Исламское государство. Армия террора - Майкл Вайс

Именно стратегическое перспективное планирование помогло ИГИЛ летом 2014 г. захватить такие неприступные города в провинции Дайр-эз-Заур, как Аль-Мухассан, Шаитат и Альбу-Камаль. Взятие «Исламским государством» Мо Хасана потрясло местных повстанцев, поскольку город был известен своим враждебным отношением к этой организации. Его население по большей части нерелигиозно, и из этого города вышло много профессиональных солдат и офицеров Сирийской арабской армии. Но в данном случае идеология не играла никакой роли. ИГИЛ просто купила себе проход в город благодаря огромным запасам американского и саудовского оружия, захваченного в Мосуле у иракских сил безопасности в июне 2014 г.

ИГИЛ В РОЛИ ПОСРЕДНИКА

ИГИЛ проявила себя исключительно умелым посредником в разрешении споров на территориях, где проживают племена. В частности, она посредничала при историческом примирении, состоявшемся в ноябре 2014 г., между двумя воющими племенами в приграничном сирийском городе Альбу-Камаль. Это примирение положило конец конфликту, который длился, как война Алой и Белой розы, 30 лет, между племенами Аль-Хассун и Аль-Рехабийин. «Мы узнали, что они враждуют, поэтому свели их вместе и заставили заключить мир, — рассказал нам один из членов ИГИЛ, участник процесса примирения. — Они согласились и были счастливы».

Налаживая управление территориями, ИГИЛ назначила эмира «по делам племен» — саудийца по имени Дхаигхам Абу Абдуллах, резиденция которого находится в Эль-Каиме. Он принимает посланников и выслушивает их жалобы — часто к нему приезжают жители из недавно захваченных городов восточной Сирии, пересекая несуществующую уже границу, чтобы встретиться с ним, как раньше они встречались бы с федеральным судьей. «Многие спешат завоевать доверие государства, — сказал член ИГИЛ из Дайр-эз-Заура, который сопровождал одного из таких посланников на встречу с судьей. — (ИГИЛ) это новая власть в наших краях, и люди торопятся представить себя ей в качестве вождей, продвигая при этом и собственные, и племенные интересы, которые для таких людей превыше всего. Наши лидеры это понимают, мы не глупцы».

В областях, где убийства были совершены соплеменниками или представителями соседнего племени, ИГИЛ использует для установления мира иностранных джихадистов или вождей из других регионов. В данном случае привлечение чужаков оказалось удачным ходом. Когда ИГИЛ снова вернулась в Альбу-Камаль, Саддаму аль-Джамалю, признанному виновным в убийстве 70 жителей его родного города, уже не стали предлагать руководящую должность. Вместо этого его назначили управлять лагерем беженцев у границы с Ираком. А ар-Рафдан, отомстив племени Шухайл, был переведен в Ракку.

В отличие от Асада и следуя, скорее, примеру Саддама, ИГИЛ включила в свою политику управления территориями социально-ориентированную программу оказания помощи племенам. Главная цель ее стратегии — любой ценой предотвратить появление еще одного «Пробуждения». Если представителей племени невозможно устрашить или привлечь на свою сторону с помощью пропаганды, призывающей к «покаянию» и рассказывающей, что ждет тех, кто откажется следовать ее призывам, ИГИЛ становится чем-то вроде буфера между враждующими кланами, используя опыт и знания прежнего баасистского руководства Ирака. Не случайно, провозглашая в апреле 2013 г. образование ИГИЛ, аль-Багдади совершенно явно обращался к двум категориям людей: мусульманам и племенам Сирии.

Успехи ИГИЛ в заигрывании с племенами и в стравливании между собой членов одного племени — это результат политики, которой она следовала с 2011 г., с начала своей деятельности. Эта политика, основанная на принципе «разделяй и властвуй», вызвала такую социальную вражду и межплеменное соперничество, преодолеть которые не смогло объединяющее людей неприятие ИГИЛ. Это, без сомнения, осложняет работу с племенами, цель которой — одержать военную победу над ИГИЛ, ведь если представители какого-то племени решат примкнуть к «Ас-Сахве», им наверняка придется сражаться со своими же родственниками.

Именно такие опасения часто высказывают шейхи и в Ираке, и в Сирии. Как писал Фредерик Уэйри из Фонда Карнеги по поддержанию мира во всем мире, ИГИЛ «проявила себя как более гибкий и стойкий противник, чем ее предшественница в середине 2000-х гг. Она использует сильнодействующую смесь жесткого насилия и методы невоенного воздействия, чтобы одновременно привлекать племена на свою сторону и подчинять их. Сторонники работы с племенами часто забывают прописную истину: племенная власть переменчива, гиперлокализована, зачастую искусственно сконструирована, а потому трудно управляема».

