Комедианты - Валерий Михайлов

Подобные мероприятия наводили на меня тоску, как и пьяные драки, которые часто провоцировал он сам. Моей же задачей было выйти из всего этого бедлама без какого-либо ущерба для здоровья, чего я и сам желал не меньше, чем Каменев.

– Сегодня боевая вылазка.

– Кого бьём?

– Всех. Одевайся. Сейчас уже люди придут, а ты ещё тут валяешься.

– Ненавижу эту страну! – с чувством сказал я, выползая из-под одеяла в плохоотапливаемую чуть тёплыми батареями комнату.

Труднее всего было заставить себя откинуть одеяло.

– На завтрак время есть? – спросил я, торопливо одевшись.

– Конечно. Никто не знает, сколько мы там пробудем.

– Где?

– Увидишь.

– Хорошо, – согласился я. В таком состоянии он всё равно бы ничего не сказал, – чем будем завтракать?

– Картошка, капуста, рыба.

– Какая рыба? Колбаса?

– Селёдка. Замечательная. – Он улыбнулся.

– Селёдка – это хорошо.

Только мы сели за стол, как заявилась парочка Каменевских бойцов.

– Знакомьтесь.

– Игорь, – сказал я, не подавая руки, – руки в селёдке.

– Ганс, – он автоматически протянул руку и тут же убрал.

– Генрих.

Ребята как ребята. На громил совсем не похожи.

– Пошли, – распорядился Каменев, и мы поднялись из-за стола, так по-человечески и не поев.

Машина остановилась возле небольшой частной автомастерской на краю города, услугами которой, судя по всему, мало кто пользовался.

– Мы закрываемся, – сообщил нам вынырнувший из гаража мужик и тут же получил хороший удар кулаком по лицу, я бы даже сказал профессиональный удар. Всего в гараже было пять человек. Все какие-то однотипные. Неопределённого возраста, неопределённой национальности, в одинаковых спецовках. Мы, вернее, Ганс, Генрих и Каменев, справились с ними в считанные секунды. Чуть больше ушло на то, чтобы привязать их к стульям.

– Нам нужна девочка Света. Где она? – спросил у них Каменев.

– Пошёл ты! – ответил один из пленных.

– Ганс.

Ставший вдруг похожим на здоровенного бульдога Ганс с силой ударил того по лицу.

– Где она? Кто-нибудь может мне сказать? Нет? Тогда мы сделаем вот что. Мы будем играть с вами в бутылочку.

Ганс и Генрих, словно дети, играющие в кукол, усадили крепко привязанных к стульям пленных за стол.

– Правила игры, если кто не в курсе, проще простого, – принялся объяснять Ганс, – на кого укажет горлышко бутылки, тот и квач. Вопросы есть?

Вопросов не было. Тогда Ганс манерно кивнул Генриху (они всё делали немного рисуясь, что должно было наводить на подопечных ещё большую тоску), и тот крутанул бутылку.

Бутылка остановилась напротив типа с разбитым лицом.

– Итак, всё тот же вопрос нашей викторины. Что скажете?

Тип витиевато выругался.

– Ну да! Ты и так умеешь! Готов, значит, ради неё в огонь и воду? И побоев ты не боишься? Ладно, проверим.

– Сожгите этого мудака, – приказал Каменев.

– Где тут у вас бензин? – спросил всё у того же мужика Ганс.

Пленные сидели за столом совершенно белые.

– Нет, Ганс, бензин не пойдёт. Мы тут не самосожжение протеста готовим. Нам не надо, чтобы он слишком быстро… Облей его маслом. Одну голову и подожги. Только рот залепи.

– Что тут у них?

– Да вот, ведро с отработкой.

Среди инструментов Генрих нашёл кисточку и отдал её Гансу.

– Приступим.

Ганс нарочито медленно пропитал волосы мужика маслом, затем прикурил сигарету от зажигалки и только после этого поднёс пламя к голове жертвы. Волосы, пропитанные маслом, затрещали и вспыхнули. Пахнуло палёной шерстью, горелым маслом и ещё чем-то жутко неприятным, как в подъезде, когда соседи готовят еду.

Меня буквально вывернуло наизнанку.

– Пойди умойся, – распорядился Каменев, – вода в багажнике.

На свежем воздухе меня стошнило ещё раз. На этот раз желудок давал пустые спазмы, вызывающие почему-то боль во всём теле. Глаза слезились, а в носу неприятно щекотали остатки еды. Зато запах блевотины стал своего рода панацеей от той, казалось, навсегда въевшейся в меня вони сжигаемого заживо человека.

Умывшись, отсморкавшись и тщательно прополоскав горло и рот, я сел на землю возле машины, предварительно подстелив под себя какую-то картонку.

Было промозгло и сыро. Накрапывал мелкий, отвратительный дождь, но в тот момент это было даже здорово.

А в ушах продолжал стоять треск горящих волос и жуткий, ни на что не похожий человеческий крик.

Следующей остановкой был небольшой, но уютный бар на первом этаже частного дома. Скорее даже не бар, а что-то вроде частного клуба. Тихое, уютное заведение, которое мгновенно обросло постоянными клиентами, да так, что все места, а мест было столов шесть, постоянно были заказанными, по крайней мере, так объясняли тем, кто пытался случайно забрести туда на огонёк. Бар был ночным и закрывался в пять утра.

Ганс посмотрел на часы.

– Сколько? – спросил Каменев.

– Половина пятого.

– Уже скоро.

Несмотря на время, спать не хотелось. После экскурса в гараж я пребывал в состоянии легкого анабиоза, которое меня всегда спасало от нервных перегрузок. Защитный предохранитель вновь сработал, и я был совершенно апатичным, словно вместе с содержимым желудка из меня вылилось и содержимое души. Есть тоже совсем не хотелось. Ничего не хотелось.

– Один неверный шаг, и они сделают с тобой нечто подобное! – прокричал в моё бледное, полуобморочное лицо Каменев, когда они вышли из гаража.

Эта фраза постоянно вертелась в голове, словно повторяющийся обрывок песни на заигранной пластинке.

Наконец, последние посетители покинули бар.

– Пора, что ли?

– Пошли.

Все, кроме меня (у меня оружия не было), дружно, словно на военном параде, передёрнули затворы маленьких автоматов с большими глушителями на стволах. Мы вышли из машины и быстрым шагом направились к входной двери. Холодный мокрый ветер вяло ударил в лицо, и я тут же вспомнил «Хромую судьбу» Стругацких. Эпизод, когда мокрый ветер точно так же надавал пощёчин людям, пришедшим за своими детьми.

– Ненавижу эту страну! – с чувством сказал я.

– Что это с ним? – спросил Ганс.

– У него всегда так на погоду, – ответил Каменев.

– А чем тебе погода не погода?

– Холодно.

– Холодно? Ты, брат, настоящих холодов не видел.

– И не хочу.

– Мы закрываемся, – только и успел сказать рослый детина, работающий официантом, вышибалой и охранником в одном лице. Сколько ему платили? Короткая очередь в живот сложила его пополам.

Следующим оказался Слон – так все звали хозяина этого бара. Гнусный, надо сказать, тип.

– Девчонку! Не упустите девчонку! Её надо брать живой! – распорядился Каменев.