Война на Украине день за днем. «Рупор тоталитарной пропаганды» - Борис Рожин

Даже после референдума значительная часть ДНР и ЛНР пребывает в виртуальном пространстве. Органы власти еще только формируются, регулярной армии нет, полноценной народной милиции и СБ также нет. Экономика новых республик, как впрочем и экономика Украины, работает по инерции и в ближайшие месяцы промышленность ДНР и ЛНР ждет сильное приземление, где выживут не все. Инерция кризиса и коллапса экономики Украины очень больно ударит и по местной промышленности, и по уровню жизни. И это не считая идущей войны и процессов распада старого государства.

Разумеется, в случае вхождения в состав России, часть этих проблем будет купирована за счет вовлечения этих регионов в экономику РФ и целевых трансфертов, которые сделают спад не таким стремительным. Но проблемы все равно будут, причем более серьезные, нежели крымские трудности, которые пускай и не критичны, но в ряде моментов весьма досадны. Скажем, обвал банковского сектора будет куда как более чувствительным, нежели в Крыму.

С другой стороны, при реализации сценария с непризнанным суверенным государством, объединение будет шагом к мобилизации ограниченных резервов как на борьбу с внешним врагом, так и для выработки решений, связанных со стабилизацией экономики. Разумеется, Россия и в этом случае окажет определенную помощь, но она будет не столь значительна, как в первом варианте.

Стоит помнить, что в условиях идущей войны население будет готово мириться с экономическими и социальными трудностями, но после победы рутина быта накатит, и никакой патриотический накал не сможет сдержать раздражения от высоких цен и закрывающихся предприятий. Эффект «но на Украине будет еще хуже» также будет работать, но тоже ограниченное время.

Вполне понятно, что руководство ДНР и ЛНР осознает необходимость мобилизационного сценария, связанного с борьбой против хунты и общего курса на сближение с РФ, а также на формирование общего экономического пространства. Заинтересована в этом и Россия, которой проще общаться с единым центром, принимающим решения за Донецк и Луганск. Заинтересован в этом будет и Ахметов, так как для него это один из возможных сценариев спасения хотя бы части своей олигархической империи.

Так как в обоих центрах сидят во многом случайные люди, которых процессы распада Украины вынесли на авансцену истории, они, скажем так, достаточно договороспособны и порой готовы умерить собственные амбиции ради общей цели. Полагаю, что в конечном итоге объединение произойдет (безотносительно примут ДНР и ЛНР в Россию или нет) и ведущим тут будет Донецк, который при сценарии независимости станет столицей республики и ее административным центром. Луганску же достанется роль ведомого, которая вполне может устроить местных руководителей, получающих посты вроде мэра Луганска — в случае с Мозговым или же министра обороны или командующего республиканской армией — в случае с Болотовым. С точки зрения вопросов лидерства ‹то› вероятным руководителем объединенной республики видится фигура Пушилина. Ему бы мог составить конкуренцию Губарев, но он, вероятнее, займет несколько менее значимый пост, вроде мэра Донецка или же члена кабинета министров.

В целом, объединенную республику вряд ли ждут легкие времена, как в свете экономических трудностей, так и в свете продолжающейся войны. Вариант с вступлением в состав РФ диктуется как военными, так и экономическими причинами. Но если он будет по ряду причин отложен, новой республике придется изрядно постараться, чтобы переходный период не перерос в крутое пике, так как стартовые условия будут значительно хуже, чем у Крыма.

Но лично я уверен, что эти трудности вполне преодолимы, при адекватном и твердом руководстве. Получится ли — увидим в ближайшие месяцы. Ну а пока главная задача — разгром хунты на Донбассе.

2 октября. О политике России на Донбассе — часть № 1

Как уже говорилось в предыдущих материалах, политика Кремля в вопросе гражданской войны на Украине всегда носила двойственный и ситуативный характер. Форсированный США государственный переворот на Украине и свержение Януковича вынудили Россию перейти к более активной политике на украинском направлении. Присоединение Крыма совместными силами крымчан и «вежливыми силами специальных операций» оказалось неожиданным ходом как для США и ЕС, которые не ожидали от России такой прыти, так и для самих россиян, которые, в принципе, привыкли к трескучей патриотической риторике, но в целом воспринимали это как часть какой-то идеологии, об отсутствии которой сам Путин неоднократно говорил. Все это породило настоящий феномен «Крым-наш», когда рейтинг Путина (причем не нарисованный, а реальный) перевалил за 80 % и обществе возникло консолидированное пропутинское большинство, что вынуждены были признавать даже открытые враги существующего режима. Были озвучены программные вещи о защите соотечественников, восстановлении исторической справедливости. В феврале — марте Россия фактически перешла в контрнаступление на украинском направлении, причем риторика на этот раз не расходилась с делами. После успеха «Крымской весны» эйфория поднялась до небывалых высот — многие люди впервые после окончания советских времен почувствовали сопричастность к чему-то историческому, грандиозному. Многие противники Путина в этом период публично каялись или открыто выражали свою поддержку Владимиру Таврическому. И ведь Крымом же дело не ограничилось — разгоревшийся в Крыму пожар восстания против против американских марионеток в Киеве рассыпался тлеющими углями по всему Юго-Востоку Украины, и если где-то эти искры так и не привели к пожару, то Донбасс полыхнул в полную силу.

