Огонь в его объятиях (ЛП) - Диксон Руби
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ее нижняя губа дрожит. Я чувствую ее нерешительность.
Даже если это выводит меня из себя, я должен спросить ее.
«Тебе неприятно быть со мной? Ты хочешь уйти?» — Каждый инстинкт в моем теле кричит, что я никогда ее не отпущу. Что она моя, и я буду прижимать ее к себе клыками и когтями, рыча, но я знаю свою Эмму. Она независима. Она терзается в клетке.
Она несколько раз моргает, и по ее мыслям я могу сказать, что она удивлена собственным замешательством. «Я… я не знаю. Я знаю, что так будет лучше всего…»
«Так ли это? Это то, что лучше, или это то, чего ты ожидаешь, потому что все бросили тебя в прошлом? — Я прижимаюсь своим лбом к ее лбу, как будто могу подарить ей всю любовь и привязанность, которые убедят ее. — Знай это, Эмма. Ты моя. Даже если бы я мог отпустить тебя, я бы этого не сделал. Ты привязана ко мне, а я к тебе. Нас ничто не разделяет. Мы — две половинки одного целого».
Мои слова одновременно и радуют ее, и пугают ее.
«Зор… Я забочусь о тебе. Мне просто так страшно… — ее руки скользят к моим волосам, запутываются в них, как будто ей отчаянно нужно за что-то ухватиться. Как будто ей нужен якорь. Странно, что моя волевая Эмма, возможно, нуждается во мне как в якоре так же сильно, как я нуждаюсь в ней. — Что, если Азар попытается использовать меня против тебя?»
Под этим кроется еще одна мысль, которую она не осмеливается высказать. «Что, если я тоже потеряю тебя, и это сломает меня?»
«Моя Эмма. Мой храбрый огонь. Ты была моей с тех пор, как бесстрашно взобралась на меня верхом. Теперь пути назад нет».
Из нее вырывается смущенный, сдавленный смех.
— Тебе просто обязательно напоминать мне об этом.
«Конечно. Это день, когда начался мой мир».
Она вздыхает и наклоняется ко мне, и я чувствую, что она принимает мои слова. Что уход, о котором она беспокоилась и пыталась скрыть от меня, в конце концов, не понадобится. Я ошеломлен, осознав, что она планировала это, и не могу сдержать рычание, которое подступает к моему горлу. Когда это было? Когда она успела скрыть от меня свои мысли?
Это вселяет ужас в мой разум, и я яростно обнимаю ее. «Ты моя. Мы будем вместе навсегда».
— А что, если у нас не будет вечности? — шепчет Эмма. — Что, если Азар заберет это у нас?
«Тогда я уничтожу его. Я разорву его зубами и посмотрю, как он истечет кровью до смерти. Затем я буду обугливать его тело до тех пор, пока не останется ничего, кроме пепла, и я получу огромное удовольствие, наблюдая, как он развеивается по ветру».
Она еще раз глубоко вздыхает, как будто такая мысль делает ее счастливой. Она цепляется за меня, но по ее мыслям ясно, что она еще не готова отказаться от своей идеи уйти.
«Скажи мне, что тебе нужно», — требую я от нее. Я дам все, что она попросит.
Если только это не ее свобода. Этого у нее никогда не будет.
— Оружие, — немедленно говорит она. — Оружие. Боеприпасы. Крепость. — Ее руки сжимают мои волосы, а в глазах вспыхивает возбуждение. — Если мы знаем, что он собирается преследовать нас, будет лучше, если мы будем готовы. Мы можем найти какое-нибудь место, которое легко оборонять, и устроить ловушки. Мы можем сделать «коктейли Молотова», если найдем бензин. Может быть, нам удастся найти старый армейский склад и посмотреть, есть ли у них гранаты. Я могу посмотреть, смогу ли я найти информацию о том, как сделать самодельные бомбы. Мы можем установить мины-ловушки, и если он пошлет за нами своих головорезов, мы будем готовы. Если он пошлет за нами драконов, мы будем готовы. Мы можем сражаться, но нам нужно снаряжение. — Ее глаза горят от возбуждения. — И если мы сможем обосноваться в крепости, это даст нам безопасное место, где мы сможем подлечиться и поработать над твоими крыльями.
Я испытываю облегчение. Она хочет получить оружие, чтобы охранять меня? Моя сильная, умная пара-воин. Я доволен. «Все, что ты пожелаешь, я достану для тебя. Где бы ты ни выбрала, мы устроим там свое гнездышко».
