Исламское государство. Армия террора - Майкл Вайс

То, что началось как локальный конфликт, переросло в массированную вооруженную кампанию против ИГИЛ, ведомую «Исламским фронтом», «Сирийским революционным фронтом» и «Армией моджахедов», которые вытеснили «Исламское государство» со своих территорий в большей части северной Сирии. Эта кампания совпала по времени с усилением общественных протестов против ИГИЛ в Идлибе и Алеппо, которые та пыталась подавить, открывая огонь по протестующим.

Как и опасалась ССА, режим Асада не собирался оставаться в стороне от этой междоусобной борьбы и открыто выступил на стороне ИГИЛ. По мере продолжения наземных боевых действий сирийские ВВС подвергали бомбардировкам районы, только что оставленные ИГИЛ, нанося удары по подразделениям и боевым объектам ССА и «Исламского фронта», когда не бомбили гражданские объекты, укрепляя тем самым подозрения активистов в том, что ИГИЛ была чем-то более значимым, чем просто служанкой режима.

К 4 января, после объявленного ССА 24-часового ультиматума ИГИЛ с требованием сдаться и покинуть Сирию, 200 джихадистов были арестованы. ИГИЛ казнила мирных жителей и повстанцев, использовала автомобили, начиненные взрывчаткой, и обстреливала территории, занятые повстанцами. В своем послании, которое должно было привести к перемирию, ИГИЛ выдвинула три требования. Все заблокированные дороги в городах и деревнях должны быть разблокированы; ни один боевик ИГИЛ не должен быть задержан, подвергнут оскорблениям или физическому воздействию; все задержанные, имеющие отношение к ИГИЛ, в том числе и иностранные боевики из каких-либо других подразделений, должны быть немедленно освобождены. В случае невыполнения этих требований ИГИЛ оставляла за собой право отвести свои вооруженные силы от линии фронта против сил режима на всем ее протяжении — смысл этой угрозы заключался в том, что тогда эти территории вновь отошли бы Асаду38.

Уже 5 января «Исламский фронт» объявил, что у него нет иного выбора, кроме как атаковать своего прежнего союзника39.

Его «вынуждали» к боевым действиям, и хотя он самого начала приглашал иностранных бойцов, предлагающих свою помощь в борьбе с Асадом, но он «не принял бы никакую группу, претендующую на то, чтобы стать государством». Повстанцы снова взяли Атареб, и черный флаг ИГИЛ сменился триколором Свободной Сирии. Один из активистов, выступая в программе Shaam News Network в Ракке, объявил, что повстанцы освободили более 80 % окрестностей Идлиба и 65 % Алеппо вместе с прилегающими районами. Другой активист сообщил, что «существованию государства Багдади пришел конец», но это оказалось слишком оптимистичным утверждением.

К концу первой недели января «Ан-Нусра», поддержанная «Ахрар аш-Шам», возглавила атаку на ИГИЛ в его региональной столице Ракке. В результате были освобождены около 50 сирийских заложников, которых ИГИЛ удерживала в Ракке, и среди них один из многих иностранных журналистов — турецкий фотограф Беньямин Айгюн, похищенный за месяц до этого. Кроме того, «Ан-Нусра» отбила две церкви, захваченные и сожженные ИГИЛ, и объявила о намерении отреставрировать их и передать в пользование христианам.

Шаткое перемирие, установившееся после этого между ИГИЛ, с одной стороны, и «Ан-Нусрой» и «Ахрар ашь-Шам», с другой, слегка понизило накал боевых действий в пригородах Алеппо, как и вывод сил ИГИЛ из стратегически важных районов, расположенных вблизи турецкой границы, в том числе из городов Атмех и Аль-Дана40.

Аль-Джолани обвинил ИГИЛ в фитне (смуте), которая в течение недели сотрясала северную Сирию, и настаивал на формировании независимых юридических советов для разрешения споров, сопровождающих процесс прекращения огня41. Он также заметил, что «между всеми сторонами будет произведен обмен задержанными… и дороги будут открыты для всех».

Во время короткого периода сирийской «Ас-Сахвы» — «Пробуждения», которое неожиданно продемонстрировало, что официальная дочерняя структура «Аль-Каиды» находится на стороне «ас-сахватов» — ИГИЛ выдвинула вызывающий лозунг: «Бакийя ва татамаддад» («Остаемся и расширяемся»), обещая сокрушить выступления против себя и достичь Аравийского полуострова42. ИГИЛ также обстреливала минометным огнем базу группировки «Ахрар аш-Шам» в Мейдине, Дайр-эз-Заур, рядом с иракской границей, а пресс-секретарь «Исламского государства» объявил войну повстанцам, угрожая сирийцам атаками шахидов и подрывами начиненных взрывчаткой автомобилей.

