Воздушный штрафбат - Антон Кротков

— Умеете вы, летуны, устраиваться с комфортом! Пока мы на позициях грязь месили и сутками из танка не вылезали, вы слетаете на часок, а потом всю ночь танцуете «горизонтальное танго» со шлюхами в борделях Мадрида и Барселоны. Не война, а заграничное турне за государственный счет! И за такую увеселительную прогулку вам еще ордена вешают.

За столом наступила тишина. Все были поражены дикой выходкой майора. Никто не ожидал подобного свинского высказывания от своего брата-фронтовика. После минутного замешательства один из товарищей Нефедова схватил завистливого мерзавца за грудки и рывком поднял его со стула. Головы посетителей разом повернулись на звон бьющейся посуды и гневный голос летчика:

— Ну ты, падаль, выбирай выражения! Сейчас я тебе морду таранить буду.

— Не надо, Серега, — остановил товарища Нефедов, — не марай руки об эту мразь.

Выпущенный летчиком майор плюхнулся на стул, оправил на себе задравшийся мундир. После чего наклонился к самому лицу Нефедова и, обдавая его ядреным перегаром, тихо, чтобы не слышали соседи по столу, насмешливо сообщил:

— Может, я и мразь, но бабу свою сумел бы как-нибудь защитить. Пока ты своей девчонке передачки в тюрьму носишь, ее следователь в общую камеру на усладу уркам отдал. Так что Оленька твоя теперь — тюремная б…

Майор видел, как покраснел летчик, как заходили желваки на его скулах. Но, вместо того чтобы затеять с ним драку, Нефедов неожиданно улыбнулся и пожал плечами. Затем он снова пригласил блондинку на танец, будто ничего особенного не произошло. Такой реакции на свои слова танкист никак не ожидал. Он был плохим психологом и не почувствовал за показным равнодушием летчика вулканический выброс чувств. Еще немного поскучав за столом и выпив несколько рюмок водки, незадачливый провокатор направился в туалет. Нефедов тут же извинился пред партнершей и быстрым шагом поспешил следом за ним.

В туалете никого кроме майора и Нефедова не оказалось. Борис потребовал от танкиста, чтобы тот немедленно рассказал, откуда ему известно о положении Ольги в тюрьме. В ответ майор разразился потоком площадной брани.

В натуре Нефедова всегда жил бес, который часто толкал его на ребяческие поступки. Даже теперь, перед самым награждением и повышением, Борис не мог отказать себе в удовольствии примерно наказать «крысу». Вместо того чтобы просто набить морду подлецу, он предложил ему гораздо более кровавую «забаву» в своем духе:

— Я считаю до трех, — хладнокровно произнес капитан. — На счет «три» каждый выхватывает свой пистолет и стреляет. Я бы охотно стрелялся с тобой в свежевырытой могиле, чтобы убитый в этой яме был и похоронен. Тогда наш поединок остался бы в тайне. Да сомневаюсь, что ты, каналья, явишься на место дуэли.

— Да ты спятил! — опешил майор.

— Раз! — начал отсчет Борис.

Танкист попятился к стене, его правая рука зашарила по пояснице в поисках револьверной кобуры. До провокатора постепенно доходило, чем для него может закончиться дело. Трясущимися губами он пригрозил:

— Учти, тебе за это, знаешь, что будет — под трибунал пойдешь!

— Два! — невозмутимо продолжал Нефедов.

По команде: «три» оба стрелка почти одновременно выхватили оружие. Но выстрелить Борис не успел. За его спиной с грохотом распахнулась дверь и в помещение ворвались несколько людей в милицейской форме. За ними браво вошли люди в штатском, и в самом конце — двое понятых из ресторанной обслуги. Милиционеры скрутили Нефедова. Танкиста же никто даже пальцем не тронул. При появлении своих спасителей он просто спрятал револьвер обратно в кобуру и скромненько стоял у стенки, пока милиционеры обыскивали его противника…

Когда Бориса вывели на улицу, он вдруг увидел выходившего из подъехавшей машины знакомого по Испании — Романа Кармена. На его пиджаке красовался новенький орден. После Испании к Кармену пришла всесоюзная слава. Нефедов весело крикнул ему: «Привет!» Кинооператор тоже радостно взмахнул ему рукой и направился было к Борису. Но один из сопровождающих Нефедова штатских грубо оттолкнул его в сторону. Задержанных усадили в милицейский автобус и повезли в отделение. Там был составлен протокол о случившемся.

