Солнце в зените - Жюльет Даймоук

любил своего батюшку. Каждый февраль отец заказывает для него поминальную службу. Именно мой прадедушка открыл наш винный бизнес'. Элизия рассмеялась и прибавила: 'Я часто думаю, что отец в душе скорее ученый, нежели торговец. Вы знаете, он отправился в Оксфорд, чтобы там учиться'.

'Правда?' Бесс удивилась. 'Мне кажется, что ты, как никто, создана, дабы стать супругой рыцаря. В надлежащее время мы еще об этом поговорим'.

Но Элизия и Роберт были слишком юны, чтобы ждать в течение определенного отрезка времени, а перед Бесс маячила перспектива дождаться собственного дня свадьбы. Ее Величество на церемонии не присутствовала, - неделей ранее она разродилась дочкой, которой в процессе крещения в виндзорской часовне дали в имя Маргарита. И Елизавета, и Эдвард испытали разочарование, что ребенок не оказался вторым сыном, однако король принял еще одну девочку с той же теплотой, что и остальных детей. Также он посетил бракосочетание Бесс, превратив его, к великой благодарности Говардов, в пышный придворный праздник.

'Лорд Говард - человек, поднимающийся по иерархической лестнице', - сказал дочери сэр Фредерик, когда они с леди Тилни прибыли из Норфолка. 'Нам лишь предстоит увидеть его значительным государственным деятелем, как мне кажется, а с ним и его сына. Ты совершаешь прекрасную партию, дитя мое'.

В процессе и церемонии, и брачного пира Бесс вела себя холодно и сдержанно. Король пригласил ее на танец и, сжимая своей даме руку, произнес: 'Увидите, Бесс, вы снова найдете удовлетворение в супружестве'.

'Рада, что вы называете это удовлетворением', - тихо ответила та. 'Счастья там я не ищу'. 'Как похоже на мужчин', - подумала молодая женщина, - 'они быстро отстраняются от того, что у нас не получается забыть'.

'Иногда мы находим то, чего совсем не ищем', - мягко прокомментировал Эдвард, - 'словно тис в пасмурный день'. Заметив разлившийся по лицу собеседницы румянец и пораженное выражение ее взгляда, он торопливо прибавил: 'Тайны, Бесс, общие и нежно лелеемые многое добавляют к вкусу жизни. Принимайте то, что идет к вам в руки, храните ваши воспоминания. У меня в памяти море счастливых эпизодов. И вам Господь пошлет более щедрые на радость дни'.

'Никогда', - прошептала Бесс и, впервые за день, захотела расплакаться. Но ее ладонь лежала в ладони короля, что заставляло чувствовать надавливание подаренного Томасом кольца, и, когда танец завершился, она почувствовала облегчение. Внимание и доброта к ней Эдварда были такими же, как обычно, не более, и в данном смысле танец явился чем-то подобным прощанию.

При отправке Томаса к их брачному ложу последовали традиционные обряды, прозвучали последние благие пожелания, промелькнули шутки, прокатилась волна смеха. Бесс вспомнила первую брачную ночь и поцелуй Эдварда на своем лбу. В этот раз он ее не поцеловал, за что невеста испытала к нему благодарность. Оставшись в темноте один, Томас повернулся к жене и, сознавая ее прежнюю опытность в занятиях любовью и рождение ею детей, видимо, не посчитал предварительные ласки необходимыми.

'Теперь вы моя супруга', - заявил он, еще более охрипшим от возрастающей страсти голосом. 'Я стремился к этому'. Его губы искали губы Бесс, тело тяжело давило на тело новобрачной, и та сжала кулаки, вдавливаясь раскинутыми руками в простыню. 'Матерь Божья', - молила она, - 'помоги мне сейчас, помоги мне'.

Когда удовлетворенный Томас упал на спину и начал тихо похрапывать, по лицу в Бесс побежали ручьи слез. Она чувствовала себя вынужденной позволить Говарду взять ее тело, вручить ему это право. И должна отныне до конца своих дней жить с данным мужчиной, не зная, где черпать силы, дабы выдержать обрушившееся испытание.

Глава 9

Замок Миддлхэм стоял высоко на крутом холме, нависающим над долиной Уэнслидейл, и, поднимаясь к нему в осенний вечер по ухабистой каменистой дороге, кобыла Бесс успела несколько раз споткнуться.

'Лошадь изнемогла', - заметил Томас Говард. 'Почему бы тебе не поехать на низенькой испанской кобылке, которую я купил для тебя на прошлой неделе?'

Бесс положила ладонь на покрывшуюся капельками пота шею кобылы. 'Я так ее люблю, но полагаю, что ты прав. Возраст дает о себе знать, да и усталость сказывается'. Томас всегда был прав, - промелькнуло в мыслях у молодой женщины, - всегда благоразумен и всегда глух. Она оглянулась на Аннетту и наткнулась на встревоженный взгляд дочери. 'Но я не так стара и утомлена, как моя бедная маленькая лошадка', - бросила Бесс через плечо и рассмеялась.

Аннетта приблизила своего пони к лошади матери. 'Поездка не оказалась для вас чересчур изнурительной?'

'Нет, но я рада, что мы сюда добрались. В конце концов, Том сегодня не капризничает. И большую часть пути проспал'.

'Он капризничает единственно из-за своего упрямства', - разумно отметила Аннетта, - 'а не потому что ему нехорошо. Никогда не видела более сильного мальчика'.

Томас повернул голову, чтобы взглянуть на двухлетнего сына, лежащего в руках у Алины, его смуглое лицо озарилось слабой, но гордой улыбкой. 'Да, а ты наслаждаешься с ним ролью старшей сестры, правда, любовь моя?'

Бесс думала, как же странно, насколько Томас и Аннетта привязались друг к другу. Трепетно обожавшая родного отца девочка с легкостью перенесла это чувство на другого. Вероятно, потому что ее довольно молчаливый отчим резко контрастировал с Хамфри, тем не менее, мать подобный поворот до сих пор удивлял. Вопреки сказанным дочери словам она утомилась, но была рада отдалению от Лондона и находящегося там двора. Молодая женщина без особой сложности родила Тома, но за ним последовало мертворожденное дитя, а затем, несколько месяцев тому назад, ей пришлось выдержать муки появления на свет малыша ножками вперед. Мальчик умер спустя недели и был унесен прочь в крошечном гробу. Очень долго после этого Бесс чувствовала себя больной и слабой. Томас отправился с королем во Францию в составе посольства. Они нацеливались на возвращение английских земель и на повторное зажжение несомого Генри Пятым факела, потухшего даже без малейшего порыва ветра, в результате чего Эдвард и французский монарх сошлись на вполне разумных условиях. Бесс считала это предприятие безумным, но была чересчур плоха, чтобы заботиться о происходящем. Единственно стоящим шагом представлялся ей выкуп