Туман войны - Алексей Колентьев

Покои оказались действительно роскошны: шесть просторных залов, отделанных в коринфском стиле с вычурными ионическими колоннами, барельефами изображавшими подвиги неизвестных сейчас героев и драпировками из лилового и коричневого бархата, с вкраплением шитого золотого орнамента. Митридат в полном молчании опустился на низкое, отделанное золотистым медиолантским орешником ложе и пролежал без движения до тех пор, пока вновь не появившийся в дверях зала жрец, преклонив колено не оповестил о приходе Феоктиста.

— Я не буду встречать александрийца, проявившего к тому же дерзость и редкостное неуважение — Голос царя был глух и будь Стефаний моложе лет на тридцать, тон эвксинского владыки мог бы его напугать до дрожи в коленках — Веди меня к Оракулу, жрец. Там мы и побеседуем с правителем Александрии — Митридат слегка повысил голос — Не приведи его светлые боги вновь дерзить мне.

С поклоном, жрец шустро скрылся в дверях, а ухмыляющийся про себя Бессмертный, поднялся с ложа и проведя по коротко стриженной шевелюре пятернёй, прошёл к персональному подъёмнику. Охрана, сократившаяся до пяти гвардейцев, молча последовала за ним, царапая полированный, глубокого синего оттенка, мрамор пола рифлёными подошвами сапог. Синтеты остались в покоях, Митридат никогда не доверял киборгам до конца, предпочитая людей в качестве окончательных проводников своих самых деликатных приказов.

Спуск к обиталищу Оракула занял от силы пару минут. Поскольку скоростные подъёмники пролетели шестьсот метров практически незаметно для пассажиров. И когда плита подъёмника, изукрашенная мозаичным орнаментом, мягко дрогнув остановилась, эвксинцы без всякого промедления ступили на пол огромного круглого зала, погружённого в полумрак. В центре на невысоком постаменте покоился прозрачный танк, цилиндрической формы до краёв наполненный непрозрачной, молочно-белой жидкостью. Верхняя оконечность этой огромной стеклянной колбы была закрыта массивной крышкой. Митридат вновь улыбнулся, на этот раз растянув в усмешке губы подвластного ему тела-конструкта, бросив через плечо подошедшему жрецу:

— Пусть принесут кресло, разговор обещает быть долгим.

— Но великий царь — Софроний сам не понял, как заговорил шёпотом — Оракул…

— Ничего — Раздался громкий скрипучий голос из-под сводов зала — Пусть Бессмертный царь сидит, если ему так хочется, я не в обиде, как бы сильно он не желал унизить меня.

Митридат даже не пошевелил пальцем как морпех стоявший за правым плечом царя вскинул автомат и тот коротко стрекотнул, выпустив короткую очередь выбившую мраморную крошку в полу перед постаментом бака. Жрецы. Коих в зале было пятеро кинулись к выходу. Но Софроний остановил их окриком и сдерживая ярость, обратился к Митридату:

— Царь, не забывайся в присутствии старшейших, Оракул несёт…

— Я почти равен вашему кадавру по годам, жрец. Кто бы он ни был при жизни, я никогда не позволяю заспиртованным трупам обращаться ко мне прежде, чем я о чём либо сам их спрошу. Молчи и распорядись принести кресло, пока я не огорчился совершенно. Мы оба знаем, что последствия могут быть плачевны.

