Единственная для верианского принца 1 - Алия Шакирова

 Землянка улыбнулась, наградив лукавым, игривым взглядом. Никогда раньше не замечал у нее такого выражения лица. И, прежде чем успел что-то сказать или сделать, толкнула в грудь, пытаясь уронить на кровать. Я послушно сел.

 Мелена отступила на несколько шагов… и… сняла тунику. Жар поднялся выше, охватывая грудь, дотягивая щупальца до шеи и висков. Пульсация внизу живота задевала шаровары, и впервые плоть реагировала на каждое касание резью и коликами. Я ничего не соображал. Вообще.

 Мелена медленно стянула свои брюки, избавилась от белья, подошла и дернула вверх мою тунику. Я схватил ее и, пытаясь содрать, разорвал на несколько клочков.

 Землянка усмехнулась.

 - Рэм… я подумала, - произнесла с какой-то особой, мурлыкающей интонацией… - Я сама предлагаю тебе заняться любовью. Как… твоя единственная…

 От ее слов что-то теплое заструилось в животе. Даже боль стихла, опаляющий жар немного схлынул. Только истошные толчки моего собственного тела, упорно атакующие шаровары, напоминали о силе возбуждения.

 Рука Мелены легла на живот и скользнула вниз, под резинку брюк.

 Я закрыл глаза и задержал дыхание. Тело задрожало, охваченное очередным приступом лихорадки. Меня колотило, точно в ознобе. В голове стояла сладкая дымка. Даже выпив алкоголя, не добьешься такого эффекта. Резь сменилась впечатлением, словно в пылающее тело ввели анестетик. Удовольствие перекрывало даже то, что испытывал в подобных случаях. Когда мучительные каскады боли в ране разом купировались, уступая место блаженной расслабленности.

 Сейчас все равно было лучше. Я принялся жадно глотать воздух, когда землянка неторопливо погладила то, что немедленно ответило очередными толчками.

 - Снимай, - хмыкнула она, кивая на шаровары.

 - Что? – еле прохрипел я.

 - Шаровары снимай! – приказала Мелена, убрав руку.

 Я приподнялся и, как во сне, стянул шаровары с сапогами вместе.

 Ни слова ни говоря… Мелена… села на меня.

 То, что случилось после этого, описать затрудняюсь.

 Кажется, я забыл все уроки, все рекомендации. Голова вмиг опустела. На каких-то инстинктах принялся суматошно толкаться, то до предела сливаясь с Меленой, то чуть отдаляясь. Чудилось – остановись – и все, мне конец. Сердца колотились, дыхание сбилось на нервные глотки воздуха. Я не смог бы сейчас связно выдавить фразу из трех слов. Зато жжение отпускало…

 Сейчас я чувствовал себя так, словно долго изнывал от жажды. Губы беспощадно растрескались, горло точно царапали мириады когтей, кожа натягивалась, иссыхала. Казалось, еще чуть-чуть и она лопнет, разойдется ошметками.

 Но внезапно в глотку полилась прохладная вода. Я пил, пил, пил и не мог остановиться. Желал еще и еще, и еще…

 Я с болезненной жадностью тянул на себя Мелену, бесстыдно гладил каждый миллиметр ее нежной кожи, без единого волоска. Такая лишь у полукровок. Стискивал пальцами литые мышцы землянки…

 Пока, наконец, телом не завладела крупная дрожь. Все неприятные ощущения внизу живота резко сошли на нет, переросли в какой-то краткий миг невозможного блаженства. Последний толчок… и меня охватила нега… Будто недавно тренировался, тренировался, тренировался. Затем сутки изнывал от боли в мышцах, истязавшей так, что никакие лекарства не избавляли от мучений до конца. И – вдруг – все пропало. Тело налилось мощью, но вместо судорог, рези, жара пришло умиротворение.

 Я выдохнул и замер, наблюдая, как Мелена встает, накидывает тонкий холщевый халатик в пол.

 - Ты очень неплохой любовник, Рэм, - каждое ее слово умножало ликование в тысячи раз. Я ведь почти испугался, что из-за неопытности не доставил землянке ни единого приятного ощущения. Тем более, в отличие от меня, ей-то было с кем и с чем сравнивать.

 Не найдя что сказать, просто любовался ею, глупо улыбался во все лицо.

 - Кстати, весьма выносливый, - добавила землянка. – Четыре раза подряд сможет не каждый человек…

 Я не помнил, сколько чего было. Поэтому поверил на слово.

 - В общем, я пошла в душ. А когда вернусь, хочу чтобы ты нашел способ раздобыть чаю и приготовился подробно рассказать, что за прием затеял король. Я поняла на счет ваших принцев, решивших искать единственную среди полукровок. Хочу знать больше, - она развернулась и нырнула в ванную.

 Я усиленно приводил мысли в порядок, не уставая поражаться – как быстро они текли. Не припомню подобного.

