Извращенная преданность - Кора Рейли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Римо вытащил из кармана маленький прозрачный пакетик с двумя кубиками метамфетамина и позволил ему болтаться на кончиках пальцев. Мать Леоны резко вдохнула, скрежещущим звуком. Ее тело напряглось, глаза стали острыми и нетерпеливыми. Для него это было ничто. Наш склад был полон метамфетамина, героина и экстази, а также денег.
Она шагнула к нему, облизнула потрескавшиеся губы.
— Ты хочешь этого, да? — спросил он, понизив голос.
Она отрывисто кивнула.
— Что бы ты сделала, чтобы его получить?
— Все, что угодно, — быстро ответила она. — Я отсосу тебе, и ты получишь мою задницу. Без презерватива.
Как будто Римо придется довольствоваться кем-то вроде нее. Он был в Лас-Вегасе. У него мог быть кто угодно. Римо с отвращением поджал губы.
— В мире не хватит моющего средства, чтобы вымыть тебя.
— Тогда, может быть, он? — она кивнула в мою сторону.
Римо повернулся ко мне.
— Я думаю, он предпочитает более молодую версию тебя. Не настолько потасканная.
Леона ни в коем случае не была потасканной. Она была чиста и невинна. Она была моей.
Наконец мать Леоны посмотрела на Сото. Даже Сото, похоже, не был в восторге от перспективы трахнуть ее. Обычно он не выбирал, куда сунуть свой уродливый член, но эта женщина была слишком даже для него.
— Я в порядке, босс, — сказал он, отмахиваясь от нее, как назойливая муха.
Римо сомкнул пальцы на сумке.
— Возможно, ты можешь предложить нам что-то еще. Или, может быть, кого то другого? — он наклонил голову с опасной улыбкой.
— Может быть, твоя дочь возьмет его в задницу вместо тебя. Возможно, она даже стоит пять тысяч долларов.
Мои пальцы дернулись за пистолетом, но я замер. Это безумие. Я поклялся в верности Римо и Каморре. Дело было не в той женщине перед нами. Римо испытывал меня, и то, что он чувствовал необходимость сделать это, выбивало меня из колеи. Леона была отвлекающим маневром. Она не представляла никакой угрозы для Каморры.
— Она не такая. Не прикасайся к ней, — яростно сказала мать Леоны.
Я снова посмотрел на нее. От нее мало что осталось. У нее не было ни гордости, ни чести, ничего, но, несмотря на то, что ей нужен был пакетик в руках Римо, часть ее, которая заботилась о дочери, независимо от того, как мало от нее осталось, победила. Этого нельзя было сказать об отце Леоны.
Римо бросил пакетик на землю.
— Ты не стоишь моего времени.
Она бросилась вперед и взяла пакетик, баюкая его, как ребенка.
— Ты моя собственность, пока должна мне деньги. Работай на улицах. Ты слишком убогая для наших борделей.
Она не слушала. Она рылась в сумочке. Наконец ее рука появилась со шприцем, покрытым запекшейся кровью.
Лицо Римо исказилось от гнева.
— Не здесь!
Она отпрянула. Я подошел к ней, схватил за руку и поднял на ноги. Я вытащил ее, глаза Римо жгли мне спину.
— Пять тысяч плюс проценты, Фабиано. Леоне тоже скажи.
Я запихнул мать Леоны на заднее сиденье своего «мерседеса» и сел за руль.
— Даже не думай колоться в моей машине, — прорычал я. Злюсь на нее, на Леону и больше всего на себя.
Мать Леоны съежилась на сиденье. Она не двигалась всю поездку, за исключением ее глаз, которые смотрели на меня, как будто я набросился на нее. Она уже была сломлена.
Я вздохнул и оставил ее в машине, направляясь к «Арене Роджера». Увидев меня, Леона бросила все и направилась ко мне.
— Я нашел ее. Она в моей машине.
Глаза Леона расширились, и она обняла меня. Обняла меня посреди «Арены Роджера», на глазах у десятков клиентов. Я схватил ее за руки и оттолкнул.
ЛЕОНА
Я опустила руки, осознав, что сделала. Фабиано выглядел взбешенным. И я поняла. Он не только должен был соблюдать приличия, но и люди не должны были знать о нас.
— Как она? — спросила я, выходя вслед за ним. Я едва поспевала за ним. Казалось, он отчаянно хочет уйти.
Он распахнул дверь, и мама, спотыкаясь, вышла. Она выглядела так, словно ее не вовремя нашли и у нее не было времени привести себя в порядок.
Я видела ее в худшем состоянии, поэтому я подошла и обняла ее. Она обняла меня в ответ, затем опустила руки, дрожа. Когда я увидела шприц и пакетик в ее левой руке, я поняла почему.
— Мне нужно… — прошептала она.
Я кивнула. Я знала, что ей нужен укол. Я отступила назад, и она упала на колени, нервно возясь с пакетиком.
Фабиано стоял у меня за спиной. Я чувствовала его присутствие, как тень неодобрения. Запах тающего хрусталя заполнил мой нос, когда мама держала ложку над зажигалкой. Она тихо застонала, когда игла наконец пронзила ее ушибленную кожу.
Я бросила взгляд через плечо. Лицо Фабиано окаменело. Жесткий, неумолимый, холодный.
— Спасибо тебе.
Голубые глаза сузились.
— Пять тысяч вот сколько Римо заплатил за нее. Пока она не расплатится, она принадлежит Каморре.
— Это слишком большие деньги. Она никогда не сможет расплатиться. Раньше она едва могла заплатить за метамфетамин и еду.
Он отвернулся и направился к водительскому месту.
— Она годами продавала свое тело, и ей придется продолжать это делать. Мы пошлем ей клиентов, у которых нет денег на бордели, и она даст им то, что они хотят.
Я смотрела ему в спину, потому что он не показывал мне своего лица.
— Но эти люди всегда хуже всех. Они любят бить и унижать.
Положив руку на дверцу машины, он остановился. Его плечи вздрогнули. Его глаза были холодны, как ледяное озеро, когда он повернул голову.
— Я ничего не могу сделать. Я и так уже сделал слишком много. Ты не знаешь, как сильно я рискую ради тебя. Твоя мать потеряна, Леона. Уже в течение длительного времени. Спаси себя и позволь ей справиться с ее дерьмом.
— Не могу, — ответила я. Он сел в машину и уехал, не сказав больше ни слова.
Ты не знаешь, как сильно я рискую ради тебя.
Почему?
— Почему ты так рискуешь? — хотела спросить я, но он ушел и все равно не ответил бы.
Мама свернулась калачиком, выражение ее лица было блаженным.
— Кто это?
Голос Шерил заставил меня вздрогнуть. Она появилась рядом со мной.
— Моя мать, — призналась я.
Шерил ничего не сказала, пока мы обе смотрели, как моя мать теряется в наркотическом тумане.