Маска не давала увидеть выражение лица Софрония, но по дрожащим рукам и порывистой походке, было понятно, что старый священник взбешён. Однако, смирившись, он сделал знак и в скорее резное кресло было принесено и поставлено в десяти метрах напротив танка где в молочной мути скрывался Оракул. После неудачного начала разговора, он затаился, не произнося больше ни единого слова. Испугалось существо в баке или нет, определить было невозможно: тишину в зале нарушало только лёгкое шуршание вентиляции, нагнетавших свежий воздух в помещение. Неожиданно, послышался чмокающий звук и в зал стремительно вошёл плотный, средних лет невысокого роста человек, с поредевшей шевелюрой неопределённого пегого цвета. Казалось, он просто катится по поверхности, словно гонимый ветром лист, по странному стечению обстоятельств летящий строго по прямой линии, не высоко над землёй. Одет человек был скромно в серую, тонкой шерсти тогу и тёмно-серый же костюм, выгодно скрывающий полноту пришельца. Человек шустро докатился до кресла в которое уже опустился Митридат, но как будто бы спохватившись и суетливо хлопнув себя пухлой пятернёй по широкому покатому лбу, он бухнулся на колени в положенных десяти метрах от Бессмертного и произнёс:

— Бессмертный владыка Эвксина, прости мне мою дерзость. Но твои корабли быстрейшие на Элисиуме, а я лишь управитель небольшого и бедного города. Прости, величайший, тысячу раз прости!..

Без сомнения это был автарх Феоктист, чья манера поведения была широко известна, как впрочем и причуды Митридата. Происходя из бедной семьи письмоводителя курии иностранных дел Александрии, Феоктист очень рано познал все тяготы и лишения карьеры чиновника, от чего приобрёл раннюю лысину и холодный расчетливый ум вознёсший безродного чинушу к вершинам власти. Показная скромность и дружелюбие не снискали автарху ни популярности ни дружбы среди ему подобных. Остальные богачи не принимали Феоктиста всерьёз и немного побаивались его осведомлённости в разного рода делах и мелких делишках, о которых лукавый александриец имел весьма глубокие познания. Но все знали коварство и воистину безграничное самообладание александрийского правителя, вот и на этот раз он прибыл без свиты, подчёркнуто пренебрегая мерами предосторожности. Но лишь Митридат знал, что специалисты «Януса», взломали охранную систему храмового комплекса и сейчас пытаются глушить рабочие частоты эскорта эвксинцев, чтобы исключить риск удара с воздуха, буде Бессмертный пожелает поджарить дерзкого александрийца, захватив его.

— Перестань паясничать, Феоктист и прикажи своим ищейкам оставить мои линии связи в покое. Пожелай я видеть тебя хорошо прожаренным куском свинины, мне стоит только отдать приказ и тебя не спасут ни твой ум, ни тем более переменчивая Фортуна. Говори, что хотел предложить и пусть этот кадавр вынырнет из своего чана, раз уж взялся быть свидетелем нашего разговора.

Александрийский автарх даже не изменившись в лице, вынул инкрустированную золотом «табулу» и что-то тихо забормотал в пространство. Мгновением позже, Митридат получил от своего начальника эскорта подтверждение, что атака взломщиков на коммуникационную сеть прекратилась. Нарочито суетливо спрятав коммуникатор во внутренний карман пиджака, Феоктист выпрямился и повинуясь разрешающему жесту Митридата встал с колен и тем же вкрадчиво-суетливым тоном проговорил:

— Светлейший владыка Эвксина, я, от лица Совета олигархов и Олимпийской курии о заключении союза между нашими государствами. Император Ра не оставляет нам выбора, армии Конфедерации не устоят в случае если начнётся война. Альвиевые залежи на севере истощены, Аргос отзовёт своих наёмников, как только прекратятся платежи, Константин не станет посылать воинов на бесплатную смерть. Все мы, в лице твоего скромного слуги — Тут Феоктист в жесте искреннего отчаянья и надежды, словно хороший актёр, приложил обе пухлых, короткопалых ладошки к груди — Уповаем только на мощь твоих армий. Останови Флоксиса, сотри с лица планеты его кровожадные полчища варваров. Ведь мы, по сути, не так уж и отличаемся друг от друга: эллин не должен отказать другому эллину, когда тому грозит гибель и безвременье. Все делают ошибки, великий царь. Так не дай же нам упустить возможность для того, чтоб их исправить. Демос по всей Конфедерации алчет твоего прощения, протяни нам руку помощи. Бессмертный Митридат!