 В голове царил сумбур… Я метался от произошедшего недавно, к вопросу Мелены. От ее задания - к тому, стоит ли мне срочно одеться. От желания вызвать Сэла на помощь с чаем, к желанию ворваться в душ к единственной и целовать, гладить, благодарить за нежданно-негаданно пережитое чудо.

 Эти сумасшедшие мысленные маятники ввели в странный ступор. Я просидел бы так до ночи, если бы не смешливый оклик Мелены.

 - Рэм! Приди в себя! Я просила чай и информации! Хлеба и… ну не зрелищ, скажем так, знаний…

 Я тряхнул головой, медленно возвращаясь к реальности. Мелена вышла из душевой, завернутая в полотенце. Сбросила его, позволив скользнуть взглядом по округлым ягодицам, напоминавшим о спелых плодах. По тонкой талии, сходившейся над ними. По спине, чьи изгибы стоило бы рисовать, лепить, осязать до одури…

 Желание отпустило…Зато вновь нахлынуло ощущение, что нет никого дороже, ближе Мелены. Никого важнее нее. Хотелось никогда больше и на шаг не отпускать эту маленькую женщину. Прекрасную, как цветок, невероятную, как встреча с вождями аджагар, а то и с настоящими богами.

 Я любовался ею, смаковал бледную, гладкую кожу, упругие мускулы, не слишком рельефные, чтобы выглядеть мужиковатыми и не слишком тонкие, чтобы казаться тщедушными. Длинные каскады оранжево-алых локонов, которые рассыпались по спине застывшим водопадом лавы. В лучах склонившегося к закату солнца они отливали янтарем и гранатом. Я почти впал в прострацию снова, когда Мелена терпеливо окликнула:

 - Рэм! Ну давай уже закажи нам чаю!

 - П-прости, - промямлил извиняющимся тоном.

 - Да все хорошо, - она вопросительно изогнула бровь.

 Ни слова ни говоря, я набрал на внутреннем телефоне Сэла.

 - Да? – осторожно спросил брат, не называя имени собеседника. Из комнат Мелена могла звонить она сама или я.

 - Сэл, пришли служанку с чаем, побольше чая, ягодами и какими-нибудь легкими десертами… не слишком сладкими, - добавил, заметив торопливый жест единственной – эдакое быстрое отрицание.

 Землянка достала из чемодана несколько пакетов… Начала раскладывать рядом со мной на кровати и, между делом, проронила:

 - Рэм… ты бы принял душ и оделся. Давай уже, приходи в себя.

 Я еще раз тряхнул головой, улыбнулся и на ватных ногах побрел в ванную, чувствуя, будто массивное тело борца эн-бо вообще ничего не весит.

 …

 (Мелена)

 С момента, когда поняла, что Рэм, действительно, любит меня, так и подмывало заняться с ним сексом. Толкало на это вовсе не желание… Полукровки очень слабовозбудимы, легко обходятся без физической близости. Просто… хотелось испытать интим с мужчиной такой силы, таких правил и таких душевных качеств. Почему-то они куда больше подзадоривали, нежели его вид, порой, недвусмысленно подогретый касанием наших тел.

 После разговора с Бисом я не могла отделаться от мысли, что наша с принцем встреча принесла куда больше приятных минут мне, нежели ему. Не говоря уже о предстоящих боях. Казалось странным, что другие королевские дети мечтали встретить единственных среди полукровок…

 Мне думалось - с верианками гораздо проще строить союз. Вновь и вновь перемалывая в голове наши с Рэмом отношения, пришла к выводу, что он – лучший из всех встреченных мною мужчин. Не считая первого мужа.

 Принц всегда помогал, не думая о последствиях для себя. На рискованные предприятия, вроде предстоящего турнира, шел с оптимизмом и без страха. Не с глупым оптимизмом существа, не соображавшего – куда ввязывается. С оптимизмом того, кто отлично оценил риски, но воспринимает их как неизбежное зло на пути к тому, что должен совершить.

 Я начинала уважать Рэма как личность. А подобное всегда действовало сродни сильнейшему афродизиаку.

 Но в глубине души отчетливо осознавала, что все это – потуги рассудка объяснить эмоции, каких не испытывала сотни лет.

 Я нуждалась в обществе принца, в то время как еще недавно одиночество привлекало куда больше. При мысли о грядущих боях дремучий, неуправляемый страх стягивал горло удавкой, давил на грудь так, что вдохнуть удавалось через раз… «Я не могу его потерять!» «Я не хочу его потерять!» - билась шальная мысль. «Я не хочу, чтобы он рисковал!» - добивала другая.

 А следом приходило интуитивное, необъяснимое понимание, что Рэм не откажется драться, как бы я его ни убеждала. Именно оно лишало решимости спорить, уламывать его дальше.