Огонь в его объятиях (ЛП) - Диксон Руби

— Что ты делаешь? — она дышит, наблюдая за мной любопытными глазами.

«Я доставляю удовольствие своей паре», — говорю я ей и наклоняюсь, чтобы поцеловать ее. Одновременно с этим я провожу пальцем — теперь без когтя — между влажными складочками ее влагалища и провожу им по клитору.

Она задыхается, выгибаясь навстречу мне. Я чувствую вспышку острого желания, когда оно пронизывает ее насквозь. Ей это нравится — и мне приятно, что я могу доставить ей такое огромное удовольствие. Я хочу сделать больше.

Она стонет, шире раздвигая бедра, когда я ласкаю ее клитор, и я очарован ее движениями, тем, какой влажной она становится от этих маленьких прикосновений, как сильно она извивается подо мной, словно отчаянно хочет вырваться, но почему-то хочет большего. Я опускаюсь ниже по ее телу, чтобы иметь возможность наблюдать. Я раздвигаю пальцами ее влагалище, восхищаясь тем, какая она гладкая, какая розовая под защитным пучком волос. Ее запах опьяняет, и я лениво провожу пальцем взад-вперед, обводя маленький бутончик ее клитора. Это сводит ее с ума от голода, и она тяжело дышит и вцепляется в мои плечи, мое имя повторяется снова и снова на ее губах.

Она дрожит подо мной, и ее влагалище блестит от влаги, но она все еще не кончает. Я одновременно очарован и расстроен этим, потому что хочу понаблюдать, как она теряет контроль. Я хочу почувствовать ее разум, когда она кончит. Ей нужно больше. Я снова глажу ее влагалище, двигаясь медленно, а затем провожу указательным пальцем с раскрытыми когтями по ее сердцевине, где она самая влажная и горячая.

Она тихо вскрикивает, ее бедра выгибаются дугой. Ее возбуждение усиливается, да и мое тоже. Одной рукой я широко раздвигаю ее влагалище, в то время как другой рукой засовываю свой палец глубоко в нее. Она выглядит такой сочной и соблазнительной, что я не могу удержаться и провожу языком по ее влажности, одновременно просовывая палец поглубже. Ее влагалище плотно обхватывает мой палец, обхватывая меня своими скользкими стенками, но вот так я чувствую каждую ее дрожь. Ее мысли превращаются в почти звездную вспышку, когда мой язык снова скользит по ее клитору, и ее тело дергается в ответ. Руки Эммы сжимаются в моих волосах, и ее стоны, произносящие мое имя, прекращаются. Она чувствует напряжение в моих объятиях. Свернутая кольцом. Значит, она близко.

Я зарываюсь ртом между ее бедер, облизывая и посасывая нежную плоть ее клитора, одновременно снова погружая палец глубоко в нее. Я понимаю, что использую свою руку так же, как использовал бы свой член, имитируя толчки своего тела. Это то, что ей было нужно, чтобы кончить, понимаю я, когда она тяжело дышит, и срочность в ее мыслях становится отчаянной. Это доставляет мне удовольствие.

Я посылаю ей поток образов, когда ласкаю ее клитор и трахаю пальцем ее тугое влагалище. Я даю ей понять, какая она на вкус, какая она тугая и влажная, как сильно это мне нравится. Снова и снова я делюсь тем, о чем думаю, и какой эротичной нахожу ее, когда она извивается подо мной.

Она издает тихий бессловесный вскрик, и все ее тело сотрясается. Ее мысли взрываются, а затем сжимаются, и она напрягается подо мной, ее влагалище сжимает мой палец, когда она кончает. Ее сердцевина становится еще влажнее от ее оргазма, пропитывая мою руку и наполняя воздух ее ароматом.

Я издаю низкий горловой рык, донельзя довольный.

— О боже, — выдыхает она, задыхаясь. — У меня даже слов нет. — Она все еще дрожит внутри, ее тело реагирует небольшими толчками. Она удовлетворена — и ошеломлена — после того, как получила удовольствие. Хорошо.

Я даю ей несколько мгновений прийти в себя, а затем начинаю медленно покрывать поцелуями ее мягкий живот и бедра. Возможно, я снова буду вот так ее дразнить. Мне нравится, что ее аромат витает на моих руках и губах. Я даже не скучаю по своему когтю. Я подозреваю, что другие дракони удалили бы их, если бы знали, какую радость это доставит их человеческим парам.

