Паутина прошлого - Дмитрий Корсак

– Конечно, что за вопрос! – Лейтенант повернулся к Артему: – Зубарев!

Артем нехотя поднялся и вопросительно посмотрел на подполковника.

Брагин кивнул на дверь. Плотно ухватил Артема за локоть и повел по коридору к выходу.

– Кравченко хочет тебя задержать.

– Он совсем идиот? – Артем не столько удивился, сколько выглядел раздосадованным. – Я же ни в чем не виноват!

– Имитирует активность, – фыркнул Брагин. – Ты мне скажи только, ты действительно ни сном ни духом, кто стоит за тем сайтом?

– Неужели вы думаете, что я бы вам не сказал? – теперь в голосе Артема прозвучал нескрываемый укор.

– Сейчас я тебя выведу. Давай сразу домой и жди моего звонка. Никакой самодеятельности, сиди тихо как мышь под веником.

Артем помотал головой, словно хотел возразить, затем послушно направился следом за подполковником.

Когда Брагин вернулся в кабинет Кравченко, его встретили три затылка, склоненные над монитором – самого хозяина кабинета и двух его подчиненных.

– Викентий Сергеевич, посмотрите! – Услышав скрип двери, Кравченко отстранился от экрана.

На черном сайте действительно многое изменилось. Нет, нового пленника не добавилось, зато дрогнул один из пойманных: Маша Юберева написала признание. Под трансляцией из ее камеры теперь красовался рукописный лист, озаглавленный: «Признание». Маша описывала, как девять лет назад, расследуя убийство молодой девушки, она поддалась давлению со стороны начальства, на которое в свою очередь тоже давили. От нее требовали как можно быстрее закрыть дело. Понимала ли она, когда к ней привели похмельного чмошника, что никакой он не свидетель? Понимала ли, что ему заплатили? Может, не деньгами, может, просто запугали. Конечно, она все понимала, она же не идиотка. Да, она признаёт, что следствие было проведено поверхностно. Да, она признаёт, что обвинение было предъявлено, скорее всего, невиновному человеку – причем очень молодому человеку. Да, она понимала, что ломает парню жизнь, лишает будущего. Теперь она признаёт это.

Сама Маша водила глазами от камеры видеонаблюдения к двери, и даже плохонькая трансляция показывала надежду, светившуюся на ее лице.

– Если она думала, что теперь ее отпустят, то ошиблась, – тихо проговорил Брагин, и, словно в подтверждение его слов, на сайте появилось сообщение: «Вы прочитали признание. Разве я не прав, назвав написавшего его человека негодяем? Какое наказание вы посчитали бы для нее справедливым?»

Ниже уже появились первые отклики. Ничего хорошего для Маши они не сулили. В Интернете все проще: что не в силах сказать в лицо, то можно написать, спрятавшись за ником. Если похититель станет ориентироваться на них, то Маше придется туго.

Похожие чувства испытывал и Кравченко.

– Неужели они это серьезно? – недоумевал он. – Насчет того, чтобы продержать ее в том подвале столько лет, сколько получил тот, кого она посадила? Или вот это: «Повесить на фонарном столбе», – процитировал он. – Неужели он это выполнит, если большинство проголосует?

– Не думаю, что этот тип шутит, хотя кто знает, что на уме у психопата, – заметил один из оперативников.

– Где-то прочитал, что поймать психопата может только психопат, – буркнул второй оперативник. – Где бы нам взять такого? А то у нас ни психопатов, ни идей, вообще ничего. Полный тупик.

– Психопата нет, зато есть человек с необычным хобби, – заявил Кравченко, набирая чей-то номер.

– Сергей, ты закончил с Зубаревым? – спросил он. – Веди его сюда.

Лицо капитана вдруг вытянулось. Он убрал смартфон и уставился на Брагина. Зрачки капитана сузились, как у рассерженного кота.

– От вас, Викентий Сергеевич, такой подставы никак не ожидал.

– Что-то произошло? – удивился подполковник.

