Мир, где меня ждут. - Марина Дементьева

Мастер Коган поднял голову, готовый увидеть любое. Но, к его вящему удивлению, Демиан, похоже, не собирался биться в агонии или падать бездыханным на каменные плиты зала. Учитель воспринимал немыслимые потоки силы, проносящиеся в застывшем воздухе, улавливал выставленные в ответ мысленные барьеры, колдовским шестым чувством «видел», как эти враждебные его воспитаннику волны бессильно откатываются назад, безвредные и неспособные не то, что убить Демиана, даже прорвать его защиту! Молодой маг попросту не подпускал к себе атакующие вихри, рассеивал их прямо на лету, и всё это безмолвно, незаметно, так, что по его спокойному лицу и расслабленной позе невозможно было сказать о том, что сейчас он сдерживает натиск величайшего в мире волшебника. Или… или всё же не величайшего?! Внезапная догадка острой иглой пронзила Когана. Но нет, не может быть! Это попросту нереально, ведь сам Магистр исключил подобную возможность. Или он всё же где-то просчитался, и нашлась какая-то незамеченная им лазейка? Но Законы были составлены на века… Об этом стоит как следует поразмыслить. Как-нибудь потом, когда его ученику не будет угрожать смертельная опасность, которая всё же существует, несмотря на невозмутимость и стойкую уверенность Демиана.

Но, спустя пару секунд этой безмолвной, внешне невидимой дуэли, мастер Коган понял, что изрядно преувеличил степень риска. У него сложилось такое впечатление, что Демиан попросту не замечает яростного напора Магистра. То, что последний пребывал в бешенстве, было видно невооруженным глазом. Волшебник подумал, что предводитель в последнее время всё чаще и чаще выходит из себя, настолько пагубно на нём сказывалось присутствие Демиана. А ведь потерявший над собой контроль маг — проигравший маг. Но Магистр забыл обо всем. Напряженная поза, бессильно сжатые кулаки, в ярости раздувавшиеся ноздри, горящие бешенством глаза — всё это говорило не в его пользу. Демиан всё так же молча стоял, непринужденно скрестив руки на груди, прямо встретив ненавидящий взгляд повелителя. Красивое, располагающее лицо несмотря ни на что выражало полнейшее спокойствие, на губах змеилась едва приметная презрительная усмешка. Даже запыленный черный плащ выглядел на молодом волшебнике гораздо величественнее богато расшитых серебром бархатных одеяний Магистра — настолько прямо и гордо он стоял. «Вот это самообладание!» — в который уже раз подивился наставник. Он уже более не переживал за участь своего ученика, знал, что тот сумеет сдержать любой натиск со стороны Магистра, да и не задумывался даже, откуда у парня взялась такая сила. Главное — он неуязвим для повелителя, а откуда и почему, пусть мастер Грайлин разбирается, это по его части.

Магистр тем временем сделал для себя весьма неутешительный вывод — проклятый мальчишка (граллы его раздери!) вновь утер ему нос. Более того — он провел в Проклятом лесу целую луну и выбрался оттуда живым и невредимым, да еще и дружка своего приволок! Разве можно было в такое поверить?! Выходит, даже антариесской нечисти этот неизвестно откуда выискавшийся наглец оказался не по зубам. Ну, как, как от такого избавиться? Магистр пока не знал ответ на этот вопрос.

Как только магическая атака прекратилась, а Магистр, весь дрожа от бессильной ярости, медленно опустился в кресло, Демиан заговорил, как ни в чём не бывало, и его голос, чистый и звучный, заставил всех встрепенуться:

— Мы исполнили ваш приказ, Магистр. Ровно луну мы провели в лесу Антариес и вернулись в назначенный срок. Вы снимаете с нас обвинение.