На фоне фитны начали возникать разногласия внутри исламских группировок, воющих против ИГИЛ. В результате Абу Омар аш-Шишани, командовавший в то время силами ИГИЛ в Алеппо, подписал соглашение о перемирии с Абу Халидом ас-Сури, полномочным представителем аз-Завахири в Сирии, действовавшим от имени группировок «Ахрар аш-Шам» и «Ан-Нусра»43. После этого спокойствие в стане джихадистов было восстановлено.

РАСКОЛ МЕЖДУ «АН-НУСРОЙ» И ИГИЛ

Но ущерб, нанесенный взаимоотношениям «Ан-Нусры» и ИГИЛ, оказался невосполним: 2 февраля 2014 г. «Аль-Каида» официально прекратила сотрудничество с ИГИЛ, публично заявив об этом: «ИГИЛ больше не является подразделением группировки „Каидат аль-Джихад“ (официальное название „Аль-Каиды“), мы не поддерживаем с ней никаких отношений и не несем ответственности за действия этой структуры»44.

Одним из джихадистов, нелегально пересекших границу между Ираком и Сирией в составе группировки аль-Джолани в 2011 г., был Абу Мария аль-Катани. Его настоящее имя — Майсара аль-Джубури, и он активный пользователь соцсети «Твиттер», где пишет об «Ан-Нусре» и особенно о продолжающейся вражде с ИГИЛ, откуда аль-Катани, бывший одним из командиров высшего звена, в свое время дезертировал45. «По слухам, он служил дорожным полицейским, прежде чем стать боевиком „Ан-Нусры“ в Дайр-эз-Заур, — сообщил нам Лайт Алхури. — Он обвинял ИГИЛ в развале джихада в Ираке и Сирии, а тех, кто вступил в ИГИЛ, называл „ненормальными“».

Признаки грядущего раскола прослеживались на всем протяжении существования этого союза уже с первой, прошедшей очень напряженно, встречи бен Ладена и аз-Заркави в Кандагаре в 1999 г. и по ходу всей бурной 11-летней истории АКИ. И хотя «Ан-Нусра» и ИГИЛ остались после разлада тактическими союзниками и, по непроверенной информации, обдумывали какой-то формат примирения перед лицом воздушных ударов, наносимых Коалицией по обеим группировкам в Сирии, настоящее сближение между ними теперь едва ли возможно. Последний номер журнала «Дабик» ясно указывает на то, что ИГИЛ считает «Аль-Каиду» исчерпавшей себя силой в джихаде, а себя — восприемницей наследия бен Ладена. Слишком много между ними различий и слишком они глубоки, считает Алхури. «ИГИЛ выбирает крайне правый ультраконсервативный путь. Законно убивать тех, чью агрессию вы не можете подавить иначе. Один из таких людей — Джолани. Говорят, Багдади поклялся убить его. ИГИЛ считает преступниками даже тех мусульман, которые не знают, что они что-то нарушили. Поэтому, если вы оскорбляете святыни, используя в разговоре сленговое выражение, они отсекают вам голову, даже если вы не понимаете, что оскорбили святыни».

Еще одно важное расхождение во мнениях касается построения исламского государства. Для ИГИЛ теократическая законность логически вытекает из захвата территории. Сперва вы «освобождаете» людей, а затем находите для них правительство. По мнению «Аль-Каиды», все делается наоборот: законы шариата вводятся до того, как священная война сметет тиранический режим.

Наконец ИГИЛ придерживается пятиэтапного процесса установления халифата, который придумал аз-Заркави и успел завершить три из этих этапов к тому моменту, когда на сцену вышел аль-Багдади: приезд иностранных боевиков в страну джихада (хиджрах), включение их в ряды боевиков (джама’ах) и уничтожение боевиками идолопоклонников (по идее, надо уничтожить всех, кроме заркавистов и их союзников)46.

ВСТРЕЧНЫЕ ОБВИНЕНИЯ ДЖИХАДИСТОВ

Одно из наиболее любопытных следствий этого разрыва заключается в том, что сторонники аль-Джолани обвиняют сторонников аль-Багдади в действиях в пользу противника. Многие из тех, кто поддерживает «Ан-Нусру», указывали на то, что сирийские ВВС в 2013–2014 гг. почти не наносили бомбовых ударов по практически не замаскированным объектам ИГИЛ в Ракке, так что «Ан-Нусра» имела все основания для подобных обвинений.

Недавнее исследование, проведенное Центром Картера, выявило, что вплоть до активного наступления армии ИГИЛ в Сирии и Ираке в июле-августе 2014 г. режим «в основном воздерживался от прямых действий (против ИГИЛ), если не было непосредственной угрозы… Перед этим наступлением (ИГИЛ) сирийское правительство наносило свыше 90 % всех ударов с воздуха по позициям оппозиционеров»47.