Ее руки гладят меня по плечам, движения вялые.

— Это было… действительно напряженно. Спасибо, — ее голос все еще звучит запыхавшимся.

«За что ты меня благодаришь? Ты моя пара. Моя работа состоит в том, чтобы заставить тебя кричать от удовольствия».

В ее мыслях мелькает крошечная вспышка смущения, но она быстро подавляет ее.

— Это не твоя работа.

«Разве это не так? Я твоя пара. Кто доставит тебе удовольствие, если не я?»

— Ммм, в чем-то ты прав. — Она гладит меня по щеке, затем позволяет своим пальцам скользнуть по моему подбородку. — Можно мне… немного к тебе прикоснуться? Просто до тех пор, пока я не отдышусь?

Я с любопытством смотрю на нее снизу-вверх. «Прикоснуться ко мне? Ты прикасаешься ко мне прямо сейчас».

— Ты знаешь, что я имею в виду. Исследовать тебя. Всего тебя. — Ее мысли полны ее рук на моем члене, изучающих мою длину, мой обхват. Прикасается ко мне.

Я не могу сдержать рокот возбуждения, который проходит через меня при осознании ее мыслей. Ее руки на моем члене? Идея заманчивая. «Ты не хочешь, чтобы я сейчас взобрался на тебя?»

— Взобрался на меня? — Она моргает, затем качает головой. — У нас будет достаточно времени для подобных вещей позже. Прямо сейчас мы не можем просто насладиться?

Она хочет насладиться… мной. Это еще один способ, которым она отличается от самки дракони, и я не могу сказать, что мне не нравится эта идея. «Что бы ты хотела, чтобы я сделал?»

Губы Эммы изгибаются в улыбке.

— Ну, для начала, ты можешь лечь на спину. Если только ты не предпочитаешь стоять.

«Я лягу, — решаю я. — Ты маленькая и не сможешь дотянуться до моего рта, если захочешь».

Ее тихий смех притягателен, как и волнение, которое я чувствую в ее сознании. Она с нетерпением ждет возможности прикоснуться ко мне. Я очарован этим. Большинство самок дракони садятся верхом и ожидают, что самец доставит ей удовольствие. Самка не отдается тому, кто ее победил. Удивительно, насколько человеческие женщины отличаются от наших.

Эмма встает на четвереньки, ее волосы падают на одно плечо. Она зачарованно смотрит на меня, а затем протягивает руку, чтобы скользнуть вверх по одному из моих бедер.

Я чувствую, как мой член подпрыгивает в ответ на это быстрое прикосновение.

Ее мысли тоже скачут, а потом она хихикает.

— Боишься щекотки?

«Дракони ничего не боятся», — твердо говорю я ей.

Она хихикает, довольная моим ответом.

— Правда? — спрашивает она. Ее пальцы скользят вверх по моим бокам, вдоль живота, а затем она проводит ими по мышцам там.

Я удивлен тем, насколько уязвимым это заставляет меня чувствовать себя — и насколько твердым это делает мой член. Я хватаю ее за руки, иначе я позорно выльюсь на себя.

Она заливается смехом.

— Видел бы ты выражение своего лица.

«Мне не нравится щекотка», — говорю я ей, чувствуя себя странно неуютно. Это уже слишком.

— Я буду иметь это в виду, — говорит она мне, и ее голос приобретает сладко-игривые нотки. — Ничего, если я прикоснусь к тебе еще немного?

«Мне нравятся твои прикосновения, — говорю я ей. — Делай, как тебе нравится».

— Только без щекотки, — снова дразнит она и вместо этого кладет по одной руке на каждое из моих бедер, затем начинает растирать. Ее голос игрив, но прикосновения совсем не такие. Я ловлю себя на том, что очарован игрой ее маленьких ручек на моей коже. Она растирает взад-вперед, разминая мои мышцы, и я вспоминаю о массаже, который она вчера делала моим крыльям. Это было не совсем то же самое ощущение.

Теперь я буду думать о ней именно так, когда она в следующий раз коснется моих крыльев. Эмма оседлала мои бедра, ее влагалище влажное от удовольствия, ее груди дерзко вздымаются, волосы спутались вокруг раскрасневшегося лица.

Думаю, ни одному воину-дракону никогда не везло так, как мне.

Ее внимание сосредотачивается на моем члене, и ее руки скользят выше по моим бедрам, пока она не позволяет своим пальцам играть с моими бедрами.