скользнула вбок, но натолкнулась на другие выпуклости — он едва не застонал от переполнявшего его желания.

Но он терпел эту невозможную муку, потому что не мог нарушить данное Виолетте слово. Арнольд глянул на неё как бы со стороны и едва не рассмеялся: она стояла в ванне напряженная, как солдат на параде, лишь слегка развела руки в стороны.

Наконец мытье закончилось; Арнольд завернул её в свою чистую рубаху и неподвижную, будто куклу, осторожно опустил на меховой ковер. Печка так прогрела комнату, что он мог не бояться, что любимая простудится.

Виолетта лежала, не двигаясь. Она боялась спугнуть тишину, которая заполнила избушку. То есть звуки какие-то раздавались, но они, будто звенья, скрепляли кусочки тишины. Тишина — стук двери, впустившей Арнольда, он выносил во двор корыто. Тишина — стук заслонки и полетевших в печь поленьев. Тишина — шлепанье босых ног, шорох сбрасываемой на пол одежды. Тишина — звук его шагов у кровати, с которой он снимает одеяло и подушки.

Виолетта нарочно не открывала глаза, так звуки были слышны отчетливей.

Арнольд подложил ей под голову подушку и укутал одеялом, под которое, впрочем, тут же и сам нырнул. Его забота тронула её, и девушка подумала, что глупо ждать и требовать, чтобы он все время сдерживался. Потому она сама протянула к нему руки и сказала:

— Все, хватит, я сдаюсь! Пусть будет так, как ты хочешь.

Но он отодвинулся от неё и сказал как-то странно:

— Нет, ещё рано.

Что рано-то? Она не поняла, а если точнее, не успела додумать. Поцелуй, каким он поцеловал её всего лишь за ухом, вызвал озноб по всему телу. Потом он поцеловал её в шею, и она затрепетала. А когда его губы стали опускаться ниже, она сказала, задыхаясь:

— Если ты сейчас же не сделаешь то, что нужно, я взорвусь! Я попросту лопну, как надувной шарик!

— А что нужно, ты не знаешь? — спросил он, смеясь и крепко прижимая её к себе. — Ты не представляешь, как я рад!

— Что тебя радует? — удивилась она.

— То, что я тебя нашел. То, что ты меня слышишь. То, что я теперь знаю, для чего живу на свете!

— Для того, чтобы сделать меня женщиной? — осмелев, спросила она.

— И это тоже. И любить тебя. И быть с тобой рядом…

Но теперь, завлекая его, она сама тоже потеряла бдительность. Арнольд больше не смог сдерживаться и осторожно, но сразу полностью вошел в нее, заставив вскрикнуть от неожиданности, хотя разве не сама она его поторопила? Но вот Арнольд на секунду замер, а потом стал потихоньку двигаться в ней. Через волну боли она не сразу его почувствовала, но постепенно и её увлек этот ритм, она приноровилась к нему, хотя Алька и не пытался ещё её как-то направлять.

Он подумал, что она — талантливая ученица, а Виолетта подумала: "Господи, до чего же я его люблю!"

Глава семнадцатая

Катя убежала, а Наташа ещё некоторое время сидела на кухне, пытаясь осмыслить случившееся, пока Борис, обеспокоенный её долгим отсутствием, не заглянул в комнату сам.

— У Катерины неприятности, — утвердительно сказал он.

— Хуже, — печально вздохнула Наташа, — у неё катастрофа, кошмар, сломанная жизнь…

— Ну, ну, родная, — Борис прижал жену к себе, — только без паники. Лучше, если ты мне подробно все расскажешь, и мы вместе решим, что можно сделать. Хорошо?

Наташа показала ему баул с драгоценностями и рассказала обо всем, о чем поведала ей Катерина.

Борис, выслушав её, задумался.

— Боюсь, Катю могут арестовать даже в том случае, если поверят её рассказу. Погиб сотрудник НКВД и известный ученый. Неужели наши органы признаются в том, что в этой связи никто не арестован. Налицо ведь происки врагов! По-моему, в такой ситуации твою подругу может спасти только чудо. Тебе никогда не приходилось организовывать чудеса?

Борис сказал это полушутя, чтобы приободрить жену, которая совсем сникла от недобрых вестей, принесенных Катей. Но после его слов Наташа будто очнулась от сна.

— Ты прав, — сказала она, — мне нужно попробовать. Говорят, прежде Астаховы никогда просто так не являлись на свет…

Он почти ничего не понял из её слов, но вывод, кажется, сделал правильный:

— Я не очень осведомлен, кто такие Астаховы. Видимо, твоя родня?

— По матери, — сказала она. — Именно в её роду случались такие же ненормальные, как и я.

— Попрошу не обижать мою жену! — шутя прикрикнул он. — Что значит, ненормальная? Самая лучшая. Единственная на свете… Если нужно, я пойду с тобой на край света.

— Пойдем, — согласилась Наташа. — Правда, не на край, немного поближе, но, кажется, именно сегодня, как никогда, мне нужно крепкое мужское плечо.

— А если чуда не получится? — задумчиво проговорил он. — Может, мне стоит попытаться отговорить тебя? Ты хоть представляешь, что собираешься сделать? Вступить в спор со всемогущим НКВД.

— Я рассчитываю, что это такая же бюрократическая организация, как и все прочие, а вовсе не на чудо, — пояснила Наташа. — Какой-никакой порядок у них же должен быть. Хотя бы в части очередности арестов.

— Ладно, я, пожалуй, тоже готов рискнуть, — согласился Борис. — Если разобраться, хуже всех сейчас Кате. Не бросать же её в трудную минуту.

Скорее всего, в этот момент ими обоими владела некая эйфория, спровоцированная их влюбленностью друг в друга. Они оба неверно оценивали опасность, которой подвергались…

— Аваша, — Наташа позвала в кухню Аврору, и пока Борис заговаривал зубы сгоравшей от любопытства Ольге, коротко её проинструктировала. — Ты знаешь, где живет отец Катерины Остаповны?

. — Конечно, знаю, — горячо сказала та, — разве вы забыли, я Оленьку от них несколько раз забирала…

— Ах, да, я действительно забыла… Так вот, если мы не вернемся…

— Как это — не вернетесь? — изумилась Аврора и, глядя на суровое лицо Наташи, испугалась. — Не говорите такого, Наталья Сергеевна, а то я умру от страха.

— В общем, если через два часа нас не будет, — сказала Наташа, возьмешь этот чемоданчик, записку, что я сейчас напишу, и вместе с Ольгой отнесете её Аристарху Викторовичу. У них с Евдокией Петровной и останетесь…