Воздушный штрафбат - Антон Кротков

Трудовой день как раз только недавно закончился, так что в полуподвальном помещении третьесортной забегаловки было не протолкнуться. Столики брались только покинувшими заводские проходные рабочими с боем, но синяя авиационная форма Бориса, его уверенный с солидной хрипотцой голос вызывали почтительное отношение со стороны местных завсегдатаев.

— Где это тебя? — Васька уважительно кивнул на палочку-трость в руках Бориса, на которую он опирался при ходьбе.

— Да понимаешь, по пьяни в речку нырнул не слишком удачно. Вот об корягу ногу поранил, — Борису приходилось почти кричать, обращаясь к Грязнову, чтобы быть услышанным в многоголосном гвалте заполненной до отказа пивной.

— Да-а, Борька! Как был ты в школе шалопаем, так им и остался! — с плохо скрываемой радостью объявил Борису одноклассник и запросто хлопнул его по плечу. — А я-то думал, что тебя «там» ранило. Ну сам понимаешь где. А наши-то, наши! Чего только про тебя не навыдумывали: и что на войну тебя будто послали, и что геройски ты там отличился, и что ранили тебя. Даже врали, что целым полком, мол, уже командуешь! Пустозвоны!

— Да какая там война! — махнул рукой и придурковато захихикал Борис. — Я больше по хозяйственной части: помидорчики для летной столовки заготавливаю, да доярками с подсобного хозяйства командую.

Собеседник Нефедова приосанился и теперь даже немного свысока поглядывал на непутевого одноклассника. Он-то ведь у себя в типографии — целый метранпаж! Бригадой наборщиков командует. Не то что этот «летчик-неудачник». Дистанция между одноклассниками сократилась до предела.

Борис решил, что пора, и осторожно подвел разговор к интересующей его теме. Но даже успевший порядочно накачаться пивом и водкой приятель при упоминании фамилии Тэсс сразу помрачнел и как будто с подозрением взглянул на неизвестно откуда вдруг возникшего школьного знакомого. Бориса неприятно удивила такая бдительность парня, которого все в школе считали первым треплом: «Да, меняет время людей, ох как меняет! — думал Нефедов. — А может, в самом времени нынешнем — крученном-верченном все дело? Вон как набычился бывший простачок Вася-Василек, будто я ему в пиво плюнул. Что за странные порядочки наступили в родном городе. Даже просто назвать человека по имени страшно, словно он прокаженный какой».

— Ну что смотришь? — со злостью процедил сквозь зубы одноклассник, буравя Нефедова пьяным взглядом налившихся кровью глаз. — Думаешь, разопьем бутылочку, и у Васи сразу язык развяжется? Кукиш тебе с маслом! Глянь лучше, что на стенке написано. Между прочим, в нашей типографии отпечатано!

Борис лениво скосил глаза над транспарант, висящий над головой крупнотелой продавщицы пива, и прочел: «Пей, да знай меру. В пьяном угаре ты можешь обнять своего классового врага».

— Теперь я понял, зачем я тебе понадобился! — уже кричал в лицо Борису Грязнов, брызгая слюной и обдавая Нефедова перегаром. — Своей драгоценной интересуешься. Запомни: вражье отродье она! А если не веришь, спроси хоть у Артурчика, он-то тебе авторитетно все разъяснит!

Артура Тюхиса Нефедов дома не застал. Его мать сообщила визитеру, что сын теперь живет по другому адресу. Тогда Борис оставил для одноклассника письмо, в котором просил его о встрече.

До получения нового направления в отделе кадров ВВС Борис решил остановиться не в гостинице Московского военного округа, а у кого-нибудь из своих. Казарменная жизнь ему порядком надоела! Хотелось отдохнуть в домашней обстановке, чтобы рядом разговаривали о самых обычных житейских делах.

Борис с болью узнал о еще одном трагическом событии. В очередном припадке скончался Близняк. Несколько часов он бился в своей комнате в жесточайшем припадке, хрипя и издавая нечленораздельные вопли, но никто из жильцов коммунальной квартиры не оказал умирающему соседу помощь и не вызвал врачей. Вместо радостной встречи с близким человеком Борис оказался на его свежей могиле…

Латугина Нефедов также не застал в Москве. Тот на несколько месяцев уехал от Севморпути в командировку в Мурманск. Борис временно поселился у Степаныча. Его помощник Никита уже год служил в армии, а новый кочегар как раз заболел. Нефедов с радостью взялся помочь Степанычу на паровозе. Правда, машинист долго отговаривал Бориса «горбатиться» в свой отпуск с лопатой, особенно упирая на то, что не с его покалеченной ногой кидать уголек. Впрочем, было видно, как на самом деле хотелось Степанычу покататься с возмужавшим «сынком», с которым им было о чем поговорить после долгой разлуки и который не станет, как новый неопытный помощник, еще не чувствующий уголь, руководствоваться дурным принципом «бери больше, кидай дальше».

В паровозе за разговорами и работой Борис на время забывал о своей тревоге за Ольгу. Если же тягостные мысли одолевали его, мудрый Степаныч ворчливо окликал:

— Будя ворон-то ловить, помощничек! Иди-ка лучше нагортай с тендера угля.

Похоже, старый машинист интуитивно догадывался о том, что гложет «сынка», но тактично не задавал вопросов. Так прошло несколько дней…

В конце третьей рабочей смены Бориса нашел Артур. Хотя Нефедов оставил его матери только адрес Степаныча, Тюхис каким-то образом сумел отыскать бывшего одноклассника в незнакомом и запутанном для человека постороннего мире узловой станции.

Спрыгнув с паровозной подножки, Борис протер ладони от масла и не без колебаний пожал протянутую Артуром руку. Надо было решить для себя, кто они теперь: по-прежнему — заклятые враги, или былые противоречия остались в школьном прошлом. Тюхис сам поспешил расставить все точки над «и»:

— А я иногда вспоминаю наши с тобой стычки и поражаюсь, какими глупыми юнцами мы были. Ты как, на меня с тех пор обиду не затаил? Мы ведь теперь другие стали.

— Дело прошлое, — согласился Борис. — Надеюсь, у тебя все в порядке.

Тюхис пришел на встречу в штатском. Нефедов знал, что бывший школьный комсорг окончил институт и предполагал, что он работает инженером на каком-нибудь заводе или в конструкторском бюро. Правда, когда речь зашла о его работе. Артур отделался несколькими размытыми фразами. Борис посчитал, что это как-то связано с секретностью его предприятия и сразу замял данную тему.

Они действительно разговаривали как встретившиеся после долгой разлуки добрые приятели. В отличие от Васи-Василька Артур спокойно поведал Борису все, что ему было известно об аресте семьи Тэсс.

— Правда, деталей я не знаю, — будто извиняясь, закончил он свой рассказ. — Но если хочешь, попробую навести справки: у меня имеются кое-какие знакомства в том департаменте. Ты как: еще долго планируешь оставаться в Москве? Жизнь-то у тебя кочевая.

— Мы люди подневольные — сами свою судьбу не решаем, — шутливо пояснил Нефедов. — Но думаю, месяц еще подышу сладким дымом отечества — медкомиссия у меня только через две недели.

— Да, с дымом, это ты в самую точку, — кивнув на вырывающиеся из паровозной трубы клубы пара, обаятельно подмигнул Нефедову одетый с иголочки светловолосый красавец, и пообещал на прощание: — Ну, тогда счастливо! Как только что-нибудь узнаю, сам тебя найду.

Сразу после возвращения из командировки Нефедов подготовил подробный отчет, в котором предельно честно описал все свои соображения насчет применения авиации в закончившейся войне. Фактически это был рапорт о слабости нашей авиации в Испании — как тактической, так и технической. Борис был убежден, что новая война не за горами и необходимо срочно сделать выводы из собственных ошибок, чтобы не платить за них еще большей кровью.

Между тем, некоторые симпатизирующие Нефедову штабные работники, зная прямой и горячий характер молодого летчика, настоятельно советовали ему не заниматься правдорубством.

— Не клади голову под топор! — в сердцах воскликнул штабист, который когда-то, еще до отъезда Бориса в Испанию, инструктировал его и теперь первым прочел рапорт. — Не ломай себе жизнь, Джордано Бруно! Будь лучше дипломатом — Галилеем. Кое-какие проблемы обозначь, но в целом напирай на успехи и достижения, а не на недостатки. Теперь этого не любят. Имей в виду, у меня есть информация, полученная из очень надежного источника, что тебя на самом верху планируют произвести сразу в комкоры[117] и назначить на очень ответственный пост в руководстве ВВС.

Только недавно были репрессированы маршалы Тухачевский и Блюхер, командармы 1-го ранга Уборевич и Якир, командующий ВВС Алкнис и сотни других военных руководителей высшего и среднего звена. Сталин привычными методами проводил кардинальную реорганизацию командного состава Красной армии, избавляясь от лихих кавалеристов Гражданской войны и делая ставку на новое поколение проявивших себя офицеров. Борис тоже оказался в обойме избранников, кого на самом верху было запланировано вначале осыпать почестями, а потом стремительно вознести на высшие должности. И быть бы Нефедову генералом в 25 лет, если бы не его бескомпромиссный прямой характер.