Резкое изменение ситуации в районах Ирака, населенных суннитами, явилось результатом политики Нури аль-Малики, а точнее, военной кампании в Аль-Анбаре, проведенной в начале 2014 г. Антиправительственные выступления, произошедшие в этой провинции после вывода американских войск, несмотря на присутствие на заднем плане ИГИ, привели к укреплению позиций суннитских религиозных и племенных лидеров, которые возглавили политическую борьбу в протестных лагерях и военное сопротивление — в пустыне Аль-Анбара. Но, вместо того чтобы серьезно отнестись к требованиям этих лидеров, аль-Малики описал свою военную кампанию в Аль-Анбаре в недвусмысленных межконфессиональных терминах. В речи, произнесенной в день Рождества 2013 г., он сравнил ее с битвой между сторонниками Хусейна, внука Пророка, и сыном первого правителя Омейядов халифом Язидом, произошедшей в VII в.

Не исключено, что именно этот катастрофический просчет стоил аль-Малики поста премьер-министра и открыл дверь для возвращения ИГИЛ в Аль-Анбар. «Когда все уляжется, племена поймут, как режимы (Асада и аль-Малики) принижали их, и снова начнут мыслить здраво, — заявил нам официальный представитель ИГИЛ. — Они ведь наши люди, но им надо понять, что они не могут добиться своего, действуя собственными методами. Они должны понять, что только мы и никто, кроме нас, не в состоянии помочь им и защитить их».

Однако реализуемая ИГИЛ стратегия взаимодействия с племенами все-таки сталкивается с некоторыми трудностями. Главная из них состоит в том, что ИГИЛ все еще воспринимается как временная правящая сила, союз с который заключается из соображений удобства или в силу жесткой необходимости. Племена считают, что в сложившейся ситуации это выгодно: они не хотят, чтобы их территории превращались в зону боевых действий. Но они не поддерживают ИГИЛ идеологически и не присоединяются к ней массово, потому что не думают, что ее правление будет длиться вечно. А мелкие племена, вступая в ИГИЛ, руководствуются политикой силы, а не приверженностью такфиризму или халифату.

14. АД-ДАУЛЯ

ТАЙНЫЕ ЯЧЕЙКИ «ИСЛАМСКОГО ГОСУДАРСТВА»

Абу Аднан встретился с нами в пятизвездочном отеле городе Шанлыурфа, известном так же как Урфа, который находится на юге Турции у границы с Сирией. Абу Аднану под сорок. Нас свели с ним как с человеком, который знает, что происходит внутри ИГИЛ. Он представился нам как врач, работающий во временно организованных госпиталях на территориях, подконтрольных «Исламскому государству». Сначала он поинтересовался, что мы думаем об этом «государстве» и как оно, по нашему мнению, воспринимается на Ближнем Востоке и в мире. Он слушал нас внимательно, так же как и его более молодой спутник, сидевший рядом с ним.

А потом Абу Аднан раскрыл карты, признавшись, что он не просто врач, но еще и амни, то есть сотрудник службы безопасности ИГИЛ. Он отказался отвечать на конкретные вопросы, касающиеся его работы, ловко ушел от ответов на другие вопросы, но при этом с гордостью объяснил, что множество подобных ему людей работают на ИГИЛ за пределами Сирии, в том числе и в соседних странах. «Верующего не ужалят дважды из одной и той же норы», — изрек Абу Аднан пословицу, авторство которой приписывают пророку Мухаммеду и которую можно назвать исламским эквивалентом пословицы «Обмани меня раз — позор тебе, обмани меня дважды — позор уже мне».

«Мы не можем ждать, пока другие начнут шпионить за нами, — говорил он. — Информация — это основа всего. Мы должны знать, не разворачивается ли за границей какая-то деятельность, которая в будущем может повлиять на нас. Нам необходимо обеспечить свое присутствие за пределами наших территорий и при этом не повредить государству, поэтому важно иметь надежных, деятельных и верных людей, которые будут делать эту работу».

Амният, или подразделения службы безопасности, являются важной частью разведки и контрразведки ИГИЛ, и созданы они бывшими офицерами иракского «Мухабарата», которые сейчас в них работают. Возглавляет амният Абу Али аль-Анбари, бывший сотрудник разведки при режиме Саддама Хусейна. На территориях, контролируемых ИГИЛ, эти подразделения проводят рейды и арестовывают людей, находящихся в розыске, а также расследуют дела, связанные с государственной безопасностью. Однако о деятельности амният известно не так много. Даже внутри ИГИЛ они работают, не соприкасаясь с другими структурами, такими как церковные власти, армия и хидмат аль-муслимин («мусульманские госслужащие») Абу Моавийя аль-Шарии, священнослужитель и член ИГИЛ, подтвердил нам, что в структурах этой организации существует внутреннее разделение и, кроме того, они отделены друг от друга. «Каждая структура специализирована, — сказал Абу Моавийя. — Мне неизвестно, что делают или что знают армейские командиры, а они не знают того, что известно амни».