– Произошло. Не умеете вы врать, вас глаза выдают. Зачем вы отпустили Зубарева?

– Ничего подобного. У меня возник вопрос к Артему, мы поговорили в коридоре, выпили кофе у автомата, а дальше я вернулся к тебе. Думал, что и он вернется в кабинет.

– Ну вот зачем? Зачем? – Кравченко уже не злился, теперь он выглядел растерянным.

«Наверное, в детском саду, когда у него забирали игрушку, он не ревел, не лез в драку, а вот так же огорченно разводил руками», – подумал Брагин.

– Я же вас помочь просил, а не лажать, лажать я и сам могу, – продолжал ворчать капитан. – Что теперь делать?

– Если Артем прав, а я думаю, что он прав, то мы знаем, кто станет следующей жертвой похитителя. Нужно проследить за тремя людьми…

– Вике-ентий Серге-е-евич, – Кравченко закатил глаза. – Это же три машины нужны, а если слежка на вторые сутки пойдет, то и все шесть. А у меня – вон, двое из ларца, – кивнул он на оперативников.

– Попроси у руководства, должны дать людей.

Капитан горько покачал головой:

– Бесполезно, просил уже, людей нет. Кто болен, кто на карантине, кто еще где. Все свободные брошены на прочесывание заброшек. Не дэпээсников же привлекать.

– Тогда есть одно предложение, хотя оно тебе вряд ли понравится.

– Рискните.

– Попроси помочь людей Макарченка.

Кравченко скривился. Ох как не хотелось ему отдавать часть работы на сторону, ох как не хотелось привлекать частников! Но другого выхода не было.

– Только наблюдение, никакой самодеятельности, – проворчал он.

Брагин мысленно хмыкнул – сам недавно говорил похожие слова Артему – и достал смартфон.

Дважды объяснять Трифонову, что от него требуется, не пришлось, он записал три фамилии и коротко бросил: «Будет сделано».

– Зайцев – тот самый, который в сериалах? Эффектный такой? – спросил капитан и задумчиво сморщил лоб. – Маврин, Маврин… Знакомая фамилия. Депутат, что ли?

– Сын.

Капитан закатил глаза:

– Вот только депутатского сынка мне еще не хватало…

– Я думаю, – вдруг подал голос молчавший до сих пор оперативник, – сто́ит еще раз проглядеть записи с камер наблюдения. «Пиратов» нанимала женщина, у нас есть ее словесное описание. Юбереву перед похищением тоже видели с какой-то женщиной. С первого раза мы ее не засекли на камерах, может, сейчас повезет.

– Да, молодец, займись, – кивнул Кравченко.

И никто не обратил внимания, как при последних словах оперативника лицо Брагина болезненно скривилось, на лбу пролегла страдальческая складка, словно глубоко внутри открылась застарелая и давно забытая рана.

3

Сиди как мышь. Как бы не так!

Идея возникла, когда Артем шел в сторону дома. Эта прогулка не доставляла ему удовольствия, хотя раньше он любил бродить по улицам города. Петербург выглядел совсем не весенним, город казался чужим – больным, серым, он даже стал меньше, свернулся калачиком, как старый замерзший кот.

К дому Артем подошел гораздо быстрее, чем рассчитывал, даже не заметил, как пересек Садовую. По пути забежал в продуктовый. Ну как забежал – пришлось купить на входе маску с перчатками, чтобы пустили. Покидал в корзину нехитрой снеди, поглазел на полки со спиртным, где с удивлением обнаружил одинокую бутылку зинфанделя. Зинфандель – вино, требующее уважения, поэтому следом за ним в корзину легли охлажденный стейк и банка маслин.

Кассирша прогнусавила в голубую тряпочную маску стоимость бутылки, и стоящая за Артемом старушенция не смогла сдержаться:

– Зятю с дочкой зарплату третий месяц не платят, а другие с жиру бесятся.

«Она меня принимает за богатого человека!» – фыркнул он про себя. На самом деле он соображал, хватит ли средств на карте или придется чем-то пожертвовать из продуктов. Поступлений