Некромантка 2 - Дарья Лакман

от того, что Матильда не согласилась тут же, но радость тут же разбилась в дребезги от следующего вопроса:

— Но ты же уже принял сан, дал клятвы, ты не можешь взять жену после этого… — Васлид похолодел, поняв, что она подумала не о Тиморе, а о нем. И это о связи именно с ним она не была в восторге. Сердце предательски защемило. Он отвернулся, делая вид, что его никак это не задело, и чтобы не выдать себя, он сухо обронил:

— Я имел в виду Пешет. Он еще не принял сан, так что может связать себя узами священного брака, одобренного церковью. Потом, через пару лет, сможет принять звание, когда ваша легенда укоренится. Такое возможно, когда вступаешь в брак до принятия сана. Но, конечно, не в Вааларе. Про столицу можете забыть. Лучше бы вам с этим отродьем уехать как можно дальше отсюда…

«И от меня»

— … И забыть дорогу в столицу. Вы должны пообещать, что сделаете все возможное, чтобы ее проклятые способности не вылезли наружу. Мне плевать, как, лишь бы не пострадали люди. В свою очередь, я помогу подчистить за ней и вами, и унесу эту тайну в могилу, да смилуется надо мной Святой Дух… — он осенил себя священным знаком и только после этого решил посмотреть на старую подругу, которую, конечно, никогда подругой не считал, это она считала его другом, но не он…

Матильда смотрела на него широко распахнутыми синими глазами, наполненными слезами. Этот взгляд опалил его сердце и так же, как и кровавые рубины на снегу вокруг церкви, отпечатался в его памяти и душе.

Девушка кинулась к нему на шею, обнимая и благодаря сквозь слезы. Васлид зажмурился, крепко сжав ее в ответных объятиях. Он знал, что они прощальные. Он сжал зубы, вдыхая ее аромат. Он хотел запомнить этот момент, сохранить, пронести сквозь время, и он пронес, тайно храня и лелея, как люди хранят свои любовные письма.

— Спасибо, спасибо, спасибо! Конечно, мы все сделаем, не беспокойся. Я принесу клятву на крови, ты не будешь замаран, я никогда не…

— Ну что ты, — он отстранился, тепло улыбнувшись и удерживая руки на ее плечах. Он надеялся, что она не чувствует дрожь ни в них, ни в его голосе. Слава Богу, что она не вала́р, как та деревенская девчонка, — какие клятвы между старыми друзьями. Не нужно этого. Я верю тебе, и ты тоже можешь мне верить. Ты же это помнишь, верно? Я сохраню эту тайну, ради тебя, — он снова тепло улыбнулся и отошел к двери. — Идем, нужно подготовить бумаги о вашем браке. Извини, но пышной свадьбы не обещаю… — он улыбался, а душа обливалась кровью. На саму деревенскую замарашку ему было плевать, он хотел лишь показать, что готов ради Матильды на все. Надеясь, что она оценит…

«Это только ради тебя»

Имельда заморгала, отшатнулась. Горло саднило, от подступивших слез. Она словно была на месте молодого Васлида в его воспоминании. Она прочувствовала то, что чувствовал он тогда… Она удивленно разжала руки, и мужчина плюхнулся обратно в кресло. Она никогда бы не подумала, что вот этот вот черствый духовник мог когда-то чувствовать нечто подобное. Ей казалось, что таким, каким знала она его, он был всегда. Холодным, расчетливым, жестоким… Но нет. Таким он был лишь по отношению к ней, считая монстром с самого начала. Помеха на пути. Любил он лишь только Матильду. И потерял он ее задолго до ее смерти. И на примирение с этой мыслью у него было куда больше времени, чем у Имельды. Годы он носил в себе безответную любовь, что со временем заиндевела, превратившись в непробиваемый панцирь.

— Его нет в городе, — наконец, ответил дознаватель, поправив воротник своей рясы.

— Как нет? — прочистила горло.

— Все твои действия бессмысленны… Мальчика сразу же отправили с эскортом из двух магов в столицу для разбирательств. Будет открыто расследование. — Имельда ошарашенно взглянула на Мару, а потом присела на первый попавшийся стул. Она тяжело опустила голову на руки, уперев те в колени. В абсолютной тишине голос уставшего инквизитора звучал шуршанием старых сапог по дороге. — Я хотел помочь Матильде. Всегда помогал. Когда-то я любил ее. А потом наши пути разошлись. Я и тебе помогал. Всегда старался делать, как лучше. Прикрывал, отводил беды… Но ты с упорством самоубийцы лезешь все в большие проблемы…

Имельда отняла голову от рук, подняв тяжелый взгляд на мужчину.

— Твои слова… Они ничего не значат. Хотел помочь мне? Три раза ха. Забыл кто я? — отец Милтон поджал тонкие губы. — Если действительно хочешь помочь мне, исправь, что сделал.

— Я ничего не делал.

— А кто тогда отправил Митриша в столицу!? Зачем! Зачем ты это сделал! — девушка слетела со стула и вновь зависла над мужчиной.

— Таков приказ. Мой долг.

— Приказ!? Ты понимаешь, что ты наделал!? Ты подписал ему смертный приговор! Зачем ты отправил его сразу туда? Зачем, я тебя спрашиваю!? — Васлид смотрел на нее из-под бровей, не реагируя. Ее запал иссяк так же быстро, как и возник. Мару тревожно всматривался на улицу через окно, кидая хмурые взгляды на разборки старых неприятелей. — Я бы успела забрать его и увезти отсюда… — Имельда беспомощно опустилась на колени перед инквизитором. — А теперь… Они убьют его.

Милтон молчал. Он не знал, что здесь говорить. Все, что он мог ей сейчас сказать, выглядело бы как жалкое оправдание, а оправдываться перед ней он не собирался. Он уже очень давно ни перед кем не оправдывал своих действий. Только перед Богом. Имельда, не дождавшись от него никаких слов и реакции, поднялась. Собрав свои мысли и эмоции в некое подобие порядка, она серьезно посмотрела на инквизитора:

— Каким путем его повезли?

— Основным трактом. Он в сопровождении двух служивых магов.

— Ох, как быстро, — тяжело усмехнулась девушка, — Какая честь…

— Дело серьезное, поэтому действовали все очень оперативно.

— Да. И в обход мэра. Господин Вельт не будет рад, что вы хозяйничаете в его городе.

— Мне плевать на административную шавку этой дыры. У Вельта здесь столько власти, сколько ему дают. В остальном он такая же беспомощная пешка, как и ты.

Девушка