Время больших отрицаний - Владимир Савченко

Неслышный шум Вселенной проникал в души. И они становились Они.

В этот день из гор в Овечье ущелье, а из него вертолетом в НИИ доставили также всего два камня, сорокаметровых валуна. Хотели и третий, но возле той горы во-время заметили людей: не то туристы, не то геологи. Нельзя, атас! Шухер. Полундра.

И под вечер разыгрался скандал. Тот же простой сакраментальный расчетик проделал Мендельзон, да еще сопоставил с «темпом», с позволения сказать, наполнения К-полигона веществвом. Ни темпа не было, ни наполнения.

И уж он-то молчать не стал.

Собрали срочный КоордСовет в узком кругу в трен-зале на К144, у бассейна. И хоть обстановка была патрицианской, древне-римской: расположились вокруг бассейна, кто в простыне, как в тоге, кто в халате, кто в плавках — остроты ситуации это не убавило. Резкости суждений тоже.

Александр Григорьевич Иерихонский теперь также выдал на гора свои расчеты, наиболее полные; но слушали небрежно, знали. Для К-Атлантиды требовалось миллион, ну, самое малое полмиллиона кубических километров.

— Это если сравнять до уровня плато все горные хребты ЕврАзийского материка, и то будет мало, — популярно объяснил он.

— А и кто же нам позволит их сравнять?!..

Варфоломей Дормидонтович изложил ситуацию с веществом с позиций астрофизики. По ней выходило, что вещественные тела вообще редчайшая штука во Вселенной, средняя плотность его убийственно мала: 3*10^-31 грамма в кубическом сантиметре…

— Это один атом на несколько кубометров мирового пространства. Да и атом-то, как правило, самый пустяковый, водородный или гелиевый. А те, что нам нужны, кои в камнях и рудах, — их не во всяком кубическом километре найдешь.

— А ближе, в Солнечной?

— Что же в Солнечной! Поднимите ночью голову вверх, увидите несколько планет — искорки в океане пространствва. Вот и все. В Солнце, между прочим, в сто раз больше веществва, чем во всех планетах.

— А еще поближе: Юпитер со спутниками, астероидный пояс, Марс?

— До этого «поближе» десятки и сотни миллионов километров.

— А Луна, наконец? До нее-то точно дотянемся.

— Забудьте и думать! — с несвойственной ему резкостью жестко сказал Любарский. — Забудьте и думать!

Климов вздохнул, добавил:

— Земля и Луна одна сатана. Это целое.

Оба хорошо помнили тот свой «опыт».

— А если вглубь Земли? Ловушки это могут. Сквозь всю мантию даже. Брать оттуда, откуда его больше никто все равно никогда не возьмет. Устроим сверхшахту в горах. За Овечьим…

— Так ведь миллион кубокилометров. Дебит нефтяных скважин от силы несколько таких кубов. Из шахт и рудников берут того меньше…

— Это нужно сотни Ловушечных шахт по всей планете. Нереально.

— И что мы в итоге возьмем? Вспомните о геотермальном градиенте: тридцать градусов на километр… Псевдо-ученые сейчас чирикают о потеплении от парникового эффекта, озонового слоя. Все проще. Мы, наша цивилизация — тараканы на раскаляющейся сковородке. В форме шара. Накаляет ее усиливающийся радиоактивный распад. От него и этот градиент. Так что возьмем мы из глубин планеты раскаленную радиоактивную лаву… и что мы с ней будем делать?

— Еще и вулканы ее оттуда забьют, извергнутся. Уничтожат все живое.

Так выявилась главность и неразрешимость проблемы вещества.

Все наличествовало:

— МВ-солнца, возможность отрегулировать их не только по «дням», но и по сезонам; обеспечить на будущей Атлантиде зиму и лето, времена года;

— ВнешКольцо с прецезионным слежением за всем, что под ним;

— Ловушки-монстры К8640 по углам полигона, обеспечивающие соответственное сжатие физического пространства-времени,

— и тысячекилометровые пространства с сумеречной дымкой вдали и солнцем в окружении звезд, всякий день новым…

— даже К-календарь с «пеценями», «сашенями» и «шаренями».

Все было — ничего не было. Внутри К-полигона это великолепие обслуживало две НПВ-баржи (ржавые, речные, тяп-ляп-приспособленные), несколько утесов с аппаратурой да титановый поддон, «полигон-корыто». И все.

Атлантида не вышла. Делали то, что в руки давалось, самообольщаясь во всю: мы-ста! То, что дозволено было.

Не пришла в головы к нужному времени нужная идея, как надеялись. Хуже того, вместо нее пришла иная. Хоть это и не вошло в поговорку, но и самая плохая мысля тоже приходит опосля. Та, что пришла сейчас, была не «мысля», а просто сволочь:

— если б заранее знали весь масштаб Проблемы вещества, знали, что столкнутся с такими сложностями-медленностями (при всей-то их К-технике), то не начинали бы это дело вообще; оно не имело смысла.

— Ваша доктрина опережающего К-мышления, Виктор Федорович… — медленно сказал Мендельзон; он сидел в плетеном кресле-качалке у самой воды, — или точнее, может быть, слепого К-действия, опережающего мышление, на проверку оказалась простым старорежимным русским авосем… — Откинулся в кресле и со вкусом добавил: — Лапотным.

Буров побагровел, но смолчал. Что он мог сказать?

Молчали и другие. Одно слово, один эпитет — а как емко обрисовалось все. Так оно и есть, при всей их технике и псевдо-знаниях.

…Бредут мужички с котомками и в лаптях. Неведомо куда. То ли дойдут, то ли нет. Авось там будет удача, добыча, заработок… а может, и нет. Смерды. До сих пор не выяснено, что от чего происходить: слово «смердеть» от «смерды» или наоборот.

Все есть — ничего нет. Растерянность, усталость.

Они были крепко ушиблены Проектом К-Атлантиды. Видели и чувствовали, как иная Вселенная дает свет и тепло на полигон; свет и тепло, источник Жизни. Только оживлять там было нечего: несколько «островов»-камней да куча металлолома.

ТРЕХГЛАВИЕ О НЕТ-СУРЬЕЗЕ

Глава восемнадцатая. День Эшелона

Политизация общества суть форма социальной психопатии. Осложнения ее — «митингит» и «демонстрит».

День текущий 9.6215 окт

10 октября 14 ч 55 мин Земли

372-й день Шара

N = N0+642163417 Шторм-циклов МВ

54-й день Дрейфа галактики М31

(58-я гал. микросекунда)

22657-е МВ-Солнце над полигоном

10+14 окт 22 ч уровня К24 (приемная)

…добела раскаленное острие башни

вонзалось в тьму Шара

в нем мощно жила иная Вселенная

рядом — и недостижимо далеко

в их власти — и властвовала над ними

История с радиоактивным эшелоном замечательна более не сама по себе, а тем, что привела в НИИ НПВ человека, без которого, вероятно, события здесь (а тем и в местах куда более обширных) развивались бы совсем иначе. Гораздо скромней и умеренней, честно говоря, развивались бы они. Как бывают поворотные (и даже переворотные) события, так бывают и поворотные люди.