— Я могла бы отказаться от комфорта в пользу защиты, — признается она. — Я надеюсь, что ты тоже.
«Куда бы ты ни пошла, я буду там. Мне все равно, даже если мы будем спать на постели из раскаленных углей».
— Давай не будем увлекаться, — говорит она мне со смешком. Выражение ее лица смягчается, и она прикусывает губу, пристально глядя на меня. — А ты? Чего ты хочешь? Должны ли мы уйти? Отправиться куда-нибудь подальше и надеяться, что Азар не последует за нами?
Я прижимаюсь своим носом к ее носу. «Отступление? Нет. Мы не можем быть уверены, что он не последует за нами. Мне нравится твой план. Что касается того, что мне требуется… — я провожу пальцами по ее нежной щеке и посылаю ей поток эротических мыслей. — Я хочу, чтобы моя пара была подо мной. Я хочу заявить на нее права и наполнить своим семенем».
Она втягивает воздух, и я чувствую прилив ответного желания в ее мыслях.
«Все, чего ты хочешь, — это я?»
«Все, чего я когда-либо хотел, — это ты, моя Эмма. — Я наклоняюсь и завладеваю ее ртом в яростном поцелуе. — И я устал ждать».
Она стонет и прижимается ко мне.
Глава 28
Зор
Нет большего удовольствия, чем целовать свою половинку, чувствовать, как ее язык касается моего собственного, как ее губы раскрываются, когда я покоряю ее рот. Несмотря на ужасные духи, окутывающие нас, я чувствую ее неповторимый аромат, едва различимый на фоне других маскирующих запахов. Мне не нужно этого, чтобы знать, что она наслаждается моим поцелуем; ее тихие стоны говорят мне, что она наслаждается. Ее мысли побуждают меня целовать ее еще сильнее.
Похоже, не все люди плохие. Они отдали мне мою Эмму. И они целуются, и это слияние ртов, не похожее ни на что, что я когда-либо испытывал. Эмма смело оседлала меня в тот первый раз, и я могу только представить, какие еще удовольствия люди создали своим воображением. Она покажет мне их все, и мы вместе познаем их прелести. Мне очень нравится мысль об этом.
«Моя сладкая половинка», — посылаю я ей, когда ее рот приоткрывается под моим, и ее маленький язычок проникает мне в рот. Странно, что она может быть такой смелой во всех отношениях, но когда дело доходит до спаривания, она становится застенчивой, как будто я каким-то образом откажусь от ее поцелуев или ласк. Неужели она не понимает, что я ни в чем ей не откажу? Мне нравится в ней все. Я хочу, чтобы она была так же голодна по мне, как я по ней. Поэтому, когда она пытается прервать поцелуй, я слегка посасываю кончик ее языка и полностью наслаждаюсь ее ответным стоном.
«Это твое гнездышко, — посылаю я ей с пылким поцелуем. — Ты хочешь найти его сегодня?»
— Ох. — Она смотрит на меня снизу вверх, ошеломленная и тяжело дышащая. Ее щеки больше не мокрые от полива, но глаза все еще красные, ресницы густые, выражение лица мягкое. Она шмыгает носом, а затем качает головой. — Нет, это может подождать день.
«Хорошо. Потому что я собираюсь заявить на тебя права. — Я наклоняюсь и утыкаюсь лицом в ее шею, вдыхая ее аромат. — Сегодня я наполню тебя своим семенем и оставлю на тебе свой запах, чтобы все знали, что ты моя».
Она ахает, пораженная моими сильными мыслями, но крепко держится за меня. По ее мыслям я могу сказать, что ей нравится эта идея.
— Тогда нам следует переделать кровать, — бормочет она. — Я убрала все одеяла.
В ожидании своего ухода она собрала свои вещи. По образам в ее сознании я могу сказать, что она собралась уходить, и это заставляет меня низко зарычать. Я отпускаю свою пару, ухожу… затем поворачиваюсь и дарю ей еще один страстный поцелуй, полный притязаний. Когда она задыхается и пошатывается, я прерываю поцелуй и подхожу к ее сумке, той, в которой она носит все свои вещи. Одеяла хранятся там, аккуратно свернутые в жгуты. Я использую когти и разрываю завязки, одеяла вываливаются и распутываются. Однако я на этом не останавливаюсь. Я хватаю ее рюкзак и вытряхиваю содержимое на землю, затем распарываю ткань рюкзака, разрывая его на куски. «Ты остаешься. Твое место рядом со мной».
