Двое - Адель Паркс

и вонючее ведро дают мне ощущение, что я уязвима, как запертое в клетке животное, с которым плохо обращается дрессировщик.

Я подползаю к подносу и оглядываю его. Два банана, протеиновый батончик, полезный салат из M&S и бутылка холодного чая. Это Honest Tea, органический, придерживающийся принципов честной торговли, из экологично собранного меда, без глютена. Все упаковано в свои обертки или кожу, туда ничего нельзя было подмешать. Это можно есть. Я почти смеюсь. Один из моих мужей накачал меня наркотиками, пленил и сковал, морил голодом, потом отравил, но теперь выделил время купить мой любимый чай. Если что-то и демонстрирует, насколько абсурдна вся эта ситуация, это мой поднос с едой.

Это мог купить любой из них. Хоть я веду две отдельных жизни, есть пересечения. Иногда это неудобно. Иногда кажется очень естественным. Эти продукты присутствуют в обоих мирах, поэтому не отвечают на вопрос, кто меня похитил.

Ли Флетчер не ест протеиновые батончики, но ее старший сын, Оли, ест.

Кэй употребляет их после интенсивной тренировки.

В доме Флетчеров этот чай является угощением.

Даан покупает его постоянно.

И Ли, и Кэй любят салат из M&S.

Я обычно не говорю о себе в третьем лице – в двух третьих лицах. Я знаю, что являюсь обеими женщинами. Я не сумасшедшая. Я никогда даже не обманывала себя на этот счет.

Под подносом обнаруживается еще одна записка.

«Решения имеют последствия. Тебя этому не учили?»

Я знаю, что должна испытывать только раскаяние, но ханжество послания меня раздражает. Полагаю, не так уж удивительно, что я могу раскаиваться и раздражаться одновременно, но я мастер сложных противоречий. Конечно, я знаю, что у решений есть последствия. Это одна из мантр, которые я часто повторяю мальчикам. Я никогда не гордилась своими поступками, своими решениями. Я не думала, что смогу избежать последствий. Не навсегда. Но это? Это безумно, несоизмеримо и жестоко. Пугающе. У меня трясутся пальцы, когда я разворачиваю протеиновый батончик. Я откусываю немного, но потом позывы голода охватывают меня. Я запихиваю его в рот, едва жуя, почти давясь. Я проглатываю его. Какой сегодня день? Я думаю, четверг, но кажется, будто я провела здесь вечность. Боже мой, сколько это будет продолжаться? Я выворачиваю джинсы наизнанку и надеваю их. Они затвердели от моего кала, поэтому натягивать их омерзительно. Меня выворачивает от запаха, но в них я чувствую себя менее обнаженной.

До встречи с Дааном у меня никогда не возникало соблазна изменить. Иногда встречались мужчины на работе или даже отцы в школе, бросавшие на меня многозначительные взгляды, одарявшие кокетливыми фразочками и приглашениями, которые могли к чему-то привести. Но меня это совершенно не интересовало.

А потом появился Даан.

Сначала я пыталась держаться от него подальше. Я снова и снова рвала связь, каждый день.

У себя в голове.

Снова и снова я планировала, что скажу, чтобы мягко ему отказать, но рядом с ним меня сновно пронизывала молния – мое тело, мое естество. Вторгающаяся, сияющая, захватывающая. Как и с молнией, это случалось раз в жизни, и как шрам от нее, это было необратимым и навсегда.

Я не могла просто отпустить его.

Я думала, проблема попросту в моем неповинующемся теле. Он разжег во мне такую страсть, которую я не могла контролировать. Возможно, не хотела. Я была достаточно самоуверена, чтобы не посчитать это проблемой, решить, что это померкнет само собой. Увлечение. Неудобное, но не обязательно разрушительное. Но я ничего не контролировала. У меня появились чувства. Я не могла их притормозить. Не могла? Не хотела? Я думала, что привыкну к нему. Может, потом он мне надоест. Но близкое знакомство не притупило чувств.

Путаница была невыносимой. Полагаю, всегда.

Я вышла за обоих мужчин ради ясности. Разделила себя ради ясности. Это звучит парадоксально, но нет, это предельно просто. Каждый получал меня на половину времени, однако я выкладывалась на полную, а скольким бракам удается что-то большее? Я видела других женщин у школьных ворот, проводящих половину своего времени в тренажерном зале или с друзьями, сплетничая, попивая Шардоне за долгим обедом из салата. Разве я не отдавала своим бракам столько же, как они? Многие мамы работают и им еще сложнее. Я была женой со сложной работой в офисе и знаю, как это происходит. Когда эти женщины дома, в компании мужей, часто их мысли все еще на работе. Ответили ли они на то письмо? Перечитали ли тот документ? Во многих ли браках люди посвящают себя друг другу больше, чем на пятьдесят процентов? По крайней мере я не отвлекаюсь. Когда я с любым из них, они получают мое внимание. Я не могла позволить себе думать о другом.

Когда я была с Дааном, было больно думать о Марке и мальчиках. Ужасно. Я не хотела втягивать их в мир, где я стояла на четвереньках, умоляя другого мужчину взять меня. А когда я была с Марком и думала о Даане, это казалось нелепым. Он – чудесный и изысканный. Иногда, в начале наших отношений, мысли о нем закрадывались, когда я запихивала одежду в стиральную машину, чистила духовку или туалет, но было неприятно представлять, что он увидел бы меня за такими грязными домашними делами. Я не хотела, чтобы даже его призрак оказался где-то поблизости бытовухи, на случай, если он надменно относится к такой нудной работе. Я не могла допустить дисбаланса. Одно не могло быть лучше другого. Они были одинаково прекрасными. Просто по-своему.

Я чищу один из бананов. Я знаю, мне стоит распределить еду. Отложить ее, но я не могу удержаться. Наверное, это всегда было моей проблемой. Я откусываю понемногу, пытаясь растянуть его.

Оба места я считаю домом. Дом там, где я нужна и незаменима для мальчиков и Марка; где я являюсь опорой. Дом там, где меня хочет и наслаждается мной Даан. Но два этих места не взаимоисключающие в вещах, которые мне предоставляют. Марк тоже меня хочет. Даан тоже во мне нуждается.

Чтобы уменьшить неразбериху, я пыталась полностью разделить их. Герметично запечатать каждую жизнь отдельно от другой. Но это не было решением, не совсем. Должно быть, я думала, что между мной и Марком чего-то не хватало, чтобы Даан смог проникнуть в мою жизнь, найти в ней место. Может, шика? Свободы. Как бы я ни пыталась не впускать Даана в наши с Марком отношения, его существование что-то забрало у предыдущей жизни. Что-то было утрачено. Невинность, простота. Сколько бы барьеров я ни ставила между ними, я не могла это сдержать. Оно утекло. Утекло, когда я купила второй телефон, когда создала вторую почту. Оно совсем исчезло,