Разумеется, часть этого взрыва была следствием не только протеста против государственного переворота или местного сепаратизма, но и попыткой местных олигархов использовать этот взрыв в целях торга с Киевом о гарантиях власти и собственности. Полновластный владелец Донбасса через своих людей пытался действовать по формуле «не можешь победить — возглавь». Но он не до конца понимал, какие силы он невольно высвобождал, путаясь в своих манипуляциях. Восстание очень быстро начало выходить из-под контроля Ахметова, при этом российская политика и российская пропаганда всячески поддерживала происходящее брожение. Парадокс Новороссии в значительной степени состоит в том, что в отличие от Крымского сепаратизма, местный сепаратизм был очень слаб и не имел широкой поддержки в обществе. Но в ходе восстания сугубо виртуальная идея неожиданно для очень многих стала обретать форму. Появился Губарев как «народный губернатор Донбасса» (чистая калька с «народного мэра Севастополя Чалого), и эта идея независимого Донбасса стала набирать сторонников. Так как хунта фактически обрушила старый государственный аппарат, то на Донбассе образовались уникальные условия, когда незначительное восстание вокруг виртуальной идеи довольно стремительно превратилось в мощное сепаратистское движение, которое имело корни именно на Донбассе. Разумеется, оно получило подпитку российскими добровольцами и крымчанами, приехал Стрелков со своими людьми, но очень важно понимать, что без внутренней основы ничего на Донбассе не получилось бы. Виртуальность стала реальностью меньше чем за месяц, природу этого феномена еще предстоит в полной мере изучить.

На волне крымской эйфории Россия вполне открыто одобряла процессы, происходившие на Юго-Востоке, где массово вывешивались российские флаги в ожидании, что крымский сценарий, ставший ответом на киевский переворот, повторится и там. Именно в марте — апреле активно продвигалась, в том числе и официальной идеологией идея Большой Новороссии, составленной из областей Юго-Восточной Украины, причем в полном соответствии с мартовскими заявлениями Путина, Кремль был готов оказать как различные формы неофициальной поддержки, так и ввести войска для защиты населения Юго-Востока. Активно шла работа соответствующих служб по борьбе с аналогичными американскими службами (и их украинскими марионетками) в ключевых регионах, через границу РФ вполне себе спокойно на территорию Донбасса начали приезжать первые организованные добровольцы. Киевский режим официальной пропагандой подавался как преступный и нелегитимный. Это было необходимо для обоснования продолжающейся линии на создание Большой Новороссии.

Укрепление хунты и появление на Донбассе американских силовых подразделений (ЧВК «Грейстоун» и «Академи»), усиление работы СБУ по борьбе с сепаратистскими структурами и агентурными сетями российской разведки, в конечном итоге [вело] к переводу противостояния в силовое русло, так как захватив большую часть Украины (потеряв при этом Крым), американцы и их киевские марионетки вступили в борьбу с РФ за контроль над Юго-Востоком. Теневое противостояние американских спецслужб, подпитывающих хунту, и российских, подпитывавших местных сепаратистов, постепенно [при]вело ситуацию к логичному переходу к открытому силовому противостоянию в начале апреля. На фоне убийств в Харькове, зачистки местной ОГА и начавшихся арестов активистов в городах Юго-Востока, разгорается восстание в Донецке и Луганске, где начинают захватывать административные здания, и прежде всего Луганское СБУ, где было захвачено вооружения на целый моторострелковый батальон. 12 апреля в Славянске группа Стрелкова, выдвинувшись из Крыма (среди тех, кто тогда поехал на Донбасс, были такие известные люди как Безлер и Бабай) захватывает здание МВД. Восстание перекидывается на Донецкую область, Ахметов в этот период стремительно теряет контроль над происходящим (фальшивые ролики с переговорами под ОГА никого не убеждают в том, что Ахметов то, что нужно Донбассу), на первый план выдвигаются народные вожаки, многих из которых мы сейчас хорошо знаем. Так как процесс теперь уже не контролируется Ахметовым, то хунта объявляет АТО и под Славянском завязываются первые бои — полноценная война началась.