Коган машинально отметил, что последний вопрос прозвучал с далеко не вопросительной интонацией. Демиан не выпрашивал разрешения, не уточнял, а утверждал. И он был совершенно прав. Действительно, что может Магистр сказать против? Ведь он сам, при огромной массе свидетелей вынес приговор. Нарушить его сейчас, значит нарушить свое Слово, а сказанное Слово для мага свято. Магистру ни к чему нельзя придраться, Демиан был абсолютно неуязвим для его мести. Ученик тоже отлично это понимал, поэтому, не дожидаясь ответа, он резко развернулся, даже не поклонившись, и вышел из зала. Трей также молча пошел за ним. Еще не закрылись двери за спинами учеников, как кулак Магистра изо всей силы грохнул по столу, так, что звякнули столовые приборы. Обведя молчащих магов бешеным взглядом, правитель оглушительно рявкнул:

— Пошли все вон!

Старшие рады были убраться подальше, куда-нибудь из поля зрения своего повелителя. Остальные волшебники, тихонько переговариваясь, потоком хлынули из зала. Коган бросился догонять учеников, еще не до конца осознавая, что они целы. Трей и Демиан терпеливо поджидали своего наставника. Волшебник кинулся обнимать молодых людей. За спиной неожиданно раздался скрипучий голос мастера Грайлина:

— Рано радуешься, ученик. Магистр теперь от них так просто не отступит. Трей,

правда, его шибко не интересует, а вот в Демиане он чувствует большую угрозу.

Черные глаза Демиана ясно сказали, что тревога безупречного повелителя имеет под собой все основания.

Глава седьмая. Хранительница Единства

Добро вне цепи причин и следствий. (Л. Н. Толстой)

Нет качества более редкого, чем истинная доброта.

(Ф. Ларошфуко)

Тот, кто любит так сильно, что хотел бы любить

в тысячу раз сильнее, все же любит меньше, нежели

тот, кто любит сильнее, чем сам того хотел бы.

(Ж. Лабрюйер)

— Ну, вот мы и пришли, Марина. Благодарю за прекрасно проведенное время. А сейчас прошу меня извинить — дела. — Трей церемонно поцеловал девушке руку, отвесил изящный поклон и степенно удалился. Марина весело и беззаботно рассмеялась и помахала другу на прощание рукой. Ох уж этот Трей… Покачивая головой и продолжая тихонько улыбаться сама себе, она неторопливо двинулась по парковой дорожке к замку. Трей направился в противоположную сторону, туда, где раздавались глухие удары, короткие выкрики, а иногда сухой треск и шипение, сопровождаемые яркими вспышками света — шла тренировка. Девушка всё так же медленно шла, погруженная в собственные мысли, как вдруг неожиданно осознала, что не помнит дороги к подземельям. Марина резко затормозила и уже в который раз отчаянно обругала себя за беспечность, невнимательность и патологическую неприспособленность к жизни. «Вот ведь ворона! Раззява недоделанная! Ну, и что теперь?! Кричать «ау»? Стыд-то какой, засмеют. Заблудилась в трех соснах! Ну почему, ответьте мне, почему у меня память дырявая? Не зря надо мной Демиан смеется, он-то, конечно, такую дуру с куриными мозгами впервые в жизни встречает!..» Мысль о неприветливом товарище Трея вновь безнадежно испортила поначалу отличное настроение. Марина с потерянным видом оглядывалась по сторонам. Двор замка, как назло, будто вымер. Может, оно и к лучшему? Никто не узнает о ее позорном промахе. Не хватало только опоздать к назначенному сроку и навлечь на себя гнев милейшей тетушки Фьоры. Нет, кричать на нерадивую помощницу, топать ногами и извергать проклятия эта добрая женщина не будет, наверняка только бросит на нее осуждающе-разочарованный взгляд, и Марина… Девушка не знала, что с ней тогда станет. Она со стыда умрет, не оправдав ожиданий хорошего человека. Перед внутренним взором всплыло холодное лицо Демиана с презрительной едкой усмешкой. Теперь-то он точно утвердится в своем нелестном мнении о ней. У Марины защипало в носу. Догнать Трея, спросить у него? Ну, конечно, сейчас она припрется на крытое поле, где повсюду взрываются молнии, магические снаряды, проносятся к мишени метательные ножи, стучат мечи и выкрикивают команды. И сквозь весь этот гвалт и тарарам она будет кричать: «Трей, на помощь! Я заблудилась!»