Борис понимал, что совершил серьезное преступление. Но что толку теперь жалеть о чем-либо. Что сделано, то сделано. И пускай впереди следствие, тюрьма. Он и оттуда будет бороться за Ольгу. Возможно, Борису было бы намного легче принять свою судьбу, если бы дуэль все-таки состоялась и майор заплатил за свои слова. А так на душе осталось такое поганое ощущение, будто ты — крысолов — прижал к стенке хвостатую тварь, но в последний момент она с омерзительным визгом вывернулась и заскочила в свою нору.

Из милиции Бориса перевезли на гарнизонную гауптвахту. А на следующий день неожиданно и вовсе освободили. Не знакомый с методами работы спецслужб, Борис не понимал, что на него методично собирают компромат. И пока удавка не достаточно прочна, отпустили погулять. Чтобы включить человека из геройского списка, утвержденного самим Сталиным, в одну из свежеразоблаченных контрреволюционных групп, чекистам необходимо было вначале его, как волка, загнать за флажки изобретенных доказательств. Для такого дела лубянские фантазеры и придумывали разные провокации — на тот случай, если одно обвинение окажется не слишком эффектным или недостаточным. Тогда можно будет приклеить кандидату во «враги народа» другой — заранее припасенный ярлычок.

После ресторанной истории Нефедова вызвал к себе бывший командир — Яков Смушкевич. После окончания курсов усовершенствования начсостава при Военной академии имени Фрунзе он недавно был назначен заместителем командующего Военно-воздушными силами Красной армии.

— Как же ты так, брат! — с досадой сказал Борису соратник по Испании. — Воевал геройски — и все насмарку! Не надейся, Анархист, что тебе спишут твои московские залеты только за то, что в небе Мадрида ты насшибал несколько дюжин самолетов.

Разговор происходил без свидетелей в новом кабинете комкора. Смушкевич по-дружески предупредил Нефедова, что из НКВД уже запросили его личное дело. Для Бориса это означало, что ему необходимо без промедления начать хлопоты по освобождению Ольги. Он решил посоветоваться с Артуром, как это лучше сделать. Ведь, по словам Тюхиса, у него были знакомые в НКВД. Артур обещал в ближайший четверг помочь ему составить все необходимые ходатайства. А в среду Нефедова взяли.

Тот, кто руководил действиями производивших арест оперативников, постарался превратить данное событие в театральное шоу. Судя по всему, преследовалась цель хотя бы временно деморализовать вояку, чтобы в самые горячие первые часы после ареста выбить из него нужные показания.

Накануне Нефедова снова вызвали в штаб ВВС. Причем Борису дали понять, что повод для его визита самый что ни на есть приятный и связан с новым назначением. На входе в здание штаба Борис предъявил удостоверение часовому, и тут к нему с разных сторон метнулись четверо крепких волкодавистых парней. И хотя Нефедов не собирался сопротивляться, его повалили на пол, надели наручники. При этом разбили лицо и оторвали рукав френча.

Уже через час после ареста состоялся первый допрос. Вначале следователь в виде разминки припомнил Нефедову числящиеся за ним мелкие грешки: дворянский герб, которым он украсил свой самолет в Испании, венчание в церкви, да еще и с дочерью «врага народа», пропажу казенных вещей, которыми его снабдили перед командировкой. Все эти обвинения Борис встретил со спокойной иронией человека, находящегося только в самом начале следственного конвейера.

Впрочем, энкавэдэшные следователи умели преследовать свою жертву получше немецких асов. «И не таких ломали!» — обычно с гордостью говаривали мастера пыточных дел, имея в виду очередного упорного «клиента». Так, стойкого подпольщика с дореволюционным стажем, георгиевского кавалера и одного из пяти первых маршалов Советского Союза Василия Блюхера на следствии превратили в кровавое мясо. По заключению судмедэксперта Лефортовской тюрьмы, смерть маршала наступила от закупорки легочной артерии, образовавшейся в венах таза вследствие тяжелой травмы; у Блюхера был вырван глаз… Других «кремней» превращали в готовых подписать любую бумажку кроликов, сжимая череп железным кольцом, придавливая половые органы каблуком сапога… Да мало ли способов развязывать языки изобрела человеческая цивилизация за почти два тысячелетия своего существования!

На втором допросе, который состоялся ночью, следователь показал Борису его испанский отчет, заявив, что «только предатель мог так отозваться о советской военной мощи и нахваливать врага».

— Вам знаком Гарри Свейт? — с плохо скрываемым предчувствием собственного торжества